В кольцах змеиной любви (СИ) - Аадет Тэль - Страница 5

— На той поляне, что ты сегодня видела, собрались все живущие в деревне змеи. Нас совсем немного, всего семьдесят два. В основном, местное население — мужчины: девочек всегда рождалось гораздо меньше, чем мальчиков. Браки с людьми — не прихоть, Рия. Это вынужденная и жизненно необходимая мера, потому что иначе мы просто исчезнем как вид. Змеи не могут жить в чужих городах и сёлах: несмотря на умение менять облик (а может, и именно из-за него), нас слишком сильно боятся. Конечно, иногда это даже хорошо: мы малочисленны, и так проще сохранять земли, но во всём, что касается отношений, страх только мешает. Мне и раньше подобное говорили; я думал, что понимаю, но только теперь, забрав себе тебя, по-настоящему могу представить, как сложно завоевать доверие, когда знакомство начинается подобным образом.

— Эс, а люди здесь есть? Хоть кто-нибудь.

— Разумеется, есть! Целых тридцать шесть человек. Если захочешь, завтра пойдём на прогулку, и я вас познакомлю. Уверен, вы быстро поладите.

— Хорошо, — кивнула, искренне обрадовавшись, что не придётся жить в окружении одних только змей.

С людьми будет куда проще. Может, найдётся кто-нибудь, готовый помочь мне сбежать? Эсайдес, конечно, добрый, но не могу же я и в самом деле навечно здесь остаться, да и полюбить его уж точно никогда не сумею. У меня уже есть любимый — Двейн. Представляю, как он обрадуется, когда мы снова увидимся!

— О чём ты думаешь? — вопрос был задан тихим, вкрадчивым голосом, и я чуть было не проболталась, но, к счастью, вовремя опомнилась и перестала улыбаться, невидяще глядя в стену.

— Да ни о чём особенном! Так, глупости, — отмахнулась и поспешила ухватиться за другую тему, чтобы он не начал расспрашивать: — Ты говорил, можно будет написать письмо. Есть бумага и карандаш?

— Сейчас.

Поднялся, порылся в ящиках лакированного тёмно-коричневого стола, явно отметившего уже ни одно десятилетие, и, помимо требуемого, принёс ещё и конверт.

— Вот. Запечатай, как закончишь.

— Спасибо.

Он же не станет читать, да? Эс кажется слишком хорошо воспитанным, чтобы бесцеремонно вскрывать чужие письма. Даже сейчас он демонстративно отсел в сторону, чтобы мне не мешать.

Солнечный лучик ненавязчиво согревал щёку. Нежась в его тепле и сладкой полудрёме, я с недоумением вспоминала обрывки невероятного сна — волшебный змеиный танец, погоня, белоснежное тело Эса, зачем-то тоже превратившегося в змею, его горящие золотом глаза. Приснится же такое! Почему вообще мне Эсайдес привиделся? Почему не Двейн? Если уж на то пошло, то именно с ним я собиралась пойти к реке.

Точно, лес! Нужно скорее завтракать!

Каково же было моё изумление, когда, открыв, наконец, глаза, вместо собственной комнатки я обнаружила просторную спальню Эса.

Утро словно лишилось красок.

Расстроено обвела взглядом молочно-белые стены, портрет, притаившееся в углу растение с большими, причудливо изрезанными листьями и сооружённое за ночь гнездо из подушек. Не приснилось, значит. Всё случилось на самом деле.

Как я могла расслабиться настолько, что уснула здесь? Помню только, что писала письмо, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы мама не слишком волновалась, но сделать это оказалось не так-то просто.

События минувшей ночи несколько улеглись в памяти. Мне стало проще поверить в их реальность. Изводить себя понапрасну — бессмысленно, а потому я решила выждать некоторое время, убедить Эсайдеса, что смирилась с судьбой, а затем, как только представится случай, — бежать. Странно, но воспринимать его в качестве похитителя или тем более будущего мужа никак не получалось. Для меня мы всё ещё были друзьями. Что бы про змей ни говорили, я не могла считать его врагом, и совсем не ощущала опасности, живя под одной крышей.

Из любопытства заглянув в большой двустворчатый шкаф, несколько опешила: слишком уж много здесь всего! Где, интересно, они берут все эти наряды, если вокруг — лес? Такие мягкие, яркие ткани я прежде видела только в городе. Эс ездил туда за покупками?

Хозяин дома обнаружился на кухне.

— Доброе утро, — поздоровалась я, внезапно почувствовав себя ужасно глупо в этом непривычном, словно чужом платье.

Эсайдес, что-то напевавший себе под нос, отвлёкся от художественной сервировки стола, глянул на меня — и я отчётливо увидела, как заранее приготовленная, подходящая случаю приветливая улыбка медленно исчезла, уступив место какому-то растерянному удивлению.

На несколько мгновений повисла тишина. Я успела обругать себя за глупое девичье желание наряжаться и прихорашиваться и поклясться, что больше никогда и ни за что не стану так одеваться, но потом он, наконец, выдохнул и улыбнулся.

— Доброе, Клирия. Голубой изумительно тебе подходит, я даже не ожидал. Ты выбрала замечательное платье.

— Спасибо, — смущённо пробормотала, устраиваясь за столом.

Он тут же пододвинул чашку чая, а затем разместился напротив.

— Тебе вовсе не обязательно готовить. Я и сама могу.

То, что мужчина занимается этой женской работой, заставляло меня чувствовать себя непривычно и оттого неуютно.

— Я всегда сам готовил и убирал, так что в этом нет ничего особенного, — пожал Эс плечами. — К тому же, времени хватило с избытком: мне полночи не спалось. Такое иногда случается. Для завтрака было ещё рано, так что я прогулялся до вашей деревни. Есть хорошие новости, Рия: твоя мама получила письмо и очень обрадовалась! Нет, конечно, она всё ещё волнуется, но теперь хотя бы знает, что ты жива и невредима. Можешь писать ей, сколько хочешь, я всё отнесу… Тебе не нравится чай?

Опустив взгляд на чашку, обнаружила, что не сделала и глотка: снова замечталась о том, как хорошо было бы сейчас сидеть с мамой на кухне и слушать давно знакомые, смешные истории из детства.

— Нравится! — поспешив исправиться, чуть не обожглась. — Нравится, Эс, я всего лишь задумалась.

Он кивнул, глянул в окно и произнёс:

— Помнишь, вчера я обещал познакомить тебя с теми, кто здесь живёт? Ты всё ещё этого хочешь?

— Хочу, конечно! Сейчас?

Энтузиазм был не совсем поддельный: я действительно хотела посмотреть на людей, уже давно живущих в змеиной деревне, да и на саму деревню — тоже.

— Как только позавтракаем.

На улице радостно пели птицы, носились дети — мне всё ещё было жутковато видеть невероятное сочетание в них человеческого и змеиного. Взрослые шли (а чаще — ползли) по своим делам, приветливо с нами здороваясь. Представляться мне не требовалось: после вчерашнего все и так знали, кто я и откуда взялась. Эсайдес в полголоса рассказывал пару слов об очередном новом знакомом, и я обнаружила, что среди змей тоже встречаются пекари, кузнецы, столяры и торговцы. Всё как у людей.

Деревня змей оказалась куда больше, чем мерещилось в темноте. Пока мы гуляли, выяснилось, что тут имеется свой небольшой рынок, куда время от времени приезжают из других деревень, пара лавок, торгующих выпечкой, дичью, одеждой и обувью, а также большое, круглое озеро с жёлтыми кувшинками, несколько крытых беседок и даже библиотека!

Когда мы жили в городе, чтение было моим любимым занятием. Книги содержали удивительные истории, рассказывали о незнакомых странах и чудн<i>ых, непохожих на нас людях. В деревне, конечно, ничего подобного никогда не было, так что наличие книг у змей вызвало настоящее воодушевление и лёгкую зависть.

Увидев, с каким восторгом я смотрю на неприметно-серую, без вывески, дверь библиотеки, Эсайдес уступил:

— Пожалуй, обед можно и отложить, как считаешь?

— Мне ещё совсем не хочется есть, — проговорила торопливо: мысленно я была уже внутри — разбирала книги, читала названия, касалась пальцами корешков. — Если хочешь, можешь идти домой. Я всего лишь на минутку загляну туда и сразу…

Осеклась.

Эсу как-то удалось вытащить меня из хандры, и всё это время мы вели себе, как обычно: болтали о пустяках и даже смеялись. В результате я упустила из виду реальное положение дел. Забыла, что, вообще-то, теперь фактически пленница в этом змеином царстве, и Эс уж точно никуда меня одну не отпустит.