Выбери любимый жанр

Молот. Начало пути - Дамиров Рафаэль - Страница 2


Изменить размер шрифта:

2

– Иди в мой мир! – услышал я предсмертный крик ведьмы и провалился в небытие.

Глава 2

Я открыл глаза и зажмурился. Полуденное солнце слепило, играя в листве вековых деревьев. Трава колола спину и ягодицы. Я приподнялся на локте и огляделся. Голова кружилась каруселью, а перед глазами висела похмельная пелена.

Странно, вроде выпил-то немного… С трудом вспоминая события последнего вечера, я никак не мог понять, какого черта я оказался в лесу, да еще и абсолютно голым? Но не это было самым страшным. Служебное удостоверение… Где оно? Я рефлекторно ошлёпал себя по привычным местам карманов – с собой его явно не было. Такими удостоверениями обычно не разбрасываются. За утрату ксивы светил минимум неполняк, а то и увольнение по статье, это как повернут… Нельзя бухать одному, сколько раз зарекался!.. Сидел бы дома с женой… Но ее больше нет…

Топот копыт прервал мои сетования. С десяток всадников выскочили на лесную поляну, окружив меня. Борясь с головокружением, я встал. Облаченные в кожаные доспехи всадники с мечами наперевес напоминали средневековых воинов-бродяг. Что за маскарад? Ребятки историческим моделированием увлеклись? Но тут всадники залопотали на неизвестном языке, выкрикивая незнакомые мне слова. Готов поклясться, такого языка на Земле не существует. Признаки языковых групп я хорошо помню с разведшколы.

– Привет! Вы понимаете меня? – воскликнул я и поднял открытую ладонь, – универсальный жест мирных намерений.

Но тут же получил удар сзади по голове и потерял сознание.

* * *

Скрип телеги и запах затхлой соломы пробудили меня. Я лежал на копне в повозке, связанный кожаными ремнями по рукам и ногам, одетый в рубище из рогожи. Маячивший впереди зад вороной лошади закрывал обзор. Приподнявшись на локте, я огляделся. Колонна из всадников и повозок с вьюками двигалась по наезженному проселку. Разношерстный люд о чем-то беззаботно трещал на все том же неизвестном языке. Здесь были и воины, вооруженные мечами и луками, и бородатые мужи, облаченные в расшитые халаты со сверкающими цепями на лоснившихся шеях, и чумазые оборванцы, походившие на прислугу. Все напоминало торговый караван времен… Да не было таких времен, где бы перемежались прикиды востока, скифов и викинго-витязей. Что за маскарад?! Розыгрыш? Эй!..

Голос мой утонул в гвалте каравана. Но нет, это не постановка… Клинки боевые, не маркированные, луки ручной работы из древесных пород, которых не сыщешь. Одежда затерта и засалена так, что не один месяц ее надо носить и не стирать. Сбруя на лошадях необычная, седла из красной кожи с незнакомым орнаментом. Да здесь лето, черт побери, а в Москве сейчас февраль!

Воспоминания вчерашнего дня постепенно возвращались ко мне: горячие поцелуи девушки… Ланы, кажется. Экстаз и… Я закрыл глаза и все вспомнил! Нет! Это сон! Подтянул связанные руки к груди и ощупал себя: рана от кинжала кровоточила из-под запекшихся струпьев, что-то мешало ей подсохнуть. Я потрогал рану и обнаружил прилипший к ней плоский осколок красного камня из навершия рукояти жертвенного кинжала ведьмы. С интересом рассмотрел его. Камень притягивал мой взгляд, будто гипнотизируя. Я смотрел в него, словно в красную бездну. Волны красного тепла от осколка пронзили тело и захватили все мое существо, наполнив душу чем-то неизведанным и величественным. Каждая клеточка моего тела встрепенулась, подстраиваясь под что-то новое, пока мне непонятное… Что за хрень, опять глюки?! Я тряхнул головой и сунул осколок глубоко в солому.

Спустя минуту наваждение прошло, а сознание прояснилось. Но в своей квартире я так и не оказался, да хотя бы в луже возле подъезда, спящим, пьяным, но только бы в родной стороне!.. Ну, если в луже, то конечно же, не вниз лицом.

Сетуя на превратности судьбы, я не сразу понял, что изменилось во мне после «медитации» с камнем. Лишь когда караван подкатил к огромной каменной стене города-замка с подъёмным мостом, и чей-то хриплый голос прокричал: «Открыть ворота»! – до меня дошло, что не так!

Вот красно-камушек, японо-кочерыжка! Я ж язык понимать стал! Прислушавшись к караванному базару, начал легко различать отдельные слова и фразы люда, болтавшего на разные животрепещущие темы: у кого заноза гниет, а кто с кем ночью возлег.

Первая хорошая новость на сегодня: знать и понимать намерения врага – половина победы. Пусть думают, что я тупой иноземец. Чаще побеждает тот, кого не воспринимают всерьез.

Караван въехал в каменный город с огромными башнями и центральным замком, и растекся по кривым улочкам. Вокруг замка расположились дома поскромнее, перемежаясь с деревянными хибарами картины феодального неравенства.

Моя повозка в сопровождении трех бичеватых головорезов и двух подвод с тюками подкатила к городскому рынку. Между усыпанных снедью, фруктами и тканями деревянных лотков сновал разношерстный народ.

Посреди рынка открылась пыльная площадь, вымощенная тесаным камнем. В центре на деревянном помосте томились пленники, прикованные к многочисленным столбам. То были пленные воины с кровавыми пятнами на изрезанной одежде, женщины, напоминавшие крепостных крестьянок, худосочные парнишки, взращенные, вероятно, в неволе.

Вокруг рабов шел ожесточенный торг. Народ плотным кольцом окружил помост и с интересом глазел на розничную торговлю живым товаром.

Грузный купец с китайским лицом и размалеванными глазами сполз с головной подводы, привезшей меня в сие место, и о чем-то оживленно стал договариваться с одноглазым битюгом с плетью в руках. Оба размахивали руками, тыкали в меня пальцами, и казалось, сейчас вцепятся друг в друга. Наконец одноглазый всучил горсть желтых монет китайскому винни-пуху, и тот, сияя, помчался к моей повозке. Меня выволокли из телеги и, накинув кандалы, приковали к одному из столбов.

– Ах ты… сучка ты крашеная!.. Продал меня, – испепелял я взглядом уезжающего купца.

Тем временем меня, как новый кусок мяса, вплотную обступили чванливые покупатели в расшитых халатах, ощупывая мои мускулы и суставы. Один рябой рявкнул:

– Покажи зубы!

В ответ я тупо отмахнулся головой, вывалив наполовину язык: моя не понимай, насяльника. Пусть думают, что дурачок. За дурачка мало дадут и спрос с него никакой. Сбежит дурачок, да и бог с ним – нового купить можно…

Рябой нахмурился и, схватив сальными руками мою челюсть, попытался ее разжать.

Тактика «я у мамы дурачок» вмиг рухнула. Никому не дозволено лезть в мой рот, разве что только языку прекрасной дамы. Я рефлекторно двинул коленом торговца между ног, одновременно ударив его головой в нос. Скрючившись, тот укатился, что-то вереща и поливая мостовую кровью из разбитого носа.

Удары плетей обожгли тело. Я втянул голову в плечи, пряча глаза. Одноглазый полосовал меня плетью. Чья-то рука перехватила плеть. На помост вскочил жилистый старикашка, облаченный в кожаные доспехи:

– Не порти товар, я его покупаю!

– Сто монет! – задыхался бородач.

– За такие деньги я троих могу купить! У меня здесь восемьдесят, – старик швырнул звонкий мешочек в руки работорговцу.

Тот, скривившись, подхватил деньги, но обратно выпускать из рук уже не захотел:

– Бес с тобой, Каливан! Забирай.

Двое молодцев Каливана опасливо отстегнули меня от столба, оставив кандалы на руках.

Что же я так прокололся, разведчик хренов! Купивший меня дедок посерьезней будет лоснящихся купцов. Наверняка воин в прошлом. И слуги у него головорезы – теперь за мной глаз да глаз будет!

Свобода от меня отдалилась, как целомудренность от мальчишки. Не был никогда свободным и не хрен начинать. В том мире под системой ходил, чистоту погон блюдя, а здесь и вовсе – раб. На ум пришла шутка из КВН: «Государство – это институт, ограничивающий свободу граждан, чтобы расширить свою».

– Меня зовут Каливан, я твой новый хозяин, – старик буравил меня выцветшими глазками. – Как твое имя?

В ответ я выдал стишок на русском «… идет бычок качается, вздыхает на ходу, вот досточка кончается, сейчас я упаду». Пусть считает, что раб ни бельмеса по-ихнему.

2
Перейти на страницу:
Мир литературы