Хозяйка Мозеби (СИ) - Лей Лора - Страница 25

А вот в остальном народ предоставлен сам себе, что отнюдь не делает крестьян (а это их касается по большей части) атеистами или непочтительными к Всевышнему, потому что за порядком в морально- нравственном плане следит и община, и выбранный гласом народа и утвержденный пастырем кто- то из особо уважаемых мужчин- сельчан.

Как правило, это грамотный товарищ в годах, который может читать Священное писание, Библию, то есть (и только ее, кстати), на обязательных воскресных сходах, может найти в книге соответствующие случаю отрывки и объяснить их значение.

Пастырь дает консультации в каждый приезд, понятное дело, проводит опрос населения по вопросам веры, да и сам выборный дополнительно с ним общается лично по собственной инициативе, но все- таки такой «свободы слова и совести» Нина не ожидала.

Еще больше попаданку потрясло сообщение об отсутствии постов! То, что здесь практиковалось, было сравнимо с воздержанием (от действий, продуктов, например) в течение трех дней накануне значимых праздников (их, впрочем, было немало), в среду и пятницу круглый год, а также, по желанию самого человека, в связи с какими- нибудь обетами или просьбами к Господу (дарование брака, избавления от болезней там), как опыт- испытание по укреплению личной веры или как наказание за неправедное поведение – в целях усмирения гордыни, лени, прочих пороков человеческих, назначаемое пастырем по представлению духовного главы общины.

Такое отношение местных жителей к религии и взаимодействию с церковью ей импонировало больше, нежели формальное выполнение предписаний и традиций без фактического проникновения в сущность веры, которое она с сожалением наблюдала в прошлой жизни (да и сама чем грешила, чего уж там).

По крайней мере, в свете узнанного, получалось, что она не «вышла из образа», не совершила глобальных ошибок и не оскорбила подданных своей излишней светскостью.

Но все равно решила хоть изредка посещать богослужения в ближайшей к Мозеби церкви в селе Хёппе, в пяти местных милях на запад, в сторону Нюкьёбинга.

Разобравшись с вопросами религии вообще, Нина Андреевна перешла к частным, а именно: что делать с приближающимся Рождеством?

Глава 28

Нина Андреевна Розанова, рожденная в СССР, не была «воцерковленным» человеком, но в последние годы в храм нет- нет да ходила, записки подавала, молилась на ночь и перед серьезными делами, куличи пекла, яйца красила, постилась иногда, даже пару раз исповедовалась и причащалась…Ну, как большинство, чем успокаивала свою совесть.

Из молитв назубок знала «Отче наш», молитву мытаря, «Богородице, дева, радуйся..», 90 псалом «Живый в помощи вышняго».

Особо ложилась ей на душу утренняя ежедневная молитва Оптинских старцев, единственная, пожалуй, что запомнилась с первого прочтения…

Тонкости конфессиональных различий действующих в том мире христианских церквей в сферу ее интересов не входили. Нина знала о разнице в богослужении, облачении священников (визуально), про триединство и дуализм слышала, про целибат всех католических священников и черных – в православии.

Про протестантов мелькало в памяти, что строили они взаимоотношения с богом напрямую, выступали против церковных излишеств и что родоначальником этого направления христианства был немец Мартин Лютер, выразивший в своем учении чаяния зарождающейся европейской буржуазии…Все, пожалуй.

Теперь же оказалось, применимо к ситуации (грядущее Рождество), «темна вода в облацех»: ни шиша в голове, доставшейся от Нинель, нет о рождественских песнопениях, обязательных блюдах, подарках, а главное – об Адвенте, или четырехнедельной подготовке к Рождеству!

Упс, короче, и Ах, поскольку до даты его наступления осталось два дня (последнее воскресенье ноября выпадало), а у неё конь не валялся…

* * *

Слава богу, у неё была Ида! Жена Петерсена- старшего поделилась опытом, успокоила, пообещав взять на себя все хлопоты, оставив Нине только украшение дома и, если хочется, подготовку подарков, которые, очень возможно, пригодятся.

По совету Иды, Нина обломала несколько веток в саду, с Айрис они обмотали их нитками, лентами, нашили флажков, насадив их на веревки, нарезали снежинок (тут Нина повергла дам в эстетический шок), выбрали и обтянули красной тканью плоскую тарелку.

Туда Ида установила четыре толстые свечи, которые Ивер заранее приобрел в островной столице.

- Теперь каждое воскресенье будем сжигать по одной – авторитетно заявила кухарка.

Сказала Ида, как бы между прочим, и еще одну вещь, которой попаданка подивилась, но значения не придала, настолько невероятной ей это показалось.

- Во второе и третье воскресенья Адвента любому гостю в доме следует радоваться и оказать прием. Некоторые богатые и знатные, желающие показать себя добрыми христианами, даже устраивают для слуг ужины совместные или выставляют угощение для простых людей. Говорят, и король такое делает. Но есть и те, кто наоборот, уходит из дома, чтобы не встречаться, или больными сказываются. Всякие есть, но это неправильно! Поделись добром, и тебе ответят тем же, так учит нас Господь! – уверенно заявила жена Ивера.

Последнее воскресенье перед Рождеством (если оно не попадало на сам праздник) принято было посвящать подготовке подарков для родни, размышлениям о своей душе и жизненных целях. Ну по крайней мере, так поняла попаданка.

* * *

В следующие недели дом отмывался, развешивались флажки и снежинки, Ида пекла какие- то особые сухие печенья, солила- мариновала (с сахаром, ну- у- у) краснокочанную капусту и селедку, набивала привезенные Лейсом свиные кишки рубленым мясом (всё –оброчные дары селян), а Нина в срочном порядке вязала разнокалиберные носки и игрушки. Айрис шила похожие.

По словам Иды, именно в эту пору активизируются маленькие невидимые людям существа – гномы- нисы, проказники, даже хулиганы, но очень милые! Чтобы они были довольны и не пакостили в преддверии праздника, их следует задобрить, сделав похожих на них куколок, и разместить символы Рождества (не Деда Мороза, заметьте, хотя его тоже привечают, называя емко и просто – «Рождественский мужик»!) везде в доме: на кухонной полке, на подоконнике, в саду…А потом подкармливать, оставляя рядом печенья или мисочку с кашей.

Нисы- куклы не обязательно должны быть прям такие супер- пупер живые, достаточно намеков: колпак с длинным концом, туловище, бородку, глазки- носик…Стилизация, короче.

Вот Нина и расстаралась! Она делала подобные игрушки- амигуруми для детского дома, так что после пары дней «связать- распустить» и недели «вязать» все указанные Идой поверхности были заняты симпатичными нисами – связанными виконтессой и сшитыми увлекшейся Айрис.

Мелкие Петерсены канючили таких же себе: пришлось пообещать и тайком мастерить гномиков из ткани, с ручками- ножками, вышитыми умелой Айрис глазками, носиками, ротиками, набивать покрошенной Йенсенами соломой и прятать до праздника.

Обалдевшая от нон- стоп вязания Нина под конец даже перестала сильно заморачиваться полосками, узорами, необычными пятками типа «бумеранг» (самой вычурной и красивой), конической, крестьянской или круглой – только бы закончить, и чтобы шерсти хватило! На такое количество она не рассчитывала, но, к счастью, ее скорбный труд не пропал, потому что…

Два воскресенья у них были гости!

* * *

Эта оказалась еще одна специфика местных традиций, связанных (тьфу, ты) с Рождеством: в Адвент принято посещать родню, знакомых, выказывая тем самым уважение и зарабатывая «плюсики в карму».

Ида, наверняка, была осведомлена о том, что виконтессе предстоит принимать «ходоков» (уж об одном визите точно!), поэтому- то и готовила «закусь». Но Нина- то, как те мужики, не знала!

И когда Мадс Петерсен влетел в кабинет, где она довязывала очередной носок (глаза бы её на них не глядели!) и громко зашептал: