Лапшевня бабули Хо – II: Лестница из черепов (СИ) - Богуцкий Дмитрий - Страница 23

Следующим событием было то, что фей-ю на полной скорости врезалась мне в щёку.

— Ай! Вот же зараза!

Летучая рыбёха отскочила, срикошетила на раскидистые листья древовидного папоротника, затем оклемалась, посмотрела на меня презрительно, укоризненно, снова взмахнула крыльями и улепётнула куда-то, слегка раскачиваясь. Ощущение было, как будто хлестанули со всего маху пучком крапивы — кожу зажгло, зачесалось, и вместе с тем я почувствовал лёгкое дуновение ци. Как будто небольшой укол, растекшийся по коже.

— Бодрит, правда? — усмехнулся Фыонг. — Идемте дальше.

А дальше мы пересекли ту самую просеку с пустой грунтовой дорогой, мельком взглянув на Основной Поток за спиной, и повстречали первого «ботаника»: задумчивый волосатый парень в светлой спецовке с рюкзаком и непонятным прибором с щипцами шёл к нам навстречу. Хмуро кивнул, а когда уже разминулись, окликнул нас:

— Не заметили случаем, в шестом вольере образец совершил гастрономический акт?

— Всенепременно совершил. Чаечку закушал, — кивнул Фыонг.

— Значит, датчик не врёт, — пробормотал он и зашагал дальше.

Дальше тропа пошла покрупнее, нам встретились две дамы в комбинезонах, общавшиеся на каком-то малоизвестном мне языке. Испанский, что ли? Я уже увидел двухэтажное здание, скрытое под раскидистыми деревьями, как вдруг дорогу в пятидесяти метров от нас пересекла какая-то призрачная тень.

— Стой! Опасно, — остановил нас Фыонг.

— Кто это?

— Баргест. Призрачный пëс. Лучше не встречаться — как минимум покусает.

— А как побороть, если чего?

— Только циановой. Щитом отбивать.

Пока ждали — стемнело, и стало совсем стремно и неуютно, ещë и дождь закапал. Ну, тем не менее, последние сотни метров прошли без особых приключений.

У дверей нас ждала молодая женщина. С короткой прической, мрачноватая, с кругами под глазами, но вполне симпатичная.

— Кто? — коротко спросил она.

— В смысле, кто ловить будет? Вот он, — тыкнул в меня пальцем Фыонг. — А…

Договорить ему не дали — меня подхватили за локоть, и несколько грубо повели в одиночку по этажам, открывая двери магнитной картой. Терпеть не могу, когда так делают, хоть женщина и была весьма привлекательной. Но я повиновался — следовал за ней, лишь успевая иногда поглядывать по коридорам. А коридоры были мрачные, на некоторых виднелся значок биологической угрозы, из каких-то пробивался тусклый фиолетовый свет.

— Интересно, чего вы тут растите… — ухмыльнулся я.

— Это к делу не относится.

Затем мы оказались в чем-то, напоминающим приемную. Крохотная, два на три комнатка, медлительный небольшой вентилятор на потолке, неуютный низенький стульчик и крохотный журнальный столик, на котором лежал залистанный до дыр журнал 1992 года «Достижения сельского хозяйства провинции Гуандун». В здоровом горшке рос бонсай, занимавший, наверное, добрую десятую часть площади комнаты. На стене висела композиция какого-то художника-сюрреалиста, я никогда не был силён в живописи, но, скорее всего — тот самый знаменитый извращенец, Сальвадор Дали. На двери кабинета висела табличка «Директор Ботанического Сада Киао Сяньфань».

А дверь в коридор захлопнулась, и провожающая безымянная дама меня оставила в одиночестве.

В общем, надо сказать, что журнал этот я прочитал почти от корки до корки. Но перед этим — примерно через минут пятнадцать, почувствовал неладное, я всё-таки встал и постучал в дверь, крикнул:

— Эй, есть кто?

Потом постучал в противоположную дверь коридора, подёргал за ручку — заперто.

— Это прикол какой-то да?

Ответа не было, отчего клаустрофобия всё-таки взыграла. А потом вдруг я понял, что это проверка на вшивость. Вспомнилось откуда-то из глубины памяти — на собеседованиях в крупные корпорации сплошь да рядом применяют подобные штуки, оставляя кандидата под камерами, чтобы потом узнать, как он ведёт себя в стрессовой ситуации. А эти ребята, похоже, заигрались в корпорацию. Ладно, так и быть. Ци отсутствовало, но, в крайнем случае, выбить дверь я смогу и без помощи своего «Брыка с копыт», подумалось мне. Это обычная офисная деревяшка, а не стальная заваренная фиговина. И не цинготный саркофаг, бр-р, аж страшно, когда вспоминаю… Да и телефон, похоже, ловил — вызвать на подмогу я в случае чего бы смог.

А во втором же крайнем случае… во втором крайнем случае — есть цветок бонсай. Но, как и в случае двери, портить казённое имущество я пока не решил. Решил… терпеть.

Культивация, мать её.

Фыонг позвонил через полчаса с незнакомого номера.

— Всё в порядке? Я спросил ваш телефон через Джея… Мы уже столько здесь стоим у ворот.

— Уходите. Это надолго. Доберусь обратно сам.

— Как скажете!

И снова я остался в одиночестве. Журнал был наискучнейший. Удобрения, методы полива, скучные статьи о селекции… Конечно, самой залистанной страницей была страница с фотографией, где улыбчивая розовощёкая колхозница в закатанных брюках и лёгкой клетчатой рубашечке собирала персики. Хоть что-то радовало глаз.

Я тщетно попытался вздремнуть, закинув ноги на журнальный столик, но яркий свет потолочной лампы мне этого не позволил. В общем, спустя часа два с небольшим я понял, что либо проваливаю испытания, либо… окажусь в ситуации ещё более худшей.

— А, к чёрту, — выругался я и с твёрдым намерением подошёл к горшку бонсая, расстёгивая брюки.

Ну и, разумеется, именно в этот момент распахнулась дверь. Там стояла крупная дама лет пятидесяти, со старомодной причёской, в немодном чёрном платье.

— Два часа пятнадцать минут. Неплохо. Дверь направо, затем мойте руки и садитесь на стол.

Вспомнилось, как кто-то в детстве назвал туалет «кабинкой радости», что ж…

С чистой совестью и невероятной лёгкостью на душе я сел за длинный директорский стол госпожи Сяньфань. А в этом кабинете всё было красиво и как-то светло. Все стены — во вьющихся растениях, картины дорогих художников, дорогие сабли на подпорках…

— Итак, результат стресс-эксперимента «Время ожидания» удовлетворительный. Проявили должное спокойствие, уверенность и смекалку. Я вижу, вы практик, это не было указано в резюме. Только с проблемами, зашлакованные меридианы, ясно, проблемы с пилюлями. Судимости нет? Нет. Агротехникум, как мне сказали, закончен на отлично. Годитесь на должность младшего агротехника-уборщика…

— Стоп-стоп, — бесцеремонно прервал директоршу «ботаников» я. — Какая должность? Какой агротехникум? Я пришёл по рекомендации господина Джеронимо, начальника такистов. По поводу банты, то есть — горбобыка.

— Горбобыка? — нахмурилась Сяньфань. — Новых поступлений не было и не предвидится. Ближайший ожидаемый выброс — не раньше, чем через три месяца.

— Да нет же. По поводу потерявшегося горбобыка.

— Потерявшегося горбобыка⁈ — директорша вскочила, грозно оперевшись об стол. — Вы пришли спросить меня про потерявшегося горбобыка⁈

— Да! Я, блин, был уверен, что меня привели именно сюда. А это чего — собеседование?

Директорша зарычала, под чёрным бархатом казённого платья загорелся циановый шаодань ненависти.

— У меня сегодня в восемь часов — собеседование! С Гун Чаем. Вы же Гун Чай?

— Нет, я Чан Гун.

— Твою ж! — тётка, громко вдавливая кнопки, набрала кого-то на проводном телефоне и принялась орать. — Дай сюда Ми! Какого хрена⁈ Что? Да, он тут. А этот где?… Тащите, блин, сюда! Вы мне эксперимент сорвали! И собеседование! Я два часа, два часа! Лишу премии! Два наряда на ощипывание огурцов! Три! Да, в седьмой оранжерее!

Потом грохнула трубкой о стол и выразила недовольство теперь уже мне.

— Надо было сразу сказать! Безобразие! Идёмте. Это не в моей ведении.

Она махнула рукой, подзывая к стенном шкафу.

— Так мы и сказали — вашей ассистентке на входе. А ощипывание огурцов — это опасно? Может, не надо её туда? Зачем вы ведёте меня… в шкаф?

Ну, надо ли говорить, что в шкафу, как в любом приличном стрёмном директорском кабинете, оказалась потайная дверь с кодовым замком. Некоторое время она обдумывала, стоит ли набирать, словно боялась чего-то, затем — вздохнула и набрала код.