Я разобью твоё сердце (СИ) - Алексеева Дана - Страница 25

— Ты с ума сошёл, Герман? Я только что замуж вышла.

— И? Плевать.

— Ты пьян. Уходи. Возвращайся к своей девушке.

— Да мне похуй на неё, веришь? Использовал и всё.

— Я думала ты изменился, а ты всё тот же подонок!

— Подонок, который по-прежнему любит тебя.

Звуки поцелуя окончательно добивают моё замершее сердце. Шок и оцепенение охватывает всё тело. Просто не могу вдохнуть, легкие сжались и отказываются работать. Начинаю задыхаться.

Этот мерзавец грязно использовал меня, чтобы насолить бывшей. Нарядил меня как куклу в её платье и устроил показательное выступление. А я глупая, не ведая того, исполняла роль замены его бывшей девушки. Как дешево и отвратительно.

Я оборачиваюсь на мужские голоса. Из банкетного зала выходит жених Артём с другом. Они направляются в мою сторону. Всего несколько секунд остаётся до скандала, ведь там за поворотом его невеста целуется с Заславским.

Я ловлю настороженный взгляд жениха и опускаю потускневшие от разочарования глаза. Они проходят мимо и заворачивают за угол…

— Сука… — слышу гневный рык и вздрагиваю.

Испугавшись за последствия, иду за ними.

Я взвизгиваю, когда Артём ненавистно хватает за пиджак Германа и с разворота бьёт кулаком в лицо. Разбивает нос, с которого незамедлительно хлещет кровь и марает белую рубашку подонка, что посмел прикоснуться к его жене.

Но вместо того, чтоб признать вину или отступить, Заславский сплевывает и с дурниной во взгляде нарывается на продолжение.

— Понравилось, Лиз? На первую брачную ночь позовёшь? — подмигивает невесте.

— Заткнись, Герман! — истерично кричит она.

Лиза растерянно смотрит на жениха и мотает головой, чтоб он не смел верить Заславскому.

Артём рвётся вперёд, чтобы добить мерзавца, но его сдерживает друг. Герману огрызается и ему заламывает руку какой-то парень.

Со всех углов ресторана на шум начинают собираются свидетели семейного скандала. Бесплатное дикое шоу в прямом эфире.

Вытяните, пожалуйста, меня кто-нибудь из этого кошмара. Мне катастрофически больно наблюдать за тем, как ведёт себя Герман.

— Проваливай на хуй отсюда, тварь, — орёт Артём, дергая скованными плечами.

— Да отпусти ты, — вырывается из захвата Герман, ударив с локтя парню, который его сдерживал.

— Чё вылупились? — орёт собравшимся он. Озлобленно улыбается. — Гуляем, братья, сёстры! Гуляем! Эй ты, стоять!

Хватает за предплечье мимо проходящего официанта с подносом.

Берёт шампанское и с едкой ухмылкой поднимает бокал вверх:

— За счастье молодых!

Залпом выпивает напиток.

— Ай, хорошо! — шумно выдыхает мерзавец. Облизывает окровавленный уголок губ. Подмигивает Лизе, потом Артёму. — Совет да любовь, блядь!

С этими словами он разбивает бокал о пол. Под взвизгивания и «ахи» он шагает вперед. Перед ним опасливо расползается в стороны скучковавшийся народ. Со злым лицо проходит мимо меня.

Покрытая краской позора за его поведение, я бегу следом за пранем. Заславский сразу сбегает на улицу, позабыв о верхней одежде. Я спешно забираю из гардероба наши куртки и в разодранных чувствах покидаю ресторан.

Прохладный морозец остужает жар пылающих щёк. Вижу, как Герман собирает ладонью снег и прикладывает его к разбитому носу. Не оборачиваясь на меня, он идёт к машине. Как будто ему совершенно наплевать, и он не собирается ни объясняться, ни ждать меня. Еле успеваю запрыгнуть в иномарку и закрыть двери, когда колёса двигаются с места. Моему возмущению нет предела. Так много гневных слов внутри , что они копятся в горле горьким комком, который мешает говорить.

— Что это было? — сдавленно произношу я, глядя на Германа.

Вместо ответа он вытирает нос и выкидывает в окно окровавленный снежок. Откидывается на спину и угрюмо смотрит вперед. Как будто меня здесь нет! Как будто я ничего не спрашивала!

— Ты можешь мне объяснить? — мой голос дрожит. Сглатываю колючий комок и он, осев в груди, начинает её нещадно царапать.

— Музыку включи, — обращается к водителю парень.

— Нет, не надо! — протестую и теряю терпение. — Гера! Посмотри на меня!

Он нехотя поворачивает голову и задерживает на мне секундным темный взгляд. Стиснув челюсть, вновь отворачивается.

Мне начинает трясти изнутри.

— Это правда, что на мне сейчас платье твой бывшей девушки?

Кожа зудит и чешется от осознания этого факта.

— Не еби мне мозг, Лиза, — с раздражением фыркает Гермна.

Я открываю рот и просто не могу подобрать слов. Ни капли сожаления в его голосе. Сплошная претензия, как будто это я совершила подлость.

— Значит, ты просто использовал меня, — захлебываюсь отчаянием.

Смыкаю губы, чтобы подавить всхлип.

Заславский просто молчит на мою истерию, абсолютно игнорирует мои задетые чувства. Это сильно угнетает. Моё сердце не выдерживает боли.

Я сжимаюсь, чувствуя себя совершенно беззащитной и жалкой перед ним.

— Ты до сих пор любишь её? — спрашиваю с тихим надрывом.

— Нет, — мрачно отзывается Герман.

Поднимаю поникшую голову.

— Ты сам сказал это… — я помню из подслушанного разговора.

— И? Это просто слова, которые ничего не значат.

Неутешительно усмехаюсь с такого ответа.

Ах, да, я совсем забыла о его омерзительном отношении к словам.

— А что для тебя имеет значение? — упрямо смотрю на него блестящими от слезной пелены глазами. — Причинять боль другим? Унижать? Разбивать сердца?

Я завожусь до состоянии лихорадки.

— Получается, каждое твоё слово было ложью! Ты нагло врал мне в лицо! Ни грамма правды от тебя, в то время как я была искренна с тобой!

— Хочешь знать правду? — угрожает Герман. Его серые глаза вызывающе мерцают.

Правда уже происходит на моих глазах. И она настолько горькая, что я готова выпрыгнуть из собственной кожи. Чтобы больше не быть той влюбленной дурой, которая доверилась этому подонку.

— Я просто развлекался. Ты частично поучаствовала в представлении. Понравилось находиться в роли моей девушки? — издевательски усмехается Заславский.

— До тошноты, — давлюсь.

— Шоу закончилось, жизнь продолжается, — цинично заключает он. — Между нами остаётся всё, как прежде. Уймись.

Мои глаза шокировано округляются. Он серьезно?

— Ничего между нами больше быть не может! — по нарастающей повышаю голос.

Герман морщит лоб от громкого звука.

— Ну как знаешь, — безразлично дергает плечом. — Неплохо трахались.

Я болезненно вздрагиваю от его слов, как от плети, хлестнувшей спину.

— Тебя интересовал только секс?

— Ну да. А что еще?

— Действительно… — раздавлено выдыхаю я.

Шумно набираю воздух носом и запрокидываю голову, чтобы из глаз не сорвались слёзы. Рыдать тут перед Заславским было бы неоправданным унижением.

Облизнув дрожащие губы, смотрю на его отстраненный вид и меня разрывает в клочья. Да как можно быть таким? Без души, без сердца, без принципов, без морали… Как я могла привязаться к такому?

Ему невозможно верить, он никогда не будет искренен. Ему нельзя открываться, плевал он на чужой внутренний мир. Его нельзя любить, он тотчас разобьёт сердце.

— Про спор ты тоже наврал мне? — с полным разочарованием догадываюсь я.

— Из-за спора я потерял машину. Так что не надо, — хмыкает он.

— Ну пусть возвращают, ты же выполнил условие. Забирай свою драгоценную машину!

— Заберу, когда надо будет.

Его черствая бездушная мина ужасно раздражает.

— Вот и забери! — кричу.

— Не переживай. Щас видео скину, как трахал тебя и заберу, — он достаёт из кармана телефон.

Что? Какое еще видео? Что он собирается скидывать?

— Ненавижу! Ненавижу тебя! — меня сносит ураганом эмоций.

Руки беспорядочно начинают хлестать Заславского. Слезы бесконтрольно вырываются из глаз.

Он стискивает мои запястья, встряхивает, чтобы успокоилась, и убивает жестоким взглядом.