Русская война 1854. Книга вторая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич - Страница 26

Офицер прошел мимо, сгорбившись и лишь мазнув по нему взглядом. Все правильно, кому важен старик. Теперь он и на шаги с этой стороны не сразу среагирует. Ахтем расправил плечи и за пару прыжков догнал офицера. Левая рука на плечо, чтобы он начал поворачиваться именно в ту сторону, а правой — удар в бок. Сталь лязгнула о сталь. Броня! Ахтем попробовал перехватить нож и ударить снизу вверх, но тут на него набросились сразу три казака. И как только подобрались незаметно?.. За считанные мгновения ему скрутили руки и бросили на землю.

Ахтем с трудом повернул голову, чтобы увидеть, как его пленители помогают подняться ушедшему от него офицеру… И это оказался не он. Тоже казак, а сам столичный франт все же оказался умен и не полез в ловушку сам. Над ухом раздались еще шаги. Ахтем извернулся еще сильнее, и только сейчас увидел настоящего капитана, подходящего к нему вместе с другим незнакомым офицером.

Поймали… Вот кто был настоящим охотником… Ахтем поморщился, но потом решил, что по возрасту ему уже давно стоило побывать на каторге. С его опытом и славой он там не пропадет, а если расскажет этим двоим о хозяине хитрой избушки и нанимателе, то можно будет и доехать с комфортом.

Ахтем уже открыл было рот, когда неожиданно понял, что не может дышать. Попробовал поднять связанные руки, чтобы хоть что-то исправить, а на тех были черные пятна. Что это? Внутри проснулся безумный животный страх.

— Это яд! Никому не трогать убийцу! И нож тоже! — капитан тоже все заметил.

Значит, яд? Мысли Ахтема стали замедляться. На ноже? Значит, его с самого начала приговорили. Дорога в один конец. Очень хотелось отомстить.

— Казармы… желтый… — вот и все, что он успел выдавить из себя перед смертью.

Но даже так умер Ахтем с улыбкой. Его убийца этого не знал, а вот сам он не сомневался: капитану хватит и этих слов, чтобы во всем разобраться.

* * *

Мне катастрофически не хватало информации об этом времени: о том, что тут принято, а что нет. Например, когда я нашел записку и тут же подошел к Зубатову, предложив задержать и допросить того, кто решил меня так странно вызвать, тот только улыбнулся.

Потом поручик минут десять убеждал меня, что это просто приглашение от заинтересовавшейся дамы. Романтичной дуры, перечитавшей приключенческих романов. Возможно, я бы в итоге ему и поверил, если бы не подошедший Дубельт. Генерал, решив, что сейчас не время для амуров и лучше подстраховаться, выделил мне взвод своих казаков и даже прогулялся следом.

Впрочем, даже он до последнего подтрунивал надо мной, спрашивая, что я буду делать, когда там все-таки окажется девушка. А потом был неожиданно рванувший вперед старик, который только чудом не прирезал заменившего меня рядового Осинова. К счастью, его успели скрутить. После этого Дубельт уже не шутил, а когда увидел яд на руках и кинжале убийцы, даже побледнел.

— Казармы и желтый? — генерал посмотрел на меня, когда неизвестный убийца окончательно затих. — Вам что-нибудь говорят эти слова?

— Нет, — я покачал головой. — Думаю, убийца понял, что от него избавились свои же. И решил на них указать, но… Если он говорил о казармах, то его нанял кто-то из военных?

— Не знаю, — Дубельт покачал головой. — В любом случае опираться на показания мертвого проходимца мы не сможем. Да и… Желтый! — он выругался. — Белый и желтый — это высочайше утвержденные цвета для государственных учреждений. Они там везде.

Дубельт еще минут десять пытался вместе со мной хоть что-то сообразить, но то ли из-за позднего времени, то ли нам действительно не хватало информации, но в голову ничего не приходило. Так мы в итоге и разошлись, живые, но ни на шаг не приблизившиеся к поиску неизвестного заказчика. Возможно, когда на днях доктор Гейнрих сможет изучить яд, у нас появятся новые ниточки, а пока… Оставалось только выкинуть все из головы и сосредоточиться на Балаклаве.

— Ваше благородие, — Ефим встретил меня на ногах, и это несмотря на поздний час. — Я… Помните, вы просили рассказывать, если кто будет вопросы странные задавать? В общем, про вас сегодня спрашивали. Я походил, чтобы узнать, что к чему, и оказалось, что один местный убивец про вас уже два дня собирает слухи. Ахтем Бурый это… Я его самого не нашел, но если вместе…

— Ахтем? Нос такой сломанный и немного завернутый вправо? Лицо тощее, на правой щеке оспины? — уточнил я.

— Да! Ваше благородие, а как вы узнали? — Ефим вытаращил глаза.

— Не нужно больше искать Ахтема. Он сам меня нашел, но на этом все…

— Вы его?..

— Не важно это, — отмахнулся я. — Главное, ты молодец. Нашел важную информацию. Сегодня с опозданием, но, возможно, в следующий раз она спасет мне жизнь. Так держать!

Я протянул денщику ассигнацию в десять рублей, а потом отправился сполоснуться. Вода словно смыла из памяти все лишнее, помогла успокоиться и настроиться на завтра. Если честно, боялся, что теперь не усну, но… Не прошло и пяти минут, как провалился в сон, а когда в три утра открыл глаза, был уже свежим и даже вновь полным сил.

Возможно, хотелось бы и побольше отдохнуть, но чтобы успеть на позицию, надо было уже выдвигаться. Вот будет номер, если я последним приду. Резко поднявшись, я снова умылся, подъел остатки вечерней каши, а потом выскочил на улицу. Нанятая с вечера пролетка ждала на месте. Растолкав сонного кучера, я запрыгнул внутрь, и уже через минуту мы плавно катили по пустынным севастопольским улицам.

Еще было темно, но солнце уже начало разгораться где-то там за краем земли, и этого света хватало, чтобы по-новому взглянуть на вроде бы знакомый город. Бомбы до Севастополя почти не долетали, но близких разрывов хватало, чтобы выбить часть стекол. Дворники справлялись, регулярно собирая весь мусор, но темные пятна на стенах домов все равно притягивали взгляд. Словно следы начинающейся заразы, как у вчерашнего убийцы. Заразы, которой я точно не дам победить!

Я проехал мимо команды из пяти человек с телегой. Это нижние чины с Александровского и Николаевского бастионов ходят по городу и собирают ядра, перелетевшие укрепления и так и не разорвавшиеся. По слухам, их только за десятой батареей из-за неверной наводки французов собрали больше двух тысяч. Я когда услышал впервые об этом, так и замер, только в тот момент осознав, какие ошибки врага имел в виду Нахимов тогда, во время полета.

До наших я добрался вовремя. Ильинский как раз проводил последнюю проверку всего, что нам понадобится. Через десять минут подошли отдыхавшие ночью матросы во главе с Лесовским. На минуту от них отстали пилоты Степана. Все были хмурыми и сосредоточенными, разве что мичман Алферов, восседая на своих ракетах, мечтательно улыбался. Кто знает, что сейчас крутилось у него в голове. Или дело не в мыслях? Вон, Дмитрий Осипов, выбившийся в его помощники в последнее время, тоже улыбался… Может, это ракеты каким-то неведомым образом влияют на еще не закостеневшее юношеское сознание?

С дежурного «Карпа», который впервые за все это время поднялся над Чоргунской позицией, передали сигнал от Липранди. Части строятся, готовясь к атаке, значит, и нам пора выдвигаться. Пришлось дать круг, чтобы обойти англичан, но казачьи разъезды и наблюдатели с рыбок гарантировали, что нас не перехватят. В итоге за час с хвостиком мы завершили маневр, прошли через позиции специального отряда генерал-майора Жабокрицкого, который должен был прикрыть нас от возможного удара со стороны Боске, и оказались на месте.

До начала операции оставалось пятьдесят минут. Вот и хорошо, будет время прийти в себя.

* * *

Сражение под Балаклавой началось в пять утра 13 октября 1854 года.

Наши части выдвинулись вперед колоннами, заставляя противника сделать свой ход. Мне бы хотелось увидеть все с неба, но сегодня такой возможности не было, я был нужен здесь, на земле. Поэтому лишь с запозданием в несколько минут я смог разглядеть, как британские генералы выдвинули в долину слева от третьего редута всю свою кавалерию. Словно заманивая нас броситься вперед, под ядра и картечь второй линии укреплений… Слишком очевидно и слишком самонадеянно: кажется, головокружение от успехов при Альме еще не прошло. И сейчас это играет нам на руку.