Внутри невидимых стен - "Хамки" - Страница 25

Краем глаза Макс заметил, что Вельга собралась окликнуть его, но возникшая рядом с ней Лика приложила палец к губам, одновременно указав пальцем в район плеча Макса, намекнув на его разговор с Хамки. Большего Вельге не потребовалось.

Хамки тем временем вздохнул и хмыкнул:

– Странно, что тебя не удивило, что саланганцы перед Исходом потратили море сил и ресурсов, чтобы модифицировать АПОСТОЛ!

– Модифицировали что?

– АПОСТОЛ! Защитная система наша! В кору планеты была встроена очень старая система – ее пришлось перестраивать почти полностью, ведь она не только не умела ставить силовой щит на планету, но и не могла использовать ХАОС-орудия. Новая была установлена на техническом уровне между тридцать вторым и тридцать третьим Небесными Этажами и сейчас защищает блуждающий во Вселенной Новый Саланган.

– И все это сделали… ради тебя одного?! – удивился Макс.

Хамки молча размахнулся и вмазал себе лапой по морде.

– Но какой в этом смысл?! Ты ведь сам принял решение остаться тут, тебя никто не заставлял! На тебя никто, может, и не нападет! Почему по твоей прихоти они угробили столько сил и времени?! Или это было секундное дело?

– Работы было на три недели с полной загрузкой для всех орудийных верфей Салангана, – вздохнул фиолетовый, – и пару миллионов человекочасов у военных инженеров. Но это не имеет значения. Да, я остался здесь по своей воле. Но мой риск для любого саланганца – его риск. Когда стало ясно, что я не покину планету, параллельно с подготовкой к Исходу ученые и военные занялись модификацией всех систем Салангана, чтобы сделать его комфортным для моего одиночного пребывания.

– Я не понимаю… Такие затраты на тебя одного… Хамки, в этом нет ни логики, ни смысла! Если ты решил не лететь со всеми – разве это их проблема? Или ты родственник кого-то богатого и влиятельного?!

– О, далекие звезды, за что вы послали мне сюда этого кретина?! – взвыл хомяк. – Почему именно этот дегенерат сумел увидеть меня сквозь пси-поле?!

– Может, хватит издеваться? – проворчал Макс. – Ты вопишь о разумности саланганцев, а описанный тобой поступок – глупость, с какой стороны на него ни глянь.

– Дурак. Какой же ты дурак. Глупость – это бросать своих, не сделав все возможное, чтобы создать им идеальные условия. Я свободен, остаться – моя воля. Но я саланганец, и всегда им буду. Никому не придет в голову бросить меня на произвол судьбы просто потому, что я решил пойти другой дорогой.

Макс хотел что-то сказать, возразить, но осознал, что находится в полностью проигрышной ситуации. Что говорить, он и сам бы хотел, чтобы именно подобные правила и нравы царили на Земле. И от этого укола в самое больное место ему стало очень неуютно.

Хамки же, начавший было распаляться, видимо, тоже заметил реакцию Макса и произнес, заметно смягчаясь:

– Понимаю, что ты к этому привык и по инерции считаешь такой взгляд на мир верным. Но это ненормально.

– Да ну его, – выругался Макс. – Херню я несу! Ты во всем прав, черт бы тебя побрал! Мне нечего возразить! Абсолютно! И от этого еще неприятнее…

– Может, не такой уж ты и дурак… – хмыкнул Хамки. – Но это ничего не меняет для твоего вида. Даже жалко тебя немного.

Макс только рукой махнул.

– Макс?.. – немного подождав, вновь окликнула его Вельга.

– А? Да, говори, – тряхнул головой парень. – Прости, заболтался с Хамки.

– Я хотела спросить – разве тебе не хочется вернуться домой, чтобы вновь увидеть отца? Ведь ты спас его.

– Не знаю, – признался Макс. – Вроде и хочется, но не слишком. Понимаешь, хоть для всех я и выглядел героем, рискнувшим жизнью, чтобы спасти отца, истинной причиной моего, кхм, ухода с Земли было не это.

Вельга и Лика удивленно уставились на него.

– Мне хотелось изменить свою жизнь. Я никогда ни о чем особо не заботился. Счастливое детство, признание и в школе, и в военной академии, от девушек нет отбоя. Не жизнь, а рай. Но мне хотелось адреналина, за ним я пошел в спецназ. На учениях было весело, а в реальных боевых заданиях… Да, в общем-то, тоже. Боевой азарт поглощает тебя целиком. Операции спецназа имеют мало общего с той войной, что ведут части регулярной армии. Мы не сидели месяцами в окопах, мне везло – я попадал в основном в теплые места нашей планеты, хотя это имело и свои недостатки. Как бы там ни было, скоротечность операций не давала возникнуть ощущению безысходности, война не успевала надоесть, а затяжных боев не было вовсе. И мне это нравилось. Но недавно все пошло наперекосяк. Отца свалила болезнь, все жалование стало уходить на его лечение. К тому моменту у меня уже была невеста, мы строили планы на свадьбу, я даже подумывал о том, чтобы завязать с боевыми командировками и устроиться инструктором по выживанию или стрельбе. Но, узнав о болезни моего отца и поняв, что теперь все деньги я буду тратить на его лечение, Лена ушла от меня. Наверное, впервые за всю жизнь что-то пошло не так, как мне хотелось. Но тогда же я решил, что, может, ее уход и к лучшему – я снова ни к чему не привязан, а моя страховка могла бы помочь отцу. Тогда как раз искали добровольцев для участия в секретном эксперименте – я не мог упустить такую возможность. То, что предстоит испытывать именно телепортер, я узнал лишь за час до входа в портал, раньше мне было известно лишь, что шанс выжить в «эксперименте» – 13 %, и ничего подобного до меня не делал еще ни один человек. И вот я здесь. С твердой уверенностью, что отца вылечат, а я теперь вновь имею возможность и дальше творить то, что мне захочется. Мне хотелось адреналина, хотелось еще больше разнообразия в жизни. И, кажется, здесь, на Зелирии, я все это нашел!

Закончив, Макс поймал себя на том, что улыбается во все тридцать два зуба. Похоже, напомнить себе о том, как он вообще тут оказался, было не лишним для поднятия настроения.

– То есть ты… Ты спас отца, даже будучи готовым умереть ради этого? – уточнила Лика.

– Скорее, я был готов умереть, делая что-то такое, чего не делал еще никто и никогда, – усмехнулся Макс. – Оно бы стоило того. А излечение отца было своеобразной гарантией, что я не продам свою жизнь «за медный грош».

– Макс… Ты гораздо лучше, чем мне показалось сначала. Ты не только настоящий воин, но и герой, следующий за своей целью. Путь воина – достойная судьба! – воскликнула Вельга, глядя на своего спутника восторженным взглядом. – Неудивительно, что бог умари пожелал видеть тебя своим приближенным, – онана помрачнела. – А я, если подумать, как и все зелирийцы, теперь вовсе отрезанный ломоть. Наши боги – лишь жалкая выдумка. Я-то переживу, а если узнают в народе – боюсь представить, что начнется. Крестьяне почти поголовно глубоко верующие.

– Я вам еще кое-что скажу, – подмигнул девушкам Макс. – Если вы пообещаете мне, что никто от вас этого никогда не узнает.

– Да, Макс, клянусь тебе, – пообещала Вельга.

– Твое слово для меня закон, – кивнула Лика.

– Хамки – и вправду один из тех, кто создал умари. Но саланганцы не создавали зелирийцев. Насколько можно судить – вы произошли от какой-то ветки рода умари. То есть ваше появление в планы создателей не входило – вы, по большей части, дети самой природы Зелирии.

Вельга на миг сделала большие глаза, потом вздохнула и покачала головой. Видимо, удивить чем-то ее теперь будет трудно.

– И Хамки не бог, в том понимании, которое обычно вкладывают в это слово. Он – представитель древней расы, который, хоть и впрямь может очень многое, никогда не вмешивался напрямую в дела жителей вашего мира. Поймите, и зелирийцы, и умари сами определяют свою судьбу. Не от него зависит, будете ли вы жестокими и агрессивными, будете резать друг друга в никчемных войнах и дворцовых интригах или же сделаете своим кредо мир и благополучие. Каждый из вас сам выбирает – быть ему злым или добрым. Лгать напропалую, как эти ваши вельможи, или хранить верность своему слову, как это делаешь ты. Не Хамки, а только вы сами в ответе за себя. Но если вам это вдруг интересно – происходящее вокруг очень огорчает его. Он не хочет, чтобы обитатели этой планеты убивали друг друга, словно они и в самом деле враги и им есть, что делить.