Белая Кость (СИ) - Эль Кебади Такаббир "Такаббир" - Страница 40

Отряд тем временем выбрался на сухую землю.

Лейза вскинула руку:

— Давайте, кто первый до того бугра.

— У вас хорошая кобыла, миледи, — откликнулся Гилан. — Молодая, резвая. Но мой конь лучше.

— Чур, не поддаваться! — крикнула Лейза и пустила лошадь с места в карьер.

Гилан помчался за ней, подгоняя коня свистом. Киаран дал Выродкам знак, и всадники полетели следом с гиканьем и улюлюканьем.

Закон Шамидана предусматривал возврат бездетной вдове части приданого. Размер части оговаривался в брачном договоре. Вдобавок к этому, супруг мог упомянуть жену в завещании. Герцог Холаф Мэрит не оставил завещания, все документы, им подписанные, сгорели во время пожара. Лорд Мэрит-старший гол как сокол: без замка, земель и ценных бумаг. Янара осталась ни с чем по вине герцога Хилда…

Эта мысль, не дающая Рэну покоя, заставила его покинуть столицу и приехать сюда, к стоящей посреди пустыря дозорной вышке.

Вид ветхой каланчи не вязался со словами Мэрита о богатом приданом Янары. Две недели назад его слова опровергал и вид её отца, рыцаря Флоса. Он выглядел как нищий наёмник, промышляющий разбоями и убийствами. Рэн решил, что Флос маскировался под бедного вояку, исполняя приказ Мэритов. Оказывается, он на самом деле был нищим. Будь у него деньги — он бы воздвиг большой дом, купил у соседа крестьян и превратил клочок земли в сельскохозяйственные угодья. А Флос лишь построил добротную конюшню для своей лошадёнки.

— Ты уверен, что это именно то место? — спросил Рэн.

— Уверен, — отозвался сын Стаи.

Рэн дал знак, и небольшой отряд выехал из пролеска на пустошь.

Из конюшни появилась женщина в платье из грубого полотна и в шерстяном платке, прикрывающем голову и плечи. Увидев вооружённых всадников, выронила из руки бадью — молоко расплескалось лужей — и остолбенела от страха.

— Не бойтесь, леди. Я не причиню вам зла, — проговорил Рэн. Приказал сынам Стаи не двигаться с места и, отпустив поводья, позволил коню неторопливо идти вперёд. — Вы здесь живёте?

Незнакомка молчала и не шевелилась.

Из дозорной башни показался человек. Одет как крестьянин, в руке меч.

— Иди в дом! — хлёстко прозвучал его голос.

Женщина метнулась через двор, взлетела по лестнице и, прошмыгнув мимо мужчины, юркнула в постройку.

Рэн присмотрелся к хозяину вышки. В его облике сквозило что-то знакомое. Не брат ли Янары?

— Вы, должно быть, сын рыцаря Флоса.

Хмурое лицо мужчины разгладилось.

— Всё верно, милорд. Я Бари Флос. Вы знали моего отца?

— Не совсем. Я видел его один раз, и то издали. — Рэн движением бёдер заставил коня остановиться. — Я не хотел напугать вашу супругу.

— Я не женат. Это моя сестра. — Бари качнул в руке меч. — Простите, что так встречаю. Живём на отшибе, люди разные бродят. А вы кто?

На одежде Рэна отсутствовали знаки родового дома. Его высокое положение выдавали боевой конь и свита наёмников, которые выглядели как благородные воины, облачённые в кожу и кольчуги. Чутьё подсказало Рэну, что покажи он хозяину каланчи штандарт, тот всё равно не поймёт, кто перед ним стоит. Не все малые лорды разбирались в геральдике, что уж говорить о простых смертных.

— Я проверяю состояние пограничных дозорных вышек, — произнёс Рэн.

Он не солгал — схитрил. Его действительно интересовала охрана границ. Но проверкой Рэн хотел заняться позже, после коронации.

Бари вновь нахохлился:

— Что вас интересует?

— Всё. — Рэн спешился. Развязав ремень, прикрепил перевязь с мечом к луке седла и стал неторопливо подниматься по ступеням к вышке. — Почему лестница каменная? Деревянная на канатах — безопаснее. Канаты обрубил, и башню никто не захватит.

— Дверь крепкая, — сказал Бари, настороженно наблюдая за Рэном. — Обита железом изнутри и снаружи.

— Сколько ей лет? — спросил Рэн, рассматривая стены, покрытые плесенью и ржавым мхом.

— Не знаю. Больше ста — точно.

И это правда. Сейчас башни принято строить с круглым сечением, эта же — квадратная. Такие постройки хуже выдерживают удары стенобитного оружия и легко разрушаются с помощью подкопов. Понятно, что главная задача дозорного — зажечь сигнальный огонь и тем самым предупредить ближние деревни и замки о нарушении границы вражеским войском. Безопасность самого дозорного и его семьи, похоже, никого не заботила.

Рэн остановился напротив хозяина. Они оба примерно одного роста и возраста. Отличались телосложением, цветом волос и глаз. От Бари пахло собственным потом и элем, от Рэна — потом коня. Бари неумело сжимал в кулаке рукоять меча, направляя остриё в каменную плиту. А Рэн знал, что справится с хозяином голыми руками.

— Я могу осмотреть местность сверху?

Очередная хитрость. Рэн хотел увидеть, в каких условиях живёт Янара, и, возможно, увидеть её саму. Признаваться с ходу, зачем он приехал, Рэн не торопился.

Бари кивнул. Войдя внутрь, поставил меч сбоку от двери.

Трапезная комната на первом этаже, она же кухня и гостиная, произвела удручающее впечатление. Серо, убого. Масляная лампа отбрасывала свет на гору грязных мисок возле очага. На верёвке развешаны тряпки. На полу ушат с мутной водой. На скамье в углу подушка и лоскутное одеяло. Её одеяло… Неужели она здесь спит? Сидя за столом, сестра Бари лущила бобы.

Винтовая лестница, минуя несколько тёмных помещений, привела на смотровую площадку, посреди которой под навесом стоял каменный чан с поленьями.

Рэн встал между зубцами. До линии горизонта простиралась степь. Солнце пряталось за рваными облаками, роняя на землю редкие косые лучи.

— До границы четверть лиги, — объяснил Бари. — Ночью зажигаю огонь, если слышу шум с той стороны. Днём — когда вижу тёмное пятно. Оттуда свои не приходят. Только чужие.

— Кто же несёт дозор, когда вы отлучаетесь с обзорной площадки?

— У меня уговор с соседними вышками. Дежурим по очереди.

— Дикари часто нападают?

— Чем засушливее лето или холоднее зима, тем чаще. Пробегутся с краю, соберут дань и уходят.

Рэн повернулся к Бари:

— Какую дань?

Тот пожал плечами:

— Обычную. Раньше скот вырезали, дома сжигали, людей убивали. Старосты деревень решили им дань платить. Накладно, конечно, зато все целы.

— А что же лорды? — нахмурился Рэн.

— А что лорды? — усмехнулся Бари. — Их замки далеко. И какой дурак на замки пойдёт? А эти земли королевские.

— Эта вышка тоже королевская? — спросил Рэн и понял, что выдал себя. Как проверяющий он обязан знать, кому принадлежит стратегическая постройка.

Занятый своими мыслями, Бари не заметил в вопросе неувязки. Глядя вдаль, поставил ногу на парапет и опёрся сложенными руками на колено. Ветер прошёлся по его волнистым волосам, пригладил неаккуратную бороду.

— Вышку подарил моему отцу король Осул. Отец радовался. Мол, теперь он рыцарь, землевладелец. А потом понял. Я тоже понял, когда вырос. Раньше здесь несли службу дозорные, им за это платили. А мой отец зажигал огонь за спасибо. И дрова сам покупал, а дрова дорогие. Хотели на хворост перейти, но он сгорает быстро, надо всё время подкладывать. Я надумал продать всё к чёртовой матери и перебраться с сёстрами в город. Сунулся к местному богачу. А он: «Зачем мне твоя каланча?» Действительно, зачем? — Бари вытянул руку. — Видите колышки?

Рэн кивнул:

— Вижу.

— За ними королевский домен. — Бари указал в другую сторону. — Видите лес?

— Вижу.

— С него начинается феод соседа. А у меня земли — шиш, сплошной суглинок.

— Как же вы живёте?

— Держим коз. Молоко и мясо меняем на крупу и муку. Бобы там всякие, лук, репу, сельдерей сами выращиваем. Если сильно прижмёт, продам доспехи отца. Новенькие, ни разу не надёванные. После ранения он больше не мог сражаться. Это король Осул посвятил его в рыцари. А какой же он рыцарь без лошади и белых доспехов? Отец выложил за них всё, что в боях заработал. На лошадь деньги занял у купца. Потом много лет отрабатывал, охранял его подводы. А иначе нельзя.