Адвокат вольного города 2 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 43

— Допустим, директором буду и не я. Я и так директор прииска, к тому же адвокат. Так вот, по договору я обязуюсь подыскать директора, которому великий Каган сможет доверять, образованного, не русского, местного и, желательно похожего на степняка для упрощения коммуникации.

— Чего упрощения?

— Коммуникации, то есть, вам будет проще договариваться по рабочим вопросам.

— Так бы и сказал. В точку, не дурак, не русский, желательно местный. Где ты такого возьмёшь?

— Это входит в объем моих услуг и задач. Сложнее всего взять под контроль фабрику. Поэтому, для покрытия текущих расходов мне понадобится десять тысяч рублей наличными

— Десять тысяч! Я бедный каган, моя степь голодна и пустынна. Семьи голодают, у скота падёж, рудники истощены, с Изнанки прут монстры.

— Я могу принять макрами, у меня есть знакомый скупщик.

— Зачем тебе деньги, барон? Деньги пыль, они приходят и уходят. Есть вечные вещи, есть солнце, любовь, здоровье, мудрость.

— Для моих целей мудрость с любовью не подходят. Мне потребуется нанять бандитов чтобы они отловили О′Брайана и заставили отдать его пакет акций. Мне придётся платить реестродержателю, нотариусу, давать мзду судьям, полиции, наёмникам.

— О бедный я несчастный, сиротинушка.

— У вас и правда нет отца и матери, уважаемый Юба?

— Почему? Мать живёт и здравствует в ставке в моем улусе, а отца нет, старший брат зарезал его на поединке, а я брата отравил кумысом. Как, по-твоему, я стал Великим каганом? Бедный я, несчастный, отца убили, брата убили!

— Короче, десять тысяч. Кроме того, по вашему пропавшему на фабрике родственнику…

— Он мне как брат, освободи его и я осыплю тебя золотом с головы до ног!

— Я уже ищу его по судам и каторгам, но в республике их много. Его освобождение не входит в предмет договора и потребует затрат в размере как минимум трех тысяч рублей.

— Три тысячи рублей за паршивого сына ишака и хромой верблюдицы? За нечестивого шакала, который в детстве оттаскал меня за волосы? Я не дам ни гроша за этого ублюдка.

— Великий каган, ты же сказал, что он тебе как брат?

— Ай! А у меня сложные отношения с братьями, русский. Тебе не понять.

— А что же скажут подданные? Авторитет Великого кагана будет подорван.

— Чертовы блудливые псы, вечно шепчутся по углам. Полторы тысячи, больше не могу. Кризис, санкции, экспорт шерсти упал, работорговля запрещена…

— Попробую за полторы, но не обещаю. Итого одиннадцать с половиной тысяч рублей.

— О горе мне! Я сирота, доедаю последнюю лепешку, мой конь захромал и не дойти мне до водопоя, так и стану добычей для воронов степи, а душа моя не найдёт покоя!

— Ещё один вопрос.

— Не мешай, барон, я страдаю. Я вынужден пойти на огромные траты ради защиты своего доброго имени, национальной гордости и достоинства…

— И большой суммы инвестированных денег.

— Что деньги, деньги пыль…

— То есть я могу увеличить свою долю вознаграждения?

— Даже не думай, эти деньги нужны голодающим сироткам моего Южного Алы Тау.

— Хорошо, по суммам мы договорились. Следующий вопрос?

— Ты смерти моей хочешь, барон? Каждый твой следующий вопрос приносит мне убытки и поливает мой путь реками слёз. Никаких больше вопросов, я нем как рыба.

— Это не про деньги вопрос.

— О, тогда спрашивай, конечно, я всегда готов к диалогу и открыт для общения. Всему тебя приходится учить.

— Под каким именем ты записан в реестре акционеров?

— Под своим, конечно! У меня одно коротенькое, но славное имя. Юба Великий Каган Южного Аты Тау.

— Прямо так и записан, слово в слово? Это очень важно.

— У меня есть выписка из реестра акционеров, — задумавшись, моргнул Юба, полез куда-то под свой стул, с грохотом уронить какую-то стеклянную приблуду, напоминающую кальян, что-то пнул и извлек вполне обычную канцелярскую картонную папку, раскрыл, покопался и продемонстрировал мне один из документов, подшитых в ней.

Я попросил его не закрывать и переписал слово в слово.

В реестре он числился как Юба Гемпса Оглы Алы Тау. Оглы — это элемент отчества, Юба имя, а география была использована реестродержателем как фамилия. Мудро. По-видимому, остальные учредительные документы будут синхронизированы под реестр. Значит и доверенность нужно от него под таким его именем.

— Следующий вопрос.

— Что так много вопросов. Опять будешь деньги вымогать, да?

— Нет, по документам.

— Спрашивай конечно, чего молчишь, я перед тобой как открытая книга.

— А у тебя есть паспорт, Великий Каган Юба?

— Паспорт?

— Это такая книжка с фотографией, где написаны твои…

— Я знаю, что такое паспорт, барон, я же не в юрте родился. Ну, то есть, я, конечно, родился по традиции именно в юрте, но меня отец отправлял учится в город, я там даже почти три года учился, пока нас не арестовала полиция за массовую драку, а я бежал, отпросившись по нужде в кусты… У меня тогда был паспорт, но под вымышленной фамилией, чтобы меня не нашли враги отца и не зарезали. Короче, нет.

— Что нет?

— Нет у меня паспорта, барон. Я каган, за каким речных духом мне паспорт, кто его у меня спросит в степи? Тем более меня и так каждая мышь в степи знает.

— А как тебе документы по учреждению общества оформляли, реестр акционеров?

— Не знаю, чего пристал, вай вай! Записали со слов, я платил, они писали. Давай ты тоже так, но только деньги — потом.

— Мне понадобится от тебя нотариальная доверенность, а нотариусы так не работают. Ладно, я придумаю что-нибудь.

Я вытер лицо ладонями и на пару секунд задумался. Моя чашка стояла нетронутой, мало ли что мог плеснуть умелец-отравитель, но вне зоны видимости кагана, чтобы не обижать его гостеприимство.

— Итак, — подбил итог я, — договор, пожалуйста, подписывай, забирай свой экземпляр, клади в папочку. В понедельник жду тебя у нотариуса.

— Э, мне нельзя в город, вдруг меня арестуют. Я, конечно, никого и ничего не боюсь, но… Пусть нотариус приедет ко мне в ставку, я его чаем напою.

— Опять же, нотариусы так не работают. Оставь свою орду за городом, тебя никто не узнает, панику не поднимет. Адрес нотариуса напишу, это на краю города. Оденься неприметно. Я зарезервирую нам время чтобы не торчать в общей очереди. Спасибо за чай, мне пора. Да, вот ещё что, нужно фотография.

— Моя? Повесишь большой портрет у себя дома? Уважаю.

— Да, твоя. Есть.

— Ну, мало осталось. Я их иногда подчинённым дарю, по праздникам, но для тебя не жалко.

Он достал жуткого качестве чёрно-белое фото примерно двадцать на тридцать сантиметров, то есть такое, которое в паспорт не вклеишь ни при каком желании.

Я непроизвольно крякнул. Фото было портретным, крупным, «ан фас», его портила только кривая сабля, которую он показывал в направлении камеры.

— А поменьше размером нет? Даже можно в групповом?

— У мамы есть, детские.

— Ладно, беру такую. К нотариусу приезжай с деньгами на мероприятия, одиннадцать с половиной тысяч.

— Денег нет, барон, прости. Совсем нет.

— Не будет денег, не будет фабрики. До понедельника.

— Что-то вы ко мне зачастили, господин адвокат! — Канцлер сидел на крошечном заднем дворике своей лавки, за столь же крошечным столиком, почти полностью занятым закопчённой керамической кастрюлькой, откуда периодически подливал себе какой-то субстанции в крошечную мисочку и съедал за несколько взмахов ложки, только лишь затем, чтобы вздохнуть и снова эту мисочку наполнить.

Зрелище того, как он ест — обладало какой-то забавной притягательностью.

Я присел рядом на раскладном стуле и не мешал человеку вкушать свой поздний завтрак или ранний обед.

Только когда он поел и убрал посуду в небольшую уличную мойку, где тщательно вымыл руки, я озвучил ему свой новый заказ.

— Запрос у меня к вам, господин Канцлер, достаточно странный. Надо не подделать документ…