Попаданка по обмену, или Альма-матер не нашего мира - Мамаева Надежда - Страница 7

Постучала в дверь, не дождалась никакого отклика и приоткрыла ее, заглянув в кабинет.

Вот это женщина! Дородная, раз в пять шире меня, но при этом не лишенная определенной миловидности. Она как царица восседала в кресле за столом. Бросила на меня взгляд исподлобья, как будто смогла просканировать за секунду.

Я даже рта раскрыть не успела, как Адена произнесла:

– Комната номер двадцать шесть. Третий этаж. От лестницы направо. Душевые в конце коридора. В комнате в шкафу постельное белье. Двери в общежитие закрываем за четыре гинка до полуночи. После указанного времени через окна лезть не советую – отбросит на землю варнов на двадцать от стены. А у тебя регенерация паршивая. Все ясно?

Если у меня и были какие-то вопросы, то под таким напором они позабылись. Ну а что такое загадочный варн, мне любезно разъяснила транслингва – это около одного метра.

Я уже собиралась закрыть дверь, как вспомнила:

– А как же ключ от комнаты?

Женщина кивнула на ту самую бирочку, висевшую у меня на шее.

Какая универсальная вещь, однако.

Комнату я нашла без проблем. Обычная комнатка, ничем не примечательная. Светлые стены, правда, кое-где как будто подпаленные. Ну, мало ли, может, студенты практическое задание какое выполняли? Стол, стул и шкаф. А вот последний оказался с секретом – повышенная вместительность. Вот такая магия меня весьма радует. Хоть и вещей у меня немного.

Пока раскладывала свои пожитки по полкам, время пролетело выпущенной из арбалета стрелой. Похоже, на встречу к В-е-р-д-ж-и-л-у (язык можно сломать, пока выговоришь), я уже опаздывала.

Схватив сумку и закрыв комнату, я выбежала из общежития. Мой провожатый, он же конвоир, он же труповед-некромантес, ждал на крыльце. Парень излучал довольство человека, залпом съевшего кило лимонов. Верджил подпирал плечом стену с недовольной гримасой, а при моем приближении скривился еще больше.

– Давай ты запомнишь раз и навсегда: я ненавижу ждать. В следующий раз будешь сама искать, где находится учебная аудитория. А если в результате поисков болотная бульба или жмырих кровососущий подзакусят тобой, то виновата в случившемся будешь только ты.

Я не имела чести быть лично представленной перечисленным элементам местной фауны, да и знакомиться не тянуло. Меж тем будущая гроза жити и нежити развернулся ко мне спиной и потопал в одному ему ведомом направлении. Я припустила следом.

Идти оказалось недалеко. Занятие проходили в восточной башне академии. Большая, просторная, светлая аудитория с высокими стрельчатыми окнами, которые словно стремились вверх и навевали ассоциации с готическими соборами и чем-то возвышенно-великим. Золотистый свет, струящийся из них… не хватало только органной музыки. Вместо нее была суета, так привычная студенческому уху. Перевела взгляд с так понравившихся мне окон ниже, туда, где бурлила академическая суета.

Двое зеленоватых накачанных волосатиков в очках (орки?) увлеченно о чем-то спорили. Замороженный (а вернее, отмороженный – как можно быть таким сомнамбуличным с льнущей к тебе красоткой?) эльф. Остроухий с видом неприступной Брестской крепости взирал на усиленно кокетничающую с ним девушку. Эта особа напомнила мне незабвенную миссис Адамс из одноименной семейки. Вся в темном, с волосами цвета черной дыры и неестественной белизны кожей. Так вот как выглядят вампирши?! Хм, и свет им не страшен… Подсознание ратовало за пролонгированные исследования в данной области, помечая, что еще не испробовано действие чеснока и серебра. Однако больше всего поразил меня один парень: медноволосый, не качок, какие взирают с плакатов фитнес-центров, но статный. Было в нем что-то. Наверное, так выглядели паладины времен крестовых походов.

Он обернулся, поймал мой взгляд и самодовольно усмехнулся. Похоже, стервец знал, какое впечатление производит даже на неромантичных барышень, к коим я себя и причисляла. Эта его улыбочка вмиг разрушила очарование. Ну что же, думаешь, ты идеал?

Скорее всего, парень так и считал, откровенно раздевая меня взглядом и оценивая, как товар на прилавке. Я заметила краем глаза еще несколько жертв его обаяния, взиравших на сошедшего с Олимпа небожителя. Среди них были и нимфа в фривольном наряде, и драконесса, и несколько местных девушек, и даже звезда нашего универа – Юлия Кузнецова, правда, просившая, чтоб называли ее Юшей, напоминала кошку, дорвавшуюся до валерианы. «А фиг тебе, желтоволосик», – подумалось вдруг: моя природная вредность решила выкинуть фортель.

Нацепила на лицо улыбочку идиотки и сделала шаг в направлении блондина, попутно отмечая, как мой провожатый воздел глаза к потолку шепча: «И эта туда же!» Я шла навстречу «паладину». Так спешат к любимому, так плывут навстречу счастью… и когда до парня оставалось буквально два шага, и он уже принял позу победителя, на шею которому сейчас упадет лавровый венок, просто шагнула мимо. Оттеснив «небожителя» рукой, устремилась дальше, к уже знакомому компьютерному гению, и заключила опешившего парня в объятия.

– Как же я соскучилась. – Фраза звучала по-идиотски, с учетом того, что мы и имен-то друг друга не знали, да и провели вместе, держась за руку, от силы минут двадцать.

– Э-э-э-э… – озадаченно ляпнул будущий Билл Гейтс намбэ ту.

Чтобы он еще чего не сморозил, я повисла у него на шее, шепча: «Подыграй, надо поставить тут одного на место».

За что люблю русских парней, так это за сообразительность. Они порою ленивые, чересчур добродушные, но всегда сообразительные. Вот Попов – лень было писать письма – изобрел радио, Зелинскому лень было нюхать хлор – изобрел противогаз, Королеву лень было придумывать отговорки, по которым он любимой звезду с неба не может достать, – взял и сообразил первую межконтинентальную баллистическую ракету…

Парень не подкачал, шепнув на ухо:

– Меня, кстати, Макс зовут. Помогу.

– Меня Рина, – ответила на автомате.

Макс, приобняв меня за талию, закружил в воздухе. Импровизированный спектакль возымел успех. С медноволосого все самодовольство сошло, словно ведро с водой на макушку вылили. Даже его воздыхательницы недоуменно взирали на только что произошедшее: предпочесть их кумиру обычного смертного?

Вот только кто-то не просто смотрел на нашу сценку, а упорно прожигал меня взглядом. Спиной чувствовала. Не знаю, чем бы все это закончилось, не войди в аудиторию преподаватель.

Его замечание, что занятие начнется через несколько мгновений и пора всем занимать свои места, внесло оживление. Будущие светила магической науки дружно стали рассаживаться. Приземлилась на первое свободное место. Рядом были еще никем не занятые, и я рассчитывала, что пустующее рядом достанется Максу, но его опередил Верджил со словами:

– За тобой глаз да глаз нужен, а то еще чего выкинешь!

– Да что я такого сделала?

– Что такого? Прошлась отрядом пехоты по самолюбию Лючиния – первого красавца и сволочи академии.

– Не больно-то ты о нем хорошего мнения.

– А какого мне мнения быть о нефилиме?

– О ком?

Верджилу, по-видимому, надоело выполнять роль няньки, объясняющей несмышленышу элементарные вещи, и он просто достал из своей сумки книгу. Раскрыв ее с повелительным: «Читай!» – сунул талмуд мне под нос.

На весьма потрепанных страницах, повидавших, полагаю, не одно поколение студентов, красовалась картинка крылатика с мечом. Под ней был текст, разбитый, как в псалтыре, на две колонки. Вязь причудливых рун, красная буква вначале… прям как в средневековом трактате.

Вчиталась в текст: «Нефилимы – создания, пришедшие к нам из мира двуликой луны, обладают недюжинной силой. Магия, особливо тонких материй, как то: разум, чувства, видения будущего, поддается им гораздо легче, чем любым иным. Оттого велика их способность к убеждению, влиянию и очарованию. Но надобно помнить, что они весьма самолюбивы и злопамятны по натуре. Нефилимы – одни из немногих, для кого понятие истинной пары значимо для продления рода. Живут в среднем 350–400 лет, детей в семье редко бывает больше двух…» Дальше шло описание нефилимского быта. Вот это я удачно попала.