Игра по своим правилам (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 15

— Вот и займитесь планированием, Михаил Павлович, как вернемся в Дальний. Цинампо ключ к успеху — если мы утвердимся на корейском побережье, то сможем в полной мере снабжать Маньчжурскую армию. И фронт сдвинется на линию от Цинампо до Гензана — последний порт необходимо тоже занять, но там будут действовать крейсера вице-адмирала Безобразова из Владивостока. Приготовьте наши соображения в штаб наместника — думая, его высокопревосходительство адмирал Алексеев оценит их по достоинству. А дозорную линию крейсеров нужно передвинуть южнее, к Вей-Хай-Вею. И генеральное сражение теперь состоится именно там, и в то время, которое назначим уже мы.

— С подходом отряда контр-адмирала Фелькерзама?

Начальник штаба посмотрел на командующего, но тот не ответил, просто кивнул, продолжая внимательно рассматривать в бинокль отходящую к югу вражескую эскадру. Генеральное сражение, на которое Степан Осипович сделал ставку, не состоялось — его корабли только два раза попали под «фугасный ливень» шестидюймовых снарядов с неизбежными от попаданий пожарами. Болезненно, но не смертельно, будь больше площадь бронирования, то 152 мм пушки станут бесполезным грузом.

— Именно так — японцы фактически проиграют войну, если допустят объединение наших морских сил. У нас тогда будет двенадцать кораблей в линии, у них только десять. К зиме подойдет отряд вице-адмирала Скрыдлова. Получим усиление еще в три корабля — полуторный перевес в силах на нашей стороне. Вот тогда мы сможем обеспечить продвижение нашей армии в Корее, обеспечив поставку всего необходимого.

— Это так, Степан Осипович. Меня только одна мысль заботит — а не вмешаются ли в таком случае в ход войны англичане⁈

Вопрос повис в воздухе — адмиралы только молча переглянулись. О таком варианте они старались не думать, прекрасно понимая, что в таком случае гибель Тихоокеанского флота неизбежна…

Часть вторая

«ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ ГАМБИТ» лето-осень 1904 г. Глава 13

— Рад вас видеть, Алексей Николаевич. Долгонько же вы пребывали в столичных «палестинах». И каковы новости, чем обрадуете?

— Тут война, а там тихо и мирно — балы, интриги, сплетни. В Петербурге дыхание войны не чувствуется, но скоро там все переменится — сводный гвардейский полк отправят сюда, а я позабочусь их поставить на самый опасный участок. И вот когда в ротах пополнят уполовиненный состав, тогда в столице иное будет настроение. Пока не пролито много крови, война не займет надлежащее ей место в умах сановников и блестящих аристократов, Евгений Иванович. Помните, как у Дениса Давыдова написано в стихах посвященным нашим «генералам, танцующим на бале»?

— Как же, весьма злободневно — «мы несем едино бремя; только жребий мой иной: вы оставлены на племя, я назначен на убой».

— То-то, что на злобу дня нынешнего. И к тому есть народная поговорка — «пока гром не грянет, мужик не перекрестится»!

— Печально, особенно когда только мы с вами знаем, чем может закончиться для нашего отечества сия маленькая война. И графа Полусахалинского такой итог только обрадует. Как и Лондон с Парижем…

— Насчет последнего уже не уверен — как только станет известно о «сердечном согласии» между Британской империей и Французской республикой, то наш альянс с галлами может быть пересмотрен в пользу тевтонов. И Петербург охотно пойдет на соглашение с Берлином, если на то будет весомый повод. По крайней мере, оба дяди на нашей стороне, кроме твоего патрона — тот слишком любит Елисейские поля.

— Выходит, ты многого добился? Не ожидал, — наместник снизил голос, хотя вряд ли кто решился их сейчас подслушивать в его собственном кабинете. Но даже у «стен есть уши» — мудрость на все времена, и всегда следует соблюдать должную осторожность. Особенно при нынешних делах…

— Не так много, как хотелось, но всяко разно больше того минимума, который был в прошлый раз. По крайней мере, я остаюсь военным министром, и продолжаю определять очень многое. И теперь главнокомандующий сухопутными силами в Маньчжурии, которые получат значительное усиление со всех военных округов. Воевать будем исключительно кадровой армией, в этом году провели усиленный набор новобранцев. Так что из всех армейских корпусов будет бесперебойно поступать пополнение. А полумиллионной армии нам вполне хватит, чтобы добиться победы. Вот только плодов ее мы можем быть лишены очень быстро. Да и не очень они нам нужны, если в отдаленной перспективе брать.

Куропаткин взял из коробки папиросу и пристально посмотрел на озадаченного наместника — тот только прихлебывал свой «адмиральский чай», да курил, поглядывая на военного министра.

— О чем ты, Алексей Николаевич?

— Что с Маньчжурией делать будем? Присоединять ее к России политически нецелесообразно, отдавать обратно Китаю после войны с японцами будет великой дуростью, и обернется для нас лишними проблемами. И решать этот вопрос нужно совокупно с Кореей. Видишь ли — тут все взаимосвязано, и один шаг повлечет другой. У меня есть предложение…

— Какое, Алексей Николаевич? Вижу, что ты имел время подумать во время долгой поездки.

— Виделся я с эмиром бухарским, занятная личность. Предложил целый батальон отправить, только там воинство такое, что у наших офицеров волосы от ужаса встанут. Но согласился — появилась одна занимательная идея.

Генерал закурил папиросу, что делал крайне редко. И негромко заговорил, как бы продолжая разговор сам с собою:

— Цыси умрет через четыре года — и власть номинально передаст младенцу Пу И, при регентском совете. Но через семь лет в Китае будет революция, правящая династия манджуров падет, их начнут резать. В общем — когда я в «наваждении» был — а это на двадцать лет вперед от дня нынешнего, у китайцев смута продолжалась. Вот я и подумал на досуге — а если нам посадить этого Пу И на престол в Маньчжурии, под нашей «отческой опекой». И получим лояльное к нам государство типа Бухары или Хивы, под протекторатом. А пока объявить, что наши войска в здешних краях на семь лет задержаться, и подобрать лояльных к нам местных «мандаринов».

— Хм, хм — а ведь интересная идея, — пробормотал Алексеев, серьезно задумавшись. И через пару минут просиял лицом:

— А ведь ты полностью прав — нам нужен здесь свой эмир. Ведь маньчжуры побегут от революционеров, и будут иметь полное право отделиться от Китая — никто в этом шаге и сейчас не усомнится, они ведь завоевали Китай триста лет тому назад.

— А если мы Борису Владимирову достойную партию найдем из здешних великих княжон? Я ему чуть намекнул, и не заметил отвращения…

— У гусара, да отвращение? Да к такому приданному, размером с Францию и Испанию совокупно⁈ Да он гарем наберет и не поморщится. И определенный опыт имеется — ему подсунули двух мандариновых дочек, сгладили одиночество, однако быстро надоели.

Оба рассмеялись, видимо вспомнив, что сами были когда-то молодыми, а жизнь побросала по разным уголкам необъятной империи, где европейского облика женщин встретить невозможно.

— Династический брак вещь законная во всех отношения, — негромко произнес Куропаткин, и добавил:

— Намекал на такой вариант августейшему отцу нашего шалопая — и он не отверг эту мысль, пообещал поразмыслить.

— Тут любой задумается, включая государя-императора. Слишком велико искушение — настолько прирастить державу. Да еще с лояльным после будущей резни населением. Так что я этим делом немедленно своих дипломатов озадачу — пусть подберут самую выгодную партию, полезную во всех отношениях. Но тогда нам с тобой кровь из носа побеждать надобно. С проигравшими даже китайцы считаться не станут.

— Победим, если только англичане не вмешаются, не помогут союзникам. «Продадут» свои броненосцы японцам, что делать тогда будем, Евгений Иванович? Ведь такое возможно?