Боги, пиво и дурак. Том 8 (СИ) - Гернар Ник - Страница 3

— Мокро-то как и противно, — пожаловалась она. — И, главное, это ощущение совершенно невозможно отключить!

— Ага, — кивнул я. — А скоро ты еще поймешь, как это грустно, что точно так же нельзя отключить голод, жажду и потребность в сне. А еще — мучительное желание чесать укусы комаров. Слышишь, как загудели? К ужину готовятся.

Деметра поежилась.

— Гадость какая.

— Тяжела и неказиста жизнь смертного! — со смехом ответил я.

Мы двинулись прочь.

А минут через пять до нас донесся пронзительный вскрик ужаса.

— Все-таки стыд не совсем у него угас, — удовлетворенно, с укором в голосе сказал Лёха.

— Это спустя столько времени? Что-то слишком долго до него доходило, а вроде бы не жираф. Хотя постой…

Тут я остановился.

— Может, это он не нас так испугался?.. — проговорил я, оборачиваясь.

И увидел, как любитель природы, сверкая белым задом, несется куда-то вдаль, на закат. А следом за ним, придерживая цилиндр на голове и попыхивая сигарой, размашистыми движениями опытного спринтера бежит скелет.

— Постой! — прокричал старику Самеди, прибавляя ходу. — Пусть я не Перун, но я призвался! И пришел к тебе! Возрадуйся!

— Не хочу радоваться! — крикнул в ответ жрец, прибавляя ходу.

— Возрадуйся, говорю! Я дам тебе то, что тебе надо!

— Мне ничего не надо от тебя!!

— И всего-то за твою душу после смерти!..

— Не-ееет! — и почему-то, быстро развернувшись, перекрестил Самеди. — Изыди! — и рванул дальше.

Так они и бежали по русскому полю, на фоне несчастных березок — голый старик и голый скелет в лучах угасающего закатного солнца.

Пасторальный пейзаж, однако.

Желтая лампочка в патроне, свисающая с потолка, освещала пластмассовый садовый стол, застеленный выцветшей клеенкой, голые синие стены и разложенный диван цвета детской неожиданности. И маленькую пузатую женщину, хлопотавшую вокруг электроплитки со сковородой, шипевшей свежими котлетами.

В углу за занавеской виднелись грабли, лопаты, ведра и прочий рабочий инвентарь.

Окон здесь не имелось, но зато была добротная деревянная дверь. Сейчас между ней и порожком лежал кирпич, чтобы свежий воздух с улицы мог свободно проходить в оставленную щель.

Вытянувшись в струнку, вместе с воздухом в комнатку просочилась толстая серая кошка. Деловито подошла к столу и принюхалась к аромату свежих котлет.

— Мау, — басистым голосом требовательно сказала кошка.

— Пошла в тартар, — хмуро заявила маленькая женщина, не оборачиваясь.

— Ма-ууу, — уже почти жалобно протянула серая кошь.

— Я все сказала, — строго зыркнула на нее женщина, и в длинных волосах сверкнули крупные серьги, усыпанные разноцветными камешками. — Нечего было гадить на выстиранные полотенца!

— Мя-уууу! — неожиданно тоненько и слезливо сказала кошка и принялась тереться гладким боком о босые ноги повелительницы котлет, заливаясь тракторным урчанием.

— Не на ту богиню напала, — прошипела маленькая женщина. — Вредная дрянь. Иди вон Баст ноги обтирай! И на полотенца ссать — это тоже к ней, пожалуйста. А я — бездушная сволочь, мне плевать на котиков, ясно? — сердито заявила она.

Но тем не менее подцепила вилкой одну из котлетин, положила на тарелку и разломила на несколько частей, чтобы та поскорей остыла, и «вредная дрянь» не обожглась.

И тут маленькая женщина замерла. Тарелка выскользнула из ее рук и со звоном разлетелась на куски. Серая кошка испуганно отпрянула и бросилась наутек, прошмыгнув в приоткрытую дверь.

В глубине глаз Фортуны засиял нечеловеческий огонек, ресницы задрожали. Перескочив через осколки, она бросилась из комнаты прочь, в вечернюю тишину. Пробежав босиком по тропинке мимо зарослей сирени, выскочила на грунтовую дорогу, где по обе стороны ровными рядами возвышались надгробия и кресты, отбрасывая длинные тени.

А навстречу ей из глубины кладбища уже спешил Сет — в рабочих штанах, вымокшей от пота серой футболке и с растрепанными медно-рыжими волосами, разметавшимися по плечам.

— Ты почувствовала⁈ — прогромыхал он на всю аллею. — Ты поняла?

— Да! — радостно крикнула ему в ответ Фортуна. — У него получилось!!!

Подбежав к мужу, она неловко его обняла и счастливо рассмеялась.

— Скоро мы будем дома. Скоро мы будем дома, щеночек! Все было не зря!..

— Он, конечно, молодец, но не торопись собирать чемоданы, — с улыбкой проговорил Сет, запуская пальцы ей в волосы. — Это же Даня! У него вечно все через жопу. Из точки А в точку В он пройдет только с загибом в Гималаи и Австралию, попутно осуществляя спасение белых медведей, уссурийских тигров и всех обездоленных девиц королевства.

— И ничего подобного! — фыркнула Фортуна, звякнув серьгами. — Я отдам нашему Дане всю удачу под ноль, и тогда…

— И тогда он спасет всех обездоленных девиц не только в нашем, но и соседних королевствах! — со смехом закончил фразу Сет. — Ладно, пойдем пока поужинаем.

Он первый двинулся по тропинке к их скромному убежищу. Фортуна, тихонько напевая что-то себе под нос широко улыбнулась и на цыпочках, почти пританцовывая, отправилась за ним. Ее зрачки светились. Серьги, похожие на две небольшие мандалы, тоже на мгновение вспыхнули — и погасли.

Открыв дверь, Сет замер на пороге и тихо ругнулся.

Сковородка валялась на полу. Сразу несколько котов метнулись от нее в стороны и исчезли в дверях, бросив свою добычу, которая оказалась для них слишком горячей.

— Ой… — проговорила Фортуна, потупив взгляд.

Сет вздохнул. С тоской посмотрел на жену.

— Что? Уже отдала?.. — коротко спросил он.

— Ага, — проговорила она, виновато опустив голову. — У меня много накопилось, вот я и…

— Снова сместила баланс, не дав нам даже спокойно поужинать! Так?

— Так, — еле слышно отозвалась она. — Прости, я просто не могла удержаться.

Лампочка Ильича в патроне замигала и погасла. Красный глазок электроплитки отрубился вместе с ней.

— А вот и электричество сдохло, — с мрачным видом сказал Сет.

Лицо Фортуны изменилось. Из невинно-виноватого оно стало сосредоточенным и серьезным.

— Не может быть, чтобы так быстро!..

— «Может», «не может», — передразнил ее Сет, обернулся и взглянул на кладбище.

Длинные тени от крестов стали гуще обычного. Деревья зашумели и закачались, как от сильного ветра.

— … Но нам пора сваливать, — заявил он. — Причем энергично и прямо сейчас!

Бросившись внутрь, Сет схватил валявшуюся возле дивана расстегнутую походную сумку, запихнул внутрь торчавшие из нее рукава розовой ветровки и рывком застегнул молнию. Зацепив сковороду ногой, схватил Фортуну за руку, и они поспешили по аллее к черному выходу.

А на кладбище начали сгущаться тени. Их очертания вытягивались, приобретая все более угрожающие формы. Листва затрепетала еще сильней, старые деревья заскрипели. Кое-где из-за надгробий блеснули красные огоньки глаз, и первые охотники заскользили следом за беглецами, перебегая от дерева к дереву и оставляя на тропе едва заметный след.

К асфальту мы вышли уже в сумерках.

Деметра не жаловалась, стоически терпела комариные укусы и шла вперед, хотя переход действительно очень сильно ее вымотал. Сначала она пыталась шутить, а потом замолчала, сосредоточившись на ходьбе. Зато Лёха трещал без умолку! То рассказывал мне про своего гувернера, то про приятеля, который в двадцать лет вдруг взял и ни с того ни с сего постригся в монахи. Воспоминания накрывали его с головой, и он то вздыхал, то смеялся, как ребенок, вспоминая забавные для себя и совершенно не смешные для постороннего слушателя моменты.

Шоссе оказалось до странности пустынным. Редкие автомобили проезжали мимо нас, обдавая светом фар. На всякий случай я замотал кое-как меч в куртку, чтобы тот не бросался в глаза, но голосовать так и не решился.

А потом из леса донеслось: «Бум! Бум! Бум!»