Обитатели холмов - Адамс Ричард - Страница 36
- Предыдущая
- 36/101
- Следующая
— Кажется, мысль неплохая, но, скорее всего, возможность, о которой говорит Орех, нам представится очень нескоро.
— А я говорю, Орех прав, — произнес Капитан, вздрагивая от прикосновений Серебряного.
— Что ж, я готов попробовать, — согласился Серебряный. — Надеюсь, дело стоящее — очень хочется посмотреть, как Шишак перед сном станет рассказывать сказки какой-нибудь мухе.
— А Эль-Ахрайрах однажды рассказывал ежу, — сказал Колокольчик, — и не зря. Не помните?
— Нет, — сказал Орех. — Я не слышал. Расскажи-ка.
— Сначала в «силфли», — сказал Капитан. — Эта чистка из меня всю душу вымотала.
— Зато теперь, по крайней мере, грязи нет, — откликнулся Орех. — Боюсь, правда, ухо больше никогда не будет таким, как раньше. Что ж, побегаешь с драным.
— Ерунда, — сказал Падуб. — Мне все равно повезло.
На востоке в безоблачной вышине сияла полная луна, заливая своим светом весь пустынный небесный свод. А в темноте на свет обращают внимание намного чаще, чем в сияющий полдень. Дневной свет мы считаем чем-то само собой разумеющимся. Лунный же свет — другое дело, он не постоянен. Лунный свет переменчив. Лучи его, ложась на склон, на траву, высвечивают каждую травинку, превращают ворох коричневых мерзлых листьев в сверкающую россыпь бесчисленных драгоценных осколков: мерцают, словно прилипнув, на мокрых ветках после дождя. Они пробиваются сквозь кроны деревьев светло и резко, но стоит чуть-чуть отдалиться в мглистом, гуманном сумраке букового леса, и они теряют свою чистоту. В лунном свете небольшой пятачок грубой, полегшей травы, невысокой, растрепанной, жесткой, как конская грива, напоминает волны в заливе, — так темнеют ложбинки и впадины. Трава эта настолько густая, спелая, что даже ветер ее не колышет. Никому не придет в голову посчитать лунный свет чем-то само собой разумеющимся. Он как снег, как роса на заре в июне. Ничего собой не заслоняя, он меняет все, к чему прикоснется. А его прозрачность — не сравнишь с солнечными лучами — словно напоминает, что он появился — на очень короткое время, — только чтобы открыть нечто поразительное, чудесное, чем нужно успеть восхититься, пока есть возможность, ибо скоро она снова исчезнет.
Кролики сидели недалеко от входа в нору под буковыми кронами, ветерок ерошил листву, играл светом среди ветвей, осыпая землю мельтешащими пятнами. Кролики слушали ночь, но, кроме шороха листьев и долетавших издалека, с луга, монотонных трелей кузнечика, не доносилось до их слуха ни единого звука.
— Ах, какая луна! — сказал Серебряный. — Любуйтесь, пока есть.
Друзья двинулись вдоль обрыва, и навстречу им попались возвращавшиеся уже Плющик и Дубок.
— Эй, Орех, — сказал Дубок, — мы тут поговорили с одной мышью. Она слышала про историю с ястребом и была очень с нами любезна. Она показала нам место по ту сторону леса, где косят траву, — косят ее почему-то из-за лошадей. Мышь сказала: «Хотите хорошей травки? Отличной травки?». Мы и пошли посмотреть. Трава — первый сорт!
Сорок ярдов, которые они пронеслись галопом, показались им короче шести дюймов. Орех, довольный ходом событий, подтвердивших его правоту, с усердием принялся за клевер. Какое-то время все сидели молча, с набитыми ртами.
— Умный ты парень, Орех, — наконец произнес Падуб. — И ты, и твоя мышь. Конечно, рано или поздно мы бы здесь все равно освоились, но сколько бы времени прошло.
От удовольствия Орех даже зажмурился, но сказал только:
— Да, теперь хоть за травой не надо бегать вниз. — И потом добавил: — Но, Капитан, ты не забудь, что от тебя еще пахнет кровью. Это может оказаться опасным даже тут. Вернемся-ка лучше в лес. Ночь такая чудесная, что было бы неплохо посидеть возле норы, пожевать да послушать Колокольчика, если он захочет рассказать нам про Эль-Ахрайраха.
Под обрывом они разыскали Алтейку и Земляничку, и когда все расположились поуютней, опустив уши и тихонько пожевывая, Колокольчик начал свой рассказ.
Вчера Одуванчик рассказал мне о племени Барабанчика, о том, как отнеслись там к сказке о королевском салате. Вот тогда я и вспомнил одну легенду, которую вы сейчас услышите, — вспомнил раньше, чем узнал про мышь и Ореха. Я частенько слышал ее от своего деда, а он говорил, что это случилось уже после того, как Эль-Ахрайрах вывел свой народ из болот Кельфацина. Тогда кролики пришли на Фенлонские луга и вырыли себе норы. Но Принц Радуга продолжал присматривать за Эль-Ахрайрахом — Принц хотел, чтобы тот оставил свои проделки.
И однажды, когда Эль-Ахрайрах с Проказником сидели на залитом солнцем склоне, Принц Радуга спустился к ним по лугам и привел с собой кролика, которого прежде никто не видел.
— Добрый вечер, Эль-Ахрайрах, — сказал Принц Радуга, — После Кельфацинских болот здесь всем, наверное, неплохо живется. Я вижу, все ваши крольчихи заняты норами под обрывом. Для тебя уже вырыли нору?
— Да, — ответил Эль-Ахрайрах. — Вот эта нора принадлежит мне и Проказнику. Как только мы вышли на этот обрыв, нам сразу приглянулся вид отсюда.
— Очень милый обрывчик. — согласился Принц Радуга. — Но боюсь, придется мне огорчить тебя, Эль-Ахрайрах, — у меня строжайший приказ самого лорда Фрита запретить тебе жить в одной норе с Проказником.
— Запретить жить с ним в одной норе? — удивился Эль-Ахрайрах. — Но почему?
— Эль-Ахрайрах, — произнес Принц Радуга, — мы ведь прекрасно знаем и тебя, и твои проделки, а Проказник почти такой же пройдоха, как ты сам. И если вы окажетесь вдвоем в одной норе, вы что-нибудь обязательно да придумаете. И не успеет смениться луна, вы и тучу с неба утащите. Потому Проказник должен пойти приискать себе нору на другом конце городка. И позвольте представить вам новичка. Это Гафса. Мне бы хотелось, чтобы вы полюбили его и пригрели.
— Откуда он взялся? — спросил Эль-Ахрайрах. — Раньше я его не встречал.
— Он пришел из другой страны — сказал Принц Радуга, — но он такой же кролик, как и все остальные. Надеюсь, ты поможешь ему здесь обжиться. А пока он еще не привык на новом месте, ты, Эль-Ахрайрах, конечно же, с удовольствием пригласишь его пожить у себя в норе.
Эль-Ахрайрах и Проказник ужасно рассердились на такой запрет. Но не в привычках Эль-Ахрайраха было показывать, что ему не понравилось что-то, а кроме того, он пожалел Гафсу, думая, как одиноко ему и неуютно в чужой стране. Так что он пригласил чужака к себе в дом и пообещал помочь познакомиться со здешними кроликами. Гафса был приветлив со всеми и старался понравиться каждому. А Проказник перебрался на другой конец городка. Но через некоторое время Эль-Ахрайрах заметил, что все его планы расстраиваются. Как-то весенней ночью Эль-Ахрайрах с приятелями забрались на пшеничное поле, чтобы полакомиться зелеными побегами, но при свете луны вдруг заметили человека и рады были ноги унести. В другой раз Эль-Ахрайрах разведал, где на огороде растет капуста, прорыл под забором ход, но когда на следующее утро снова пришел туда, то обнаружил, что подкоп заложен колючей проволокой, — вот тогда Эль-Ахрайрах догадался, что кто-то сообщает о его планах людям, которым как раз ничего бы знать и не следовало.
Однажды Эль-Ахрайрах задумал подстроить для Гафсы ловушку, чтобы выяснить наверняка, в нем ли причина всех неудач или нет. Эль-Ахрайрах показал Гафсе дорожку в поле и сказал, что она ведет к заброшенному амбару, где полным-полно брюквы и репки, и несколько раз повторил, что на следующее утро они с Проказником наведаются в этот амбар. На самом деле Эль-Ахрайрах никуда не собирался и даже позаботился о том, чтобы никто ничего не узнал про эту тропу. Но на следующий день сам он осторожно прошелся вдоль тропинки и увидел в траве проволочку.
Вот тут Эль-Ахрайрах рассердился не на шутку, ведь любой мог попасться в ловушку и погибнуть. Конечно, он не подумал, будто Гафса сам поставил силки или знал, что их там поставят. Но, конечно же, он все рассказал кому-то, кого такие вещи не остановят. В конце концов Эль-Ахрайрах пришел к выводу, что, наверное. Принц Радуга выведывал все у Гафсы и передавал сторожу или фермеру, нисколько не заботясь о том, что из этого выйдет. Таким образом, из-за Гафсы жизнь каждого оказалась под угрозой — не говоря уже о потерянном салате или капусте. После этого случая Эль-Ахрайрах старался держать все в тайне от Гафсы. Но сделать гак, чтобы до его ушей не дошли ничьи разговоры, было непросто, потому что кролики умеют хранить секреты лишь от других зверей и животных, но совсем не умеют хранить их друг от друга. Сама жизнь кроличьего городка устроена так, что не терпит тайн. И тогда Эль-Ахрайрах задумал убить Гафсу. Но он прекрасно понимал, что тогда явится Принц Радуга и неприятностей не оберешься. С большим трудом удавалось Эль-Ахрайраху не проболтаться, потому что если бы Гафса понял, что разоблачен, он бы рассказал об этом Принцу, а Принц забрал бы Гафсу и придумал еще что-нибудь похуже.
- Предыдущая
- 36/101
- Следующая
