Кровь ниори - Минич Людмила - Страница 65

Триго лишь рукой махнул.

– Это другое дело. Не все луини одинаковые. Как люди, как ниори. Их много, всякие есть. Мы сейчас в самом сердце Тэйсина, а посмотри, как светло и радостно! Хоть лес еще и не проснулся до конца, где может быть лучше, чем здесь?

Он снова обвел рукой все вокруг, и Леки невольно вздохнул, уткнувшись взглядом в кучку первоцветов, наперегонки с молодой травой выносящих свои синие головки из сухого слежавшегося падолиста.

– Это потому, что здесь королевство луини, самое сердце Тэйсина, – повторил Триго. Разве тут плохо? Здесь никто не станет тянуть из тебя силу, как ты говоришь, по капле. А вот там, на болотах, я не зря погнался за тобой. Только не догнал на склоне, хорошо еще, что стражи вовремя подоспели. Там другие места, и луини в тех лужицах куда древнее здешних. Иллири говорил, что в тех местах отряд стражей когда-то столкнулся с людским. Истинные чувствуют такие вещи… или знают… или кто-то им рассказывает. Стражей полегло немного, а люди – почти все. Тогда не было леса, лишь степь. А теперь там болота на костях. Земля приняла и людей, и их ненависть, а теперь она тянет обидчиков к себе, еще и еще, ей нужна живая сила, сила ниори. Там плохое место, и луини там страшные. У тебя воля слабая – вот они и поймали. Теперь зацепили, тянуть будут, как Има говорит, по капле. Но ты им не позволяй, просто не давай, и все. Этого хватит, поверь, только успевай нити между собой и луини обрывать. Ты ведь отдаляешься от них, мы идем туда, где места для нас безопасные. А то, что тебе могло привидеться на болотах, – их образы. Только не они это, не настоящие, а то, как видит их твой ум. А мой никак не видит, – неожиданно завершил он. – И все потому, что человеческой крови слишком много.

– По мне уж лучше никак не видеть, – отрезал Леки.

– Это ты говоришь? – Триго уперся в него взглядом. – Я слышал, ты обладаешь даром эмиквийэ? Не моргай так, уже все знают, это трудно скрыть. Поэтому и говоришь. Има – ниэдэри силой Великой Матери, у нее есть хотя бы это. А ты знаешь, почему я вернулся в Эгрос из Идэлиниори?

Леки промолчал. Чего гадать попусту, сам скажет.

– Может, я Королевскую столицу люблю без памяти? Да я ненавижу ее, давно хотел перебраться в Игалор, только мать не хотела Нока" бросать. Словно позаботиться о нем некому. Может, Идэлиниори не по сердцу пришлась? Да больше всего в этом мире я люблю Идэлиниори! Иногда я грежу, будто иду по ее зеленой траве, подхожу к Водопаду Сверкающих Капель… вижу, как снова встречаю Праздник Лета… Больше всего в этом мире я хотел бы там остаться! Но не могу. Среди истинных мне нет места. – Он лишь возвысил голос слегка, словно увлекаясь своей историей, но его глаза метали такие молнии, что Леки совсем стушевался перед таким нечеловеческим горем. – Я всего лишь тээниори, а это значит полукровка! Силы сэниэкийи почти не слышны во мне, и никакого дара я не обрел, как ты или Има. Я как пустой короб… Лучше бы мне никогда не бывать в Идэлиниори! Но я отправлюсь туда вновь и вновь, потому что долго не могу без нее. Там все другое, Леки, все другое. Ты понимаешь? Нет, о чем я говорю, ты не можешь пока понять! Там мой дом… Но мне там места нет… в этом доме! Я знаю язык ниори, как родной, но часто не могу постигнуть, что же они говорят, настолько далеки они от меня. Надо было родиться там или вовсе не родиться!

Он яростно смахнул влагу с глаз, как ударил. Леки потрясенно молчал. Вот уж не ожидал… такого… Будто угадав мысли Леки, Триго сказал уже почти спокойно:

– Я ведь больше человек, чем ниори, поэтому и не могу жить там. Потому что не могу смириться со своей судьбой. Не только мне, всем это видно. А я не могу этого вынести – и тоже по вине своей проклятой крови! На что я теперь гожусь? – обреченно вздохнул он. – Только жить среди людей, приближать день нашего возвращения на Большую землю. И клянусь, я буду стараться. От меня тоже будет польза… вот только в Игалор переберусь.

Он оторвался от дерева и легко перетек на корточки.

– Вставай, сейчас Иллири даст сигнал.

Впереди послышался окрик. Дэйи махнул им рукой, большой привал закончился, теперь уже до вечернего костра надо ждать.

– Вот так. – Триго ловко поднялся на ноги, протянул руку, Леки схватился за нее здоровой, подтянулся и встал. – Ты, Леки, своими расспросами просто чудеса творишь, – криво усмехнулся. – Ты, может, еще и магическим даром владеешь? – Леки поспешно замотал головой. – Казалось, циклы циклов эта горечь лежала бы на дне, никому б не сболтнул. А сейчас и не сообразил даже, как выплеснул. Ты прости…

Теперь пришла очередь Леки покровительственно класть руку на плечо. Сжал пальцы, не зная, что делать дальше. Так и не сказав больше ни слова, они направились к лошадям.

Вечером их ждали новости. Завтра они наконец достигнут Белой Поляны, позже, чем ожидали. Поохотиться придется утром, места там заповедные, тамошнее зверье трогать нельзя, с луини ссориться в такие дни опасно. «В какие?» – шепнул Леки. Триго только плечами пожал. Очень по-людски.

И еще, завтра состоится Большой Совет Идэлиниори, сообщил Дэйи. Леки хоть и не очень хорошо соображал, что это такое, но поневоле преисполнился трепетом вместе со всеми. Снова стало не до расспросов. Ведь завтра все решится. Что будут делать с Истармой? Неужто прав Инхио и все, что они захотят сделать, – только ждать? Даже просто думая об этом, Леки губы начинал кусать. Они же такие древние! Такие сильные! Если Главный тиган Кромая – чудовище, что же будет с Кромаем? С братьями, с Ювит? Что будет с их фермой, с Кобой? Со всеми? Кто поможет?

Заснул он очень поздно, искусав губы до крови, во рту вновь появился знакомый вкус металла, только не виденья были тому причиной. Все же он не забыл тщательно изгрызть травку исмен, исправно припасенную Имой. Уже погружаясь в сон. он попытался мысленно отвязаться от всех тех нитей которыми луини с болот могут привязать его. Как еще это сделать? Никто ведь не дал толкового совета? Хорошо говорить: «Не поддавайся!» А как сделать-то? Подумав, он воззвал к тави, раскинувшему над ним свои ветви, меж которых горели бледные точки звезд, прося помощи и совета, ведь кто, как не другой луини, может ему помочь. Перед тем как расположиться на ночь, Леки сегодня долго место выбирал, прикидывал и так, и эдак, прислушивался. Ведь если Триго прав, неправильное дерево может стоить ему еще одной скверной ночи.

Видать, выбрал он правильно. То ли местный луини оказался другом ему, то ли травка сделала свое дело, то ли Леки волю удалось укрепить, но сны сегодня пришли такие же, как и раньше. Привычные, родные. Снова мать качала его на руках, снова Дэйи вел отряд через лес. Снова перед Леки всплыл незнакомец в диковинном плаще и с перстнем, знакомая комнатка со стрельчатым окном, снова за окном шел снег, только лицо незнакомца придвинулось непривычно близко.

Теперь Леки смотрел не сзади, а сбоку. Скользящая муть все еще скрывала отчасти обличье, но истончилась до предела, и Леки смог лучше разглядеть черты, не скрытые бородой. Он подошел ближе, пытаясь заглянуть в лицо, так близко, как только позволяла незримая стена вокруг незнакомца. Круги вокруг глаз темнели даже сквозь муть, окутавшую его обличье, щеки ввалились, однако сам он торжествовал. Торжествовали даже медленно барабанящие по камню пальцы, не в силах скрыть своей мощи. Возбуждение и сознание силы витали вокруг него, нисходя и на Леки.

Он обернулся, и Леки оттолкнула назад упругая волна, но недалеко, как будто он был привязан к незнакомцу. Серые глаза холодно сверкнули из-под пелены. «Как в прошлый раз», – пришла откуда-то мысль и тут же стерлась. Леки обернулся. Незнакомец глядел на дверь. Что-то должно произойти, да… голова кружилась от невозможности вспомнить. И вдруг ворвались. Стражники все вливались и вливались потоком, запруживая небольшую залу. Незнакомец сначала метнулся к середине, потом стал отходить к задней стене, и Леки потащило за ним.

«Не дать отойти к стенам!» – ворвался в голову вопль. Кричали из-за солдатских спин. Кольцо из стражников стянулось, так и не дав незнакомцу дойти до шершавой каменной опоры. Но и к нему нападавшие не могли пробиться. На локоть вокруг него встала толстая стена. Леки не видел ее, но чувствовал хорошо, мог бы даже дотронуться изнутри… Он потянулся рукой – упругое нечто не пускало дальше, точно воздух сгустился и затвердел, но не до конца: растянуть немного можно, а разорвать, проткнуть – вряд ли.