Кровь ниори - Минич Людмила - Страница 29

Когда мясо поспело, Дэйи бесшумно возник у костра и тихо сел, по обыкновению так и не подав голоса. Леки ел, краем глаза наблюдая за своим спутником. Он уже немного, как ему казалось, изучил повадки южанина и по опыту знал, что, когда тот впадает в такую глубокую задумчивость, его что-то заботит, поэтому всегдашняя бесстрастность не могла его обмануть. После вылазки в развалины он чем-то встревожен, показалось Леки. «Что он там, интересно, обнаружить мог? Может, тут опасно?» Он снова забеспокоился.

И все-таки южанин читал его мысли. Он повернулся к Леки, заговорил без малейшего намека на беспокойство:

– Тут безопасно, Леки. Сегодня ночью можешь спать спокойно.

– А что это за место? – спросил Леки, надеясь, что удастся завязать разговор. К его удивлению, спутник ответил даже обстоятельнее, чем он ожидал.

– Здесь был город. Когда-то. Очень давно.

– Город? Кто ж будет строить город в лесу… – начал Леки и сразу осекся.

И в самом деле, как же его сразу не удивила добротная каменная кладка посреди густого леса? Ему случалось в лесных поселениях бывать, там деревянные дома ставят, из бревен, или землянки роют. Никто и никогда в лесу каменных домов не ставит!

– Когда строили этот город, здесь не было леса. Тэйсин был раньше намного меньше. Так обозначено на древних картах.

– Тэйсин? Так мы в Тэйсинском лесу?

– Ты так плохо знаешь свой Кромай? – неожиданно спросил южанин, и этот вопрос заставил Леки вспыхнуть жаром.

Хорошо, что сейчас темно и краснеть можно сколько угодно, никто не заметит. И все-таки он попытался оправдаться, хотя вряд ли кому-то из них это нужно.

– Вся моя жизнь в Кобе прошла, в ее окрестностях. Я Айсин хорошо знаю. Но редко за его пределы ездил. Даже в Эгросе никогда не бывал. Тигрит самым большим городом раньше был! Для меня то есть… Год назад, во время нашествия шекимов, я в южном приграничье Кромая очутился, но остальное, что уж тут говорить, плохо знаю. – Он развел руками. – Просто мне не нужно было. Кромай-то большой!

– Тэйсинский лес огромный. Не лес даже – целый край лесистый. Его северо-западная кромка недалеко от Эгроса, но на юг и восток он тянется на много дней пути отсюда. Раньше, в древние времена, он меньше был. Постепенно он отвоевывает у равнины все больше места. Когда-то и здесь была равнина.

– Но ведь лес тут повсюду, вокруг… – Леки силился прикинуть, сколько же лет назад эти камни совсем тут забросили, и не мог. – Значит, город бросили… обалдеть сколько циклов назад!.. Мне, наверное, даже и не сосчитать сколько! Но за такое время… тут бы все рассыпалось под напором деревьев! Раскрошилось и в землю ушло!

– Деревья щадят остатки этого города, – непонятно ответил Дэйи, – чтобы они не исчезли совсем. С ними уйдут те, что живут в развалинах, а им этого не хочется.

– Кому? – Нет, Леки уже совсем ничего не понимал.

– Деревьям.

Нет, он издевался над Леки!

– Да это ж просто деревья, – засмеялся Леки, – какая им может быть разница?

– А возле Просеки ты, помнится, мне рассказывал, что лес тебя об опасности предупреждает, «деревья говорят», – перебил его южанин с легкой усмешкой, и Леки сразу не нашелся что ответить.

Прав он, этот южанин, как ни мудри, но теперь Леки хотел знать больше, и это желание его подстегивало все сильнее.

– Ты все время молчишь, а когда рот открываешь, недомолвками сыплешь, намеками дурацкими, – внезапно вырвалось у него. – Устал я так. Уж если хочешь – обижайся, пожалуйста. Но все-таки я прямо спрошу: кто ты такой?

– На твой вопрос не так просто дать ответ, – услышал он, но продолжал настаивать:

– Я давно уж понял: ты не просто какой-то там трей с юга. Тебе, верно, прямая выгода под этим обличьем скрываться. Я ж тебя видал… там, на Просеке, видал, как ты охотишься, как из лука стреляешь, и знаешь, что я думаю? Ты мог бы местечко под солнцем подостойнее отхватить, а бродишь тут со мною по лесам – от чьих-то глаз, стало быть, скрываешься! Так что ж ты за человек? – окончил Леки, почти захлебываясь.

– Я не человек, – придавил его ответ, – и никогда не был им, и, хвала Великой Матери, не буду. – И, подумав мгновение, прибавил: – Да и ты тоже, – и посмотрел на Леки поверх костра.

Леки молчал, не в силах отвести взгляд от его лица. Костер был слишком ярок сегодня и хорошо освещал обоих. За время их недолгого совместного пути Леки уже привык к своему спутнику, но сейчас ему стало жутковато. Он нутром чувствовал, что все это правда, что-то в нем было такое… нечеловеческое, но его потрясенный ум оказался бессилен что-либо сообразить. Он не знал, что можно еще сказать и, главное, что дальше делать. Разум оцепенел и молчал, не давая Леки никакой ниточки. Дэйи тоже безмолвствовал, рассматривая Леки через костер.

– Тебе не страшно? – вдруг спросил южанин.

Леки лишь отрицательно покачал головой из стороны в сторону, не в силах выйти из столбняка.

– Что думаете? – вдруг повысил голос спутник Леки, делавшийся от слова к слову все более странным, и легкий ветерок пронесся над полянкой, заставив языки костра причудливо изогнуться.

Леки это уже никак не удивило. Он чувствовал себя угодившим в какую-то ловушку, только все не мог понять, в какую.

– Ты ведь знаешь о высоких горах Эйянта?

Леки слабо кивнул.

– Они огибают с востока всю сушу, называются у южных племен Унийят и дальше Великие Горы, а потом спускаются в море там, где обрывается суша. Они – граница нашего мира. Ты знаешь об этом? – зачем-то еще раз спросил он.

Леки снова кивнул.

– Наши предки пришли с той стороны, – как-то очень мягко сказал он и, уловив удивление Леки, добавил: – Если через горы нельзя перебраться, это еще не граница мира. Запомни… – И обычным голосом: – По ту сторону земли гораздо обширнее, хоть и причудливо изрезаны. И намного богаче, чем здесь…

– Богаче… – эхом откликнулся Леки. Оцепенение не покидало его, но в пламени костра перед его глазами всплывали какие-то видения, которые он не способен был уловить.

– Раньше здесь были степи да выжженные солнцем и морозами пустыни. Когда мы пришли сюда, люди жили возле рек и на побережье. Они плохо жили.

– А тебе откуда известно? – прошептал Леки.

– Так говорят они… и древние книги. Хотя книг очень мало, мы почти не ведем летописей.

– Кто они? – выдохнул Леки, уже догадываясь, каким будет ответ, и страшась его.

Ветер, куда более сильный, чем в первый раз, вновь пронесся над огнем, заставив пламя свиться в совершенно неправдоподобные фигуры. Леки показалось, что он даже лица различает, и он потряс головой, чтобы избавиться от наваждения.

– Когда-то здесь жили ниори, – сказал южанин, и Леки невольно огляделся. – Некоторые из них и сейчас тут. – И Леки перестал крутить головой. – Нечего бояться. Пока они здесь, то охраняют нас. А пока существует это место, они здесь.

– Они неживые? – осторожно уточнил Леки.

– Их ниэ живет, хотя тела давно умерли. Потому не знаю, как лучше ответить на твой вопрос… Поймешь со временем.

– Ниори? Кто они?

– Они… – Во время этой паузы Леки показалось, что на лице его спутника мелькнуло подобие улыбки, но в бликах костра ему могло и почудиться. – Одного из них ты видишь перед собой. Но я не бесплотная тень. И ты – ты тоже ниори. Не полностью, конечно.

До Леки только сейчас дошло, ведь Дэйи сказал: «Да и ты тоже…» Не могло этого быть! Он знал своих братьев, родителей – отца, мать… И тут он споткнулся. Мать! Пришедшая неизвестно откуда с чужеземцами! Волею судьбы оставшаяся в Кобе! Леки слишком плохо помнил ее, но знал, что ни на кого другого она похожа не была. И дар чудесный имела, про который Виверра с таким восхищеньем говорила. Непрошеные капли выступили на глазах.

– Моя мать, – через силу вымолвил он, – она была… ниори?

– Тээниори. Полукровка. Ее род давно смешался с человеческим.

– А откуда ты знаешь? Ведь раньше говорил, что не знал ее? – насторожился Леки.