Ваше Сиятельство 7 (СИ) - Моури Эрли - Страница 23

— Гена, блядь! Давай вспоминай! Это же не просто так здесь стоит? Может быть ты был маньяком и мучил здесь женщин. Я даже уверена, что так было! Я слышала, что ты писал одну из картин кровью своей жены, — не унималась Талия.

— Да, я — маньяк! — Геннадий Дорофеевич сделал жутковатое лицо, схватил Принцессу Ночи и усадил на стол, измазанный засохшими красками.

— Нет, ты псих! Сука, пусти немедленно! — она попыталась вырваться, но это привело лишь к тому, что отлетели пуговицы с ее платья и разошлась молния.

Следующие слова Принцессы утонули в поцелуе. Князь бесцеремонно задрал ее платье и стянул трусики. Дальше Талия уже не сопротивлялась, она часто дышала под его напором. Сама развела бедра, подрагивая от нестерпимого желания его члена. Закричала, притягивая, жениха к себе и ругая его бранными словами потому, что ей стало очень хорошо. Этот стол, лишь придавал их страсти пикантности, а вхождения члена Мышкина на твердой поверхности были такими жесткими, что перед глазами баронессы словно взрывался разноцветный фейерверк. Когда Принцесса Ночи кончила с победным криком и сотрясением стола, Геннадий Дорофеевич перевернул ее, заставил лечь на живот и вошел ей в зад. Скользкий от соков баронессы член успел погрузиться туда раньше, чем Мышкин взорвался потоками горячего семени.

— Сволочь! Сука! Маньяк! — причитала Талия Евклидовна, сжав ягодицы и не желая выпускать его обмякший член.

Родерик сам не понимал, что на него нашло. Наверное, в нем проснулась какая-то часть прежнего Мышкина. Проснулась в тот момент, когда он попытался вспомнить, все связанное с этой деревянной конструкцией, цепями и пятнами на полу, действительно похожими на кровь

— Моя прелесть, тебе понравилось? — князь нежно погладил ее полные ягодицы.

— Да, — отозвалась Принцесса Ночи. — Только попробуй не трахнуть меня перед сном!

В тот момент запищал эйхос Мышкина.

— Ну-ка дай сюда! — потребовала Талия. — Опять от тебя что-то хочет эта старая шлюха, — баронесса повернулась и села, свесив ноги со стола.

За последние дни Светлана Ионовна дважды присылала сообщения Геннадию Дорофеевичу, настойчиво требуя от него приехать в гостиницу на Арбате. На первое Гена ответил ей под диктовку Талии, правда заменив самые острые слова на менее обидные. А на второе, в котором Светлана Ионовна разразилась возмущениями и угрозами, мол, донесет кое-что князю Козельскому, ответила сама Талия.

— Дай! — настояла Принцесса Ночи, протянув руку.

Мышкин отстегнул эйхос и протянул ей. Талия нажала две кнопки и, увидев от кого свежее послание, произнесла:

— Элизабет Барнс… Это кто такая? — баронесса повысила громкость и включила прослушку сообщения.

Глава 11

Планы на миссис Барнс

Из эйхоса донесся вполне приятный женский голос. Его не портил сильный английский акцент, даже наоборот — делал этот голос интереснее, наполнял каким-то особым шармом:

«Гена, ты хочешь снова связать меня и бить плеткой между ног? Хочешь заставить сосать твой член? Тебе нравится, когда я плачу? А знаешь… Я могу согласиться на это. И в этот раз даже просто так. Давай встретимся, только не у тебя дома».

— Гена, блядь! Ты вообще охуел⁈ Еще раз спрашиваю, кто эта сука⁈ — разозлилась Принцесса Ночи. — Немедленно отвечай! Это здесь ты ее связывал и давал в рот⁈

Талия спрыгнула на пол со стола и подошла к деревянной конструкции, зазвенев цепями.

— Прелесть моя, но я не помню, честное слово. Вернее, помню, но не совсем. Я же объяснял уже, — начал оправдываться Родерик, не понимая, как его невеста до сир пор не может уяснить, что он не тот, прежний князь Мышкин, и, в силу вполне ясных обстоятельств, не может отвечать за действия человека, которым он никогда не был.

— Как это удобно! Охренеть как это удобно! У тебя теперь на все есть оправдание! Ну-ка давай сюда руки! — Талия Евклидовна натянула одну из цепей, с конца которой свисал стальной браслет.

— Нет! — рассмеялся Мышкин.

— Я сказала: «да»! — настояла баронесса. — Давай, Гена! Давай поиграем. Не только же тебе девочек мучить. Я тоже хочу попробовать.

— Только недолго, — нехотя согласился князь и позволил надеть браслет на правую руку.

— Эту тоже давай, — Талия защелкнула браслет на его левом запястье, обошла деревянную конструкцию и, упираясь ногами, подтянула цепи так, что руки Геннадия Дорофеевича оказались вышек его головы.

— Так, так, чертов маньяк, где ты прячешь плетку? — баронесса обошла комнату, будучи уверенная, что плеть, о которой говорила сука с английским акцентом лежит где-то здесь. — Гена, где плеть? — строго спросила она.

— Дорогая, я не знаю. И давай без плети, — Мышкину совсем не нравился замысел его невесты.

— Вспоминай быстро или я тебе сейчас кисточку в жопу засуну! — Талия схватила со стола все три кисти, измазанные засохшей краской.

— Мы так не договаривались, — Мышкин начал сердиться и зазвенел цепями, пытаясь освободиться.

— Ладно, успокойся, твоя жопа не пострадает. Хотя следовало бы отыграться на ней за мою, — баронесса открыла шкаф, надеясь там найти плетку. Все-таки нельзя же упускать такой удачный случай подурачиться над Родериком. Она даже подумала, что такая игра может придать больше еще свежести и остроты их отношениям.

— Дорогая, это уже слишком, — начал возмущаться князь. — Отпускай меня! Иначе знаешь, что потом будет?

— Что? — Принцесса Ночи с интересом посмотрела на своего пленника и подошла к нему, держа в руках коробку со свежими красками и пока еще не использованными кистями.

— Я тебя тоже пристегну здесь и сделаю все, что ты сделаешь со мной, — пообещал Мышкин. — Даже хуже этого! Талия, угомонись! Не забывай, что я — маг!

— Ой, как страшно! Ты умеешь сказать так, что трусики становятся мокрыми. От смеха, разумеется, господин маг. Выбирай: или ты сейчас же, говоришь мне, где спрятал медальон Каукет, или… — она на миг задумалась, — или все равно скажешь все-все под пытками. Для начала я использую тебя в качестве художественного полотна. Стяну с тебя штаны и разрисую твои яйца. Может быть во мне дремлет талант великой художницы, — шутливо и важно предположила Талия Евклидовна, раскладывая тюбики с красками на столе. — Потом раздену тебя всего и превращу в живое полотно моего будущего шедевра. И обязательно сфотографирую.

— Талия! Это уже слишком! Хватит! Через час должен приехать твой отец! — Родерик начал злиться. — Ты дурачишься, а нам нужно решать серьезные дела по свадьбе. У нас еще ничего не готово!

— Аид дери, как мы теперь заговорили! Вчера ты даже не хотел думать на какой день удобнее свадьбу, а теперь «серьезные дела», «ничего не готово»! — рассмеялась баронесса, вскрывая тюбик с красной краской. — Говори, где медальон, и я тебе все прощу! Ген, ну скажи! Он мне правда нужен.

Сказать этого Родерик не мог. Талии все вокруг казалось игрой, она не всегда понимала, что к магии нельзя относиться так легкомысленно. Даже после тех двух случаев, когда удалось избежать большой беды только с помощью графа Елецкого, баронесса все равно относилась к столь важным вещам шутя.

— Я вспомнил! — сказал вдруг князь.

— Говори! Только не вздумай меня обмануть, — Принцесса Ночи выдавила полоску кроваво-красной краски прямо на стол.

— Я не про медальон… — Геннадий Дорофеевич смотрел на ее приготовления без удовольствия, понимая, что может предстать перед бароном Евстафьевым в очень неприглядном виде. — Вспомнил об этой… Элизабет. Ее фамилия Барнс. У меня… вернее прежнего меня совместный бизнес с ее мужем. Какая-то транспортная компания. И эта Барнс иногда бывала здесь без него.

— То есть ты подрыгивал ее здесь, подвесив на цепях? — уточнила Принцесса Ночи.

— Прелесть моя, ну зачем ты все это так выворачиваешь. Ты же прекрасно знаешь, что я к этому не имею отношения. Прежний Мышкин, да, он любил эти штучки. Творческие люди, они все больные на голову. Давай, отпускай меня. Есть хорошая идея, как можно развлечься, — сказал Родерик, надеясь, что его слова могут весьма заинтересовать. — При чем развлечься с этой англичанкой. Отпустишь, сразу скажу. Тебе очень понравится.