Возвращение клипера Кречет (с иллюстрациями) - Крапивин Владислав Петрович - Страница 9
- Предыдущая
- 9/30
- Следующая
— Победителей не судят, — сказал Зуриф.
— Молчи уж… — хмыкнула девушка, которую звали Лариса. А Владику сказала:— Рубашка вся мокрая. Сейчас я тебе свитер принесу. — И ушла. Зуриф пошел за ней.
Дядя Миша сел напротив Владика. На шлюпочный бочонок — анкерок. Подпер кулаками бородку. Посмотрел в упор. У него были очень голубые глаза на строгом, озабоченном лице. Будто клочки чистого неба среди сумрачных облаков. Он хорошо так смотрел, но Владик все равно засмущался и уткнулся в кружку.
— Насчет того, что уши драть, это я для порядка,— сказал дядя Миша.
— Я понял, — прошептал Владик.
— А не страшно было лететь?
— Когда у камней, здорово страшно, — признался Владик.
…Его пронесло над гребнями, которые захлестывали ноги. Потом стремительно надвинулась грязно-желтая скала, и Владик зажмурился: «Все!»
Но ветер взметнул его вместе с языками прибоя, перебросил через каменный барьер, закрутил над кустами дрока. Владик рывком нагнул зонт и упал с ним на упругую подушку жестких мелких листьев.
Потом он отчаянно боролся с зонтом и наконец закрыл его, повернув макушкой к ветру. Потом бежал вокруг бухты, через колючую траву, которой уже не боялся, мимо старых, вытащенных на берег катеров и шлюпок, мимо каких-то красных бочек и полосатых деревянных домиков…
Даже не бежал, а ломился сквозь встречный ветер.
Потом — гулкие крепостные коридоры, лампочка над дверью, пожилой помятый дядька в старой морской фуражке.
— Вы что, спите?! Там яхту несет на камни! Скорее! Дядька осоловело мигал и топтался. Затем глянул в окно, охнул.
— Конец надо завести… Ах, черт, ялик зальет сразу… Катер? — Он потянулся к телефону.
Какой катер? Смеется он, что ли? Когда этот катер доберется до бухты? Да и сунется ли он в море при такой волне?
— Фал давайте!..
Один конец тонкого фала — на берегу. Обмотать его вокруг старинной пушки, которая впаяна в бетонный пирс и служит причальной тумбой. Хорошо, что стены форта закрывают пирс от ветра, — можно раскинуть шнур свободными кольцами на причале.
Метров двести… Хватит? Второй конец — вокруг пояса!
И разбег!
Ух как высоко сразу кинуло! Не промазать бы мимо палубы…
Владика поймали сразу в три охапки…
Тонким фалом притянули с берега прочный капроновый трос. На якорную лебедку его!
И через полчаса «Таврида» стояла у пирса под защитой крепостной стены.
…Неужели это было? Неужели это сделал он, Владик Арешкин из четвертого «А» восьмой средней школы? Вот будет о чем рассказать Гоше. Раньше Владик только слушал про морские приключения, а сегодня сам испытал такое… И не струсил…
Здесь тихо, только поет за прочной каменной кладкой безопасный шторм да тикают часы…
В дверь заглянул смущенный дядька в мятой морской фуражке. Тот, что был на вахте.
— Михаил Сергеевич… Я… Можно вас на минуточку? Дядя Миша сердито хмыкнул и кивнул Владику: подожди, мол. Вышел.
«Что же сказать в школе?» — с беспокойством подумал Владик. И вздрогнул от легкой щекотки: у него зашевелился нагрудный кармашек.
—3-значит, это наз-зывается школа?
— Тилька-а… — ахнул Владик, Он же совсем-совсем про него забыл.
— Это из-зумительное из-здевательство! — возмущенно звенел Тилька.
— Тиль, прости! — Владик чуть не заплакал.
— Мне совершенно наплевать на твое «прости»,— беспощадно отчеканил стеклянный барабанщик. Он держался прозрачными лапками за край кармашка и возмущенно вертел капельной головкой. — Это такое без-законие! Сию же минуту отнеси меня в первую же лужу! И больше мы нез-знакомы!
— Тилька…
— Никаких Тилек! А если бы я вдребез-зги?!
— Конечно, я ужасная свинья, — искренне сказал Владик. — Но… Тилька! Неужели ты совсем-совсем со мной поссорился?
— Динь-да! — отрезал Тилька.
— Тиль…
— Никаких Тиль… Ну, что?
— Мы же все могли вдребезги, не только ты… — тихо сказал Владик.
— Мог бы меня высадить сперва… Я такой хрупкий.
— Не было же времени… Я забыл.
— 3-забыл;.. Думаешь, если стеклянный, значит, не человек?
— Да что ты! Ты замечательный человек!..
— Динь-да? — осторожно спросил Тилька.
— Честное пионерское!
Тилька пошевелился и, кажется, вздохнул (если только стеклянные человечки могут вздыхать).
— Длинь-ладно… Только ты никому меня не показывай, возьми в ладошку.
Владик спрятал Тильку в полусжатом кулаке. И вовремя. Появилась Лариса. Велела снять промокшую одежду и натянуть свитер.
У серого свитера была очень крупная вязка. Владик стал в нем похож на большую варежку с тощими ножками и разлохмаченной головой. Варежка с очками… И как они уцелели в этой переделке?
Но главное, что уцелел Тилька (он уже успокоился и, кажется, дремлет в кулаке у Владика).
Лариса пообещала высушить одежду утюгом («У нас тут все удобства»). Владик пошел за ней в соседний каземат. Там все оказалось как и в первом, только был еще некрашеный стол — на площадке, где раньше располагалось орудие. А в углу Владик заметил низкую дверцу из толстого железа. Она была приоткрыта и так осела, что, кажется, намертво вросла в цементный пол. Не шевельнуть. За дверцей чернела пустота, и веяло оттуда холодом.
— Там что? — спросил Владик у Ларисы.
— Старинный пороховой погреб. Но сейчас туда не попадешь,
— А кто-нибудь пробовал?
— Кто же станет пробовать? Щелка-то вон какая. Кошка и та не пролезет.
— Интересно у вас тут.
— А раньше ты здесь не бывал?
— Не… Мы хотели с ребятами пробраться, да там сторож у проходной…
— Теперь ты, можно сказать, член нашей команды,— проговорил дядя Миша. Он только что вошел. — Я скажу сторожам, чтобы тебя пускали. Идет?
— Еще бы! — просиял Владик.
…Рубашка была горячая от утюга. Владик улыбался от тепла и от счастья. Дядя Миша сказал ему:
— Приходи, под парусом пойдем… — И протянул крепкую ладонь.
Владик незаметно пересадил Тильку из правой ладошки в левую и тоже протянул руку.
Вошел Зуриф. Сказал:
— Дует здорово, но дождь кончился. Так что зонтик не раскрывай. А то опять улетишь, как одуванчик.
6
Владик не пошел в школу. На первые два урока он опоздал, на остальные какой смысл идти? Все равно попадет — что за два пропущенных урока, что за четыре. Но за четыре попадет лишь в понедельник (а может быть, и забудут).
- Предыдущая
- 9/30
- Следующая
