Внутри невидимых стен - "Хамки" - Страница 37

– До Инштарии далеко, – опасно прищурилась та. – Мы в Кохроне, ты ничего не спутала?

– О, моя королева не верит мне! – ахнула, стукнув себя ладонью по лбу, Самфи. – Я этого не переживу! – тут же она снова рассмеялась. – О, Лика, я тут в результате моего хитрого плана! Два дня назад я отправилась в путешествие, но не одна, а с эскортом из пажей, которым было велено охранять меня и удерживать от «необдуманных поступков», как величает их мой папенька.

Макс растерялся, не понимая, что он должен делать с этим потоком откровений, ведь он и слов-то таких не знал! Но одно понял точно – даже если она и впрямь дочь барона, то ведет себя все равно как форменная идиотка. Причем это ее нормальное состояние и, видимо, не так уж сильно она ею притворяется. Если притворяется вообще…

– Но я не так проста – этой ночью я подсыпала мальчикам снотворного в еду и, пока они спали без задних ног, оседлала своего любимого Кламзи – личного вурла, и пусть теперь они сами объясняют папеньке, куда я делась! Граница-то здесь не очень далеко.

Она вдруг скривила печальную мину.

– Увы, после ночи скачки мы с Кламзи потеряли бдительность и не увидели маленький овражек в лесу. Кламзи при падении переломал себе все ноги. Счастье, что я сумела спрыгнуть с него и не пострадала… Мой бедный Кламзи… – всхлипнула она. – Добираясь в деревню, я встретила караван крестьян и спросила их, почему они ушли оттуда. Они рассказали о том, что здесь случилось, и упомянули про умари, которая была здесь. Когда я добралась в деревню, то увидела, как вы собираетесь уходить, и не сразу решилась подойти. Но потом поняла, что не прощу себя, если дам Лике просто так уйти… И догнала вас!

– Эссинцы слишком вдохновенно и откровенно лживо описывали умари, – проворчала Вельга. – Это дифирамбы, а стоило писать памфлеты. Они задурили тебе голову. Настоящие умари не имеют ничего общего с тем, как их описывали эссинцы, которые едва ли не молились на них, – заметив, как напружинилась Лика, Вельга обратилась к ней: – Прости, но ты сама знаешь, чем чревата зелирийцу встреча с умари.

Лика только грустно вздохнула.

«Отлично, – недовольно отметил Макс. – Теперь она мне все выложила, а я не знаю, что с этим делать. Но Вельга, похоже, не нашла в ее фразах лжи или нестыковок».

– Вот оно как… – вслух произнес он. – Ну что ж, радуйся, по крайней мере, на какое-то время ты оказалась рядом с настоящей умари. Но уж что ждет тебя в Теократии, не знаю.

Но девушки не услышали его – Самфи и Вельга сцепились языками, обсуждая какие-то дрязги между двумя королевствами, попутно выясняя, кто из аристократов с кем спал и кто кого чем травил.

Махнув на них рукой, Макс какое-то время просто шагал вперед, ни о чем не думая, пока не заметил, что Мисси начала выбиваться из сил, и решил остановиться на привал.

Остаток дня прошел на удивление спокойно. Возможно, потому, что ни у кого просто не было сил на споры или громкие обсуждения чего бы то ни было. Вечером молча перекусили и завалились спать в привычной манере, разве что коврик Макса перекочевал к Мисси, а для Вельги и Самфи пришлось организовывать импровизированные кровати из травы и веток – Макс категорически запретил кому бы то ни было спать на голой земле.

Единственное, что за этот полусонный день привлекло его внимание и уже начало беспокоить – Вельга едва ли не шарахалась от Мисси, и, похоже, даже старалась лишний раз не смотреть на нее. Девочка же, сталкиваясь с рыцарем взглядом, всегда делала легкий книксен.

Макс хотел было разобраться с этим, но решил оставить на утро, ибо уже успел упаковаться в спальный мешок и вылезать или разговаривать на повышенных тонах ему было откровенно лень.

Впрочем, кое-что он мог выяснить и не напрягая голосовые связки – то, что он хотел узнать у Хамки еще с недавнего ночного разговора.

– Хамки, – мысленно окликнул он саланганца, сидящего на рюкзаке чуть поодаль – там, где кроны деревьев расступались, открывая ясное звездное небо. – Ты говорил про Первую войну, обмолвился про другие войны. Неужто всегда нападали на вас? А вы – ни разу?

– Саланганцы никогда не стремились ко внешним контактам, – пожал плечами тот, даже не посмотрев на Макса. – Да, мы наблюдали за происходящим в окрестных галактиках, но никогда не лезли в дела обитателей других миров. Не участвовали в союзах, ни с кем не торговали. Там даже туристы наши не торопились массово побывать. Психология такая – нам уютнее среди своих. Среди большой толпы сородичей. Потому даже Исход был общим действием. Это стайное чувство есть и у меня. Но желание остаться на родной планете все же перевесило. Вообще, во Вселенной в любой момент времени существует множество цивилизаций, но не все доходят до уровня развития, позволяющего взаимодействовать с обитателями других миров. Одни гибнут сами, других захватывают и уничтожают. Естественный отбор. О Салангане знали многие, мы знали почти обо всех. Внезапно могли напасть лишь те, чей уровень развития был как минимум столь же высок, как наш собственный. Таких и искала по Вселенной наша разведка.

Он немного помолчал, словно решая, стоит ли это рассказывать.

– И дважды находила.

Снова пауза.

– Саланганцы всегда жили мирно, надстраивая свою планету и не стремясь к захвату чужого. Но были и те, для кого единоличное господство над мирозданием было национальной идеей. И они понимали, что, пока существуем мы и подобные нам древние расы, их план будет неосуществимым. Не станет нас – остальные станут лишь легкой добычей.

Макс заметил, как заблестела в темноте его улыбка.

– Заметь, я говорю в прошедшем времени. Когда у нас появились веские аргументы в пользу того, что рано или поздно нападение произойдет, мы атаковали первыми. АПОСТОЛ тогда был впервые модифицирован так, чтобы наносить урон объектам не только в пределах звездной системы Салангана или сквозь прямые пространственные разрывы, связывающие разные точки Вселенной, но и напрямую в нужную точку космического пространства. Наша агрессия не имела ничего общего с захватом или колонизацией. Это был опустошающий удар, после которого от врагов не оставалось и следа – лишь гигантские облака ХАОС-пыли на месте чужих планет.

– Ты… Вы… – Макса прошиб пот от осознания масштаба той трагедии, которую Хамки так легко описал одной фразой. – Вы губили целые виды, просто потому что они планировали напасть?! Уничтожали миллиарды…

– Да, – сурово перебил Хамки. – И не миллиарды, а на порядки и порядки больше. Запланировав интервенцию, они не оставили нам выбора.

– Что ты несешь?! Откуда вы могли достоверно знать, что вас кто-то атакует? Каково было бы вам, если бы кто-то просто взял и спалил ваш мир!? Просто потому, что вы «можете проявить агрессию»!

– Все элементарно. АПОСТОЛ – в первую очередь, защитная система. Она может силовым полем отразить удар большей мощности, чем та, с которой способна атаковать сама. А крупный космический флот, с крейсерами, которые по размерам больше твоей Земли – это вполне явный намек, что ребята собрались отнюдь не обороняться! Укреплений лучше, чем на планете, организовать трудно. Но и нападать оттуда не с руки – сжечь врага ты сможешь, но не колонизировать. И, если тебе этого мало, держи еще аргумент. После выстрела АПОСТОЛу нужно время на подзарядку. Если бы враги, как и мы, готовились защищаться, а не нападать, их планетарные системы отразили бы наш огонь, потратив значительно меньше энергии, чем наши пушки. Значит, у противника было бы время для контрудара, который нам нечем было бы блокировать – Саланган исчез бы в долю секунды. Вывод лишь один – они готовились к атаке, но не успели напасть первыми. И тем самым подписали себе смертный приговор. Данные нашей разведки тому подтверждение. В первый раз атака планировалась именно на Саланган, второй раз – готовилась длительная экспансия, которая стоила бы существования и свободы миллионам миров. И рано или поздно удар пришелся бы и по нам. Но мы не стали его дожидаться. Мы уничтожили других, чтобы жить самим. И в качестве побочного эффекта спасли бесчисленное множество разумных, но слабых цивилизаций.