Развод. Цена ошибки (СИ) - Черничная Даша - Страница 18

Я оборачиваюсь и задумчиво смотрю на подругу:

— Я бы хотела жить жизнью, которая не зависит от мужчин. Реализовать себя в фотографии, купить собственное жилье.

— Так одно другому не мешает, — подмигнув, комментирует она.

— Думаешь?

— Уверена!

Как раз в этот момент Вася пулей срывается с ног Тани и удирает в коридор. Оттуда сразу слышится его утробный кошачий рык.

— Что с ним? — спрашиваю испуганно.

— Понятия не имею, — не менее шокированно отвечает Таня.

В квартиру кто-то звонит, и мы недоуменно перекидываемся с подругой взглядами. Это кто ж там такой пришел, что кот заранее услышал гостя?

Спешим в коридор, где Артемьева берет в руки вертящегося кота. Буйный, я же говорю. Я открываю дверь. В дверном проеме стоят двое, не считая моего рюкзака. Дима и, скорее всего, его брат — Славик.

Оба смотрят квадратными глазами на кота, который начинает бесноваться.

Таня же переводит взгляд со Славика на Диму и обратно, а после выдает:

— Какого черта ты приперся?

Это она вообще кому?

Славик растягивает губы в довольной улыбке и отвечает:

— Я же сказал, что из-под земли тебя достану, морковка.

Дима

— Есть тут голенькие? — кричит Слава.

Выхожу в коридор, на ходу стягивая с себя галстук:

— Ну и какого хрена ты вперся без стука и орешь тут?

У каждого члена нашей семьи есть ключи от домов друг друга. Так, у всех моих братьев есть ключи от моей квартиры, чем не преминет воспользоваться кто-нибудь из родных и притащиться ко мне без спроса. Прямо как сейчас.

— Может быть, я хотел попасть на представление? — играя бровями, отвечает брат и прокручивает на пальце брелок от тачки.

— Что с глазом? — у брата всеми цветами радуги мерцает фингал под глазом.

— Вражеская пуля, — как всегда, отмахивается он. — О! Знакомый рюкзачок.

Да, после того поцелуя с Соней мы были дезориентированы. Я плохо помню, как доехал до дома ее подруги и при этом не разложил Калинину на заднем сиденье своей тачки. Какой уж тут рюкзак!

В общем, техника Сони осталась у меня, и сейчас я намеревался отвезти ее хозяйке.

— Да, Соня вчера забыла, — поясняю я.

У нас в семье у всех доверительные отношения друг с другом, поэтому мой старший брат знает немало подробностей моей личной жизни, а про Соню в курсе и подавно.

Ведь когда-то давно я собирался сделать ей предложение. Даже кольцо купил… Но сейчас уже ни к чему об этом вспоминать.

— Отвезти ей хочешь? — спрашивает Слава, и я киваю. — Супер! Поехали вместе, прокатимся, а то что-то паршиво так.

— А чего так? — хмыкаю я.

Славян чуть ли не единственный человек из нашей семьи, который никогда не рефлексирует, не страдает. Несмотря на то, что с ним было несколько лет назад, неважно, что у него на душе, он всегда на позитиве.

— Кто та, которая тебя опрокинула, выкладывай.

— Почему это сразу речь о женщине? — фыркает он. — Я что, не могу страдать, брат?

— В том-то и дело, что не можешь. Ты даже когда ногу сломал, на свадьбе нашей двоюродной сестры лезгинку выплясывал! А должен был страдать в углу, — я не могу сдержать смеха.

Слава неожиданно хмурится и качает головой:

— Там все сложно Дим…

Замолкает. Жду продолжения, но его нет.

— Ладно, как надумаешь — мои двери открыты. Хотя даже если бы они были закрыты, никому из нашего отчаянного семейства не составило бы труда вломиться без спроса, — хмыкаю.

Быстро переодеваюсь в джинсы и футболку, сверху накидываю легкую куртку и беру рюкзак Сони.

Уже чувствуется приближение лета, им пахнет в воздухе, а днем температура поднимается достаточно высоко, но сейчас вечереет и ветер нагоняет прохладу.

Как некстати вспоминается время, когда мы были вместе с Соней. Тогда тоже была теплая весна, и мы много гуляли по улицам города.

Из подъезда выходим вместе с Славой. Он, рисуясь, снимает свою тачку с сигнализации.

— Славян, тебе тридцатник, а ты понтуешься как пацан, — усмехаюсь и аккуратно кладу на заднее сиденье его тачки рюкзак Сони. — Это всего лишь тачка!

Слава хватается за сердце, прикидываясь, будто умирает, и стонет на всю улицу:

— Это — Ламба! Как ты смеешь называть мою малышку тачкой?! — возмущается наигранно. — Я на нее горбатился три года! Три!

Еще один парадокс нашей семьи состоит в том, что, имея состоятельных родителей, каждый из нас всего добивался сам. Иногда не без помощи матери и отца, конечно, но все же в большей степени наши заслуги — действительно наши.

Садимся в тачку, и брат включает зажигание.

— Послушай, как она воркует!

— Тебе бы девушку, чтобы слушать, как воркует она, а не кусок железа, — снова не могу сдержать смех.

— Знаешь что, брат? Первым делом самолеты. А девушки, это, знаешь ли, второстепенное. Хотя встретилась мне на днях одна бестия. Морковка.

— Я не понял — она бестия или морковка?

Славян зависает, а потом начинает смеяться:

— Она бесноватая морковка, то бишь рыжая ведьма. Ох и прокатила она меня вчера… я аж дежавю поймал, — уходит мыслями, очевидно, в воспоминания.

— Номер хоть взял? — Его поведение странное.

Нет, тут точно что-то не то.

— Я ж говорю: там все сложно и вообще очень запутанно. Ну ничего, я обязательно разберусь во всем, вот увидишь.

До дома Татьяны, у которой остановилась Соня, мы добираемся быстро. Девушка живет в обычной панельной девятиэтажке. Тут очень просто, но чисто и ухоженно.

— Говоришь тут живет твоя Соня? — хмурится, а я киваю

Лифт, как и вчера, не работает, поэтому мы топаем на шестой этаж пешком. В какой-то момент Слава останавливается и замирает:

— Ох и не хорошее у меня предчувствие.

— Что за хрень, Слав? — я торможу на пару ступеней выше.

Брат разводит руками, так ничего и не объяснив, а дальше открывается дверь, и мы с ним застываем на пороге.

Девушки напротив тоже не двигаются, и только кот вертится как уж на сковородке в руках Тани. Рыжая Татьяна и рыжий кот смотрятся дико комично.

— Какого черта ты приперся? — Таня шипит на Славу, очевидно, копируя звуки своего кота.

Что происходит? Они знакомы?

— Я же сказал, что из-под земли тебя достану, морковка, — слышу самодовольное позади себя.

В этот момент кот вырывается, с громким шипением юркает между моих ног и убегает в подъезд.

— Твой кот такой же бешеный, как ты, — спокойно констатирует Слава.

— Это потому, что он ненавидит мужиков-дуболомов, — Таня воинственно складывает руки на груди.

— Именно поэтому у тебя их нет? — осуждающе цыкает брат.

— Все у меня есть!

Из подъезда, с самого низа, слышится, как что-то разбивается. Таня срывает с вешалки кофту, попутно хватает за куртку брата и с криком: «За мной!» утягивает его вниз.

Слава только и успевает, что ошалело посмотреть на меня.

— Это что сейчас было? — Соня, так же, как и я, провожает троицу взглядом.

— Это побег, — решительно заявляю я. — Или провокация. Думаю, узнаем позднее.

Калинина кивает мне и проходит в квартиру. Я захожу следом и замираю в шаге от нее. Тесный коридор, слабое освещение, только мы вдвоем. Ее голые стройные ноги, пухлые губы, которые она тут же облизывает, и сводящий с ума запах.

Мне не под силу устоять перед ней. Ни тогда, ни сейчас. Как ни старайся, как ни держи себя в руках — все это не имеет ни малейшего смысла. Именно поэтому я делаю шаг навстречу, аккуратно подхватываю ее под бедра и сажаю на тумбу при входе.

Опускаю лицо Сони и впиваюсь в ее губы своими. Вот теперь все. Теперь уже точно назад пути нет.

Соня

Я не знаю, как умудрилась перейти тонкую грань.

Вспоминаю прошлое и ту боль, которая пронизывала мое тело и душу. Она сплелась со мной воедино и душила много лет. Вид моего Димки, спящего в объятиях другой, — это мучительно.