Адвокат вольного города 2 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 41

Мутные залитые кровью глаза сфокусировались на мне.

— Хххто? Кс. Пс. Пх. Кто вы лю… Лю… любезный! Вы любезный?

— Я адвокат Филинов Аркадий Ефимович. Нам надо поговорить.

— Аааа… Она уже адвоката прислала? Вот стерва!

— Кто она? Нет, Анрей Ильич, меня никто не присылал, я сам пришёл.

— Х… Хто пришёл?

— Я, Филинов.

— Да? С кем имею честь?

Етить твою мать.

— Со мной.

— А за-зачем? Ну… Зачем вы здесь, если она не присылала?

Значит какие-то факты его плавающий в спиртах мозг всё ещё воспринимает.

— У меня есть эликсир, он трезвит. Хотите? А то вы пьяны, адвокат! — выкатил мне хозяин кабинета, после чего чуть не упал, когда перестал упираться локтем в сгиб кресла, чтобы достать мне из кармана какой-то эликсир.

Я его поддержал, он заулыбался как ловкий фокусник и моментально выронил на пол какой-то флакон.

— Выпейте со мной! — заулыбался он. — Верите, я столько раз в своей жизни ходил на Изнанку, что меня совершенно не берёт водка! Я не пьяне… не пья… я не пьянь. О чем мы говорили?

— Я хочу выкупить у вас земельный участок.

— Где? Откуда вы?

— Мне нужен ваш участок на Макарьевской изнанке, за полторы тысячи рублей.

— Рублей, — повторил за мной он. — А я говорил, что не пьянею? Это из-за того, что всю жизнь работаю с деревом на Изнанке. Да, да, да. Ученые не могут дать объяснение этому факту.

Я промолчал, рассматривая подобранную с пола бутылочку.

— А выпейте со мной, адвокат?

Я обречённо кивнул, высвободил из бардака на столе две рюмки. Жаль, что простой воды нет.

— А откуда у вас такие мощные моторы для лесопилки? — спросил я Земляникина, чтобы отвлечь его внимание.

— Вы разбираетесь в пилорамах?

— У меня есть прииск.

— Где?

— На Макарьевской изнанке, — вздохнул я и прочитал этикетку бутылочки.

Там было написано: «Элексир для быстрого отрезвления дам и господ, на макрах третьего уровня и секретных китайских травах».

Сейчас проверим, что там за магия.

Земляникин ткнул пальцем в правую сторону длинного строения.

— Моторы фирмы Гейтса. Немецкие, три. Но все три разные. А давайте выпьем за мою лесопилку, она не уйдёт от меня как эта… стерва!

Я налил ему в рюмку эликсир, а себе плеснул капельку водки.

— Выпьем, Андрей Ильич, если вы согласитесь продать мне участок за полторы тысячи рублей.

— Где участок?

— На Макарьевской Изнанке.

— У меня есть там участок?

— Пьём, — вздохнул я, подал ему рюмку, мы чокнулись и выпили.

— Гадость какая, — он дернулся всем телом, — по вкусу как мой эликсир.

— Андрей Ильич, мне надо чтобы вы чуточку протрезвели. И поговорить про участок.

— Не буду трезветь! Я развожусь. Двадцать два года в браке, и она теперь требует развода.

Он действительно трезвел. Я налил ему ещё эликсира.

— Меня Аркадий зовут.

— За знакомство.

Следующие полтора часа протрезвевший и обратно неторопливо напивающийся Земляникин рассказывал историю своей жизни в эпизодах и историю своей ссоры с женой, спровоцированной невинной (по его словам) интрижкой на стороне.

— Андрей Ильич!

— Друзья зовут меня Балан. Это обрезок бревна такой.

— Хорошо, — я услышал свой голос и напрягся.

Как бы сильно я старался не пить, некоторое количество алкоголя всё же в себя залил.

— Так вот, — продолжил свою мысль, — жёны не любят, когда их мужья совершают лёгкие интрижки на стороне, вот совершенно они этого не любят.

— Да что ты знаешь про баб⁉

— Про женщин. И это не аргумент.

— Выпьем.

— Больше не одной. Пока не продадите мне участок, а потом не пообещаете.

— Что пообещаю?

Я ткнул пальцем в сторону улицы. Там начинался дождик и потемнело.

— Я куплю у вас участок за полторы тысячи, подписываем документы, допиваем бутылку, и вы с деньгами идёте в голландский квартал, там круглые сутки продают розы.

— На кой вам розы?

— Вам розы. Вам.

— Я не люблю цветы, Аркадий! Что за вздор! Я суровый лесоруб?

— Не вам. Жене вашей!

— Жене?

— Не перебивайте. От того квартала недалеко есть цыганский театр. Наймём цыган.

— Тьфу. Они работники никудышные. Кстати, а знаете почему сегодня на лесопилке выходной? А это я устроил, всем оплатил три дня в честь запоя директора.

— Цыгане будут играть на гитарах и петь. И я вас поддержу, как человек, который час назад пил с вами за дружбу.

— Мы уйдём в табор жить, Аркадий? Спать с медведем? Он же воняет!

— Сейчас подолью вам эликсира. Нет, мы не уйдем жить в табор. Мы поедем к вам домой, и вы с цыганами будете петь песни и просить прощения у супруги, а когда она откроет окно, подарите ей цветы.

— Думаешь, сработает? — со сомнением посмотрел в свою рюмку Земляникин.

— Начнём с договора, — я хоть и не был трезв, но достал договор, комплект документов к нему и шариковую ручку. — Этот план точно лучше, чем насвинячиваться три дня на собственной лесопилке.

Я мучился жесточайшим похмельем, против которого пока что не помог ни выпитый с утра холодный огуречный рассол, ни большое количество воды перед сном, ни принятый мной с утра пораньше душ.

А ведь я старался пить как можно меньше! Контролировал себя от начала и до конца. Хорошая новость в том, что моё тело отвыкло от алкоголя. Плохая — чёртово похмелье.

Долбанная водка! Как я её раньше пил?

Дверной колокольчик дзенькнул и ко мне пришёл посетитель. Какое бы ни было состояние, но — надо работать.

Поднял глаза, это пришёл весь из себя молодой, красивый и чем-то озадаченный Скарабейников. Я постарался вспомнить нет ли за мной по работе с ним незавершённых дел? Договор подписали, партия макров ушла на реализацию. Может быть, что-то новенькое?

— Здравствуйте, Аркадий Ефимович! — он вальяжно меня поприветствовал.

— Доброе утро, Сергей Константинович. Вы по какому вопросу?

— Тут со мной вчера казус случился. В лавку вчера заявилась мачеха и начала кричать о том, что это она глава рода, а не я.

— Вы дурку вызвали? — ухмыльнулся я, потому что после смерти связующего звена, отца, она уже никак не может на что-то претендовать.

Он рассмеялся.

— Нет, не подумал в тот момент. Но вы верно подметили, требования её абсурдны. Говорит, что у неё есть завещание моего покойного отца, по которому это она главой рода становится после его смерти.

— А такое завещание существовало в природе? — уточнил у него этот, действительно важный момент.

— Да, — кивнул он. — Но перед смертью отец изменил своё мнение, всё перешло ко мне, остался лишь долг перед мачехой и обязательство жить в доме, как и титул с фамилией.

— Да, я помню. Вы решили ту проблему?

— Оставил дом мачехе, она ещё и доплатила. Но сейчас не об этом. Она знала обо всём и вступила в наследство по своей воле.

— Подождите, Сергей Константинович. Ваша мачеха какое отношение имеет к вашему роду? У неё имеются дети в браке?

— Две дочери, но от прошлого брака. То есть к роду Скарабейниковых все они имеют весьма опосредованное отношение.

— Интересно, — вздохнул я. — И, несмотря на это, мачеха считает, что может унаследовать титул главы рода?

— Да, согласно прошлому завещанию.

— Давайте уточним один важный момент. Кого признал ваш родовой бог?

Объяснять я ему не стал, но особенности наследования дворянских родов зависят не только и не столько от завещаний, а скорее от точки зрения Предка-Покровителя. Я не сильно углублялся, в эту тематику, не моя специфика работы, но бывают даже случаи, когда Предок отстраняет живого патриарха рода и назначает из рода кого-то другого. Ситуация редкая, но не экзотика. В каком-то смысле Предок это постоянно действующий наследодатель. И когда на одной чаше весов точка зрения некой тётки, а на другой Предка, последний побеждает как слон против ослика.

— Меня, разумеется, — уверенно ответил Скарабейников. — У Екатерины даже кольца нет, я забрал его из-за неадекватного поведения ещё давно. Но она сделала подделку и уверяет, что это моё кольцо ненастоящее.