Не бесите боевых грифонов, или любовь на краю света (СИ) - Тур Тереза - Страница 41

– Что происходит? – спрашиваю.

– О-о-о-о, – моё появление вызывает восторг.

Его величество убирает меч в ножны, начинает хлопать себя по ногам и сгибается пополам. Веселится, значит.

Ему бы пару хороших затрещин, чтобы в себя пришёл. Но… Король всё-таки. Я пожимаю плечами, беру кувшин с водой и исключительно из уважения к короне не выплёскиваю в лицо, а набираю в рот, изображая фонтан.

– Джоан!

– Что случилось?

Труба и топот смолкли – в замке вдруг стало совсем тихо.

– Тебя похитили!

– Кто? – изумилась. – Меня? Ролан? Нет, я сама… О…

Поняла, что сказала. Альфред хотел было загоготать снова, но сдержался, покосившись на кувшин у меня в руках.

– Ну кто бы знал ещё, – он кивнул на салфетку, что лежала на столике и, дождавшись, когда я её милостиво подам, стал вытирать мокрое лицо. – Ты же записку не оставила.

Я вздохнула. Стыд-то какой… Потом представила, как пишу:

«Его Величеству, королю Альфреду.

Не беспокойтесь! Я у Ролана. Срочный вопрос по поводу чепчика. А ещё мне очень надо. Вернусь поздно, не ждите!

Джоанна».

– Девчонки проснулись – тебя нет. Подняли тревогу.

– Но… у меня в покоях была служанка. Почему она?

– Сменилась, решила не связываться, кто знает. Рад, что вы помирились. Ролан был вчера сам не свой.

Милосердная! Какой ужас. И как теперь девочкам в глаза смотреть?

– Ты такая потешная, когда краснеешь, Джо, – глаза короля сверкнули озорным огнём. – Наряд невесты тебе будет к лицу.

– Не замок, а полное безобразие! – зарычал Ролан, входя. – Что у меня за жизнь, а?

– И не говори, – вздохнул король. – И у меня, знаешь ли, на утро были планы получше боевой тревоги.

– Королеву я предупредил, – нахмурился Ролан. – Девочек тоже. Одежду служанка сейчас принесёт.

И вдруг захохотал. Я с надеждой покосилась на кувшин с водой, прекрасно помогает от мужских истерик.

– Водички? – участливо спросил король. – Знаешь… о своих планах жениться ты заявил громче всех.

Король окинул нас совершенно издевательским взглядом и вышел.

Монсеньор вздохнул.

– Рой, – вдруг сказал он. – Джо, я прошу называть меня по имени.

– Оно у тебя все-таки есть? – рассмеялась я.

Он сначала нахмурился, потом прижал к себе и прошептал:

– Представь себе.

Подхватил меня на руки и закружил по спальне:

– И у меня были совершенно другие планы на это утро.

– А именно, – не дала я себя отвлечь. – Найти чепчик, Мадлен и навестить герцогиню Норфолк.

– Джо, ты невозможна!

Уголь скользил по белой гладкой бумаге чёрными бархатными мягкими линиями. Он крошился и пачкал край белой блузки. Прядь каштановых волос выбилась из причёски, но молодая жена Норфолка этого не замечала: она была слишком увлечена процессом. Поджатые губы, нахмуренный лоб. По столу разбросаны уже готовые рисунки, на каждом высокий силуэт служанки в форменном платье с разных ракурсов. Они выплывали из дымки растёртой пальцами угольной крошки, словно смутные воспоминания того страшного дня.

– Вы так смотрите, Джо, – художница остановилась, заметив, что за ней слишком пристально наблюдают.

– Просто… – я смутилась. – Просто не знала, что вы так хорошо рисуете.

– Отец поощрял мою страсть к рисованию. Дарил карандаши, кисти, краски, альбомы. Радовался, когда я приносила рисунок с прогулки. Мы обсуждали, насколько он хорош. Папа прекрасно рисовал сам. Иногда. Редко. Он всё время был занят на службе. Но иногда мы выезжали на пленэр вдвоём. Это было самое счастливое время. Он предал корону и его казнили, но… Это не значит, что он был плохим отцом.

– Конечно, нет.

Это всё, что я могла сказать: ком застрял в горле. Никому и в голову не могло прийти, что дочь отступника может хранить дорогие сердцу воспоминания о родном отце, никак не связанные с тем, кем он был по отношению к короне, и каких придерживался политических взглядов.

– Знаете, – она вдруг улыбнулась и посмотрела на меня. – Мне сейчас даже стыдно, честное слово.

– Почему? Он же ваш отец.

– О, нет. Я не об этом.

– О чём тогда?

– Её величество чуть не погибла, отравитель на свободе, муж в подземелье, мы все в опасности, а я…

– А вы?

– Радуюсь возможности порисовать, как ребёнок!

Мы обе рассмеялись, и сразу стало легче. Я вернулась к работе, пока она заканчивала последние наброски, разложила рисунки по стопкам.

– Маркиз Роунмар сказал, что в этой затее нет никакого смысла: лица женщины никто не видел. Он прав, Джо! Я ведь тоже не видела. Он так и сказал: «Что вы собираетесь рисовать? Чепчик?» Он прав. Я рисую чепчик. Посмотрите! Тут только силуэт.

– Роунмар – извращенец и тупица! – отмахнулась я, рассматривая новые работы любимой фрейлины её величества. – Вы талантливы! Этим работам цены нет. Вот посмотрите, видите?

– Что именно?

– Чепец. И бант сзади. Если верить одной служанке, так носили много лет назад. Я даже позаимствовала её чепчик, посмотрите? Даже если не закалывать его, как модно сейчас, так, как на рисунке, не получается скрыть лицо.

– Хммм… В самом деле.

– Это потому, что сейчас его шьют не так, как раньше.

– И что это значит?

– Вы знаете, кто такая Мадлен?

– Конечно! Мадлен заведует бельём, шьёт новую и чинит старую форму прислуги от служанки до дворецкого, заведует поставками тканей во дворец. Очень, очень важная дама, – серьёзно поведала мне герцогиня Норфолк.

Я спешно стала собирать рисунки. Как полезно быть фрейлиной её величества!

– Собирайтесь! Мы срочно должны её найти!

Подхватив наброски и юбки, мы с герцогиней помчались на поиски Мадлен.

– Госпожа Джоанна!

– Брази! – я едва не налетела на лекаря, увернувшись от неизбежного столкновения в самый последний момент.

– Что-то случилось? – он внимательно посмотрел на нас с герцогиней.

– Мы торопимся, – проговорила герцогиня Норфолк.

– А я как раз искал вас, – улыбнулся Брази.

– Что случилось? – я закатила глаза.

Вот что понадобилось этому молодому, подающему надежды именно сейчас, а?

– Я отнес споры гриба в Академию магии, на днях обещали дать ответ. Думал, может быть, вам интересно будет.

Мне вдруг стало стыдно. И как я могла забыть? Это всё из-за нашего с Роланом внезапного бурного примирения.

– Конечно, Брази! Я…

– Простите, что прерываю, – герцогиня Норфолк едва удерживала между ладоней путеводный огонёк – колдовство, доступное магам, но не целителям (жаль, вещь полезная, позволяет найти любого, с кем общался хотя бы раз в жизни). – Но если мы хотим найти Мадлен, надо бежать!

Недолго думая, я кивнула Брази, и мы помчались по коридорам, вернее, мчалась герцогиня, мы же едва поспевали следом, стараясь не поскользнуться на начищенном до блеска паркете дворца!

Королевский дворец делится на два отдельных мира: царство вельмож и царство прислуги. Территория невидимых жителей дворца, следящих за тем, чтобы сильным мира сего жилось вольготно, оказалась более внушительной, чем я себе это представляла! Если юркнуть в одну неприметную дверцу справа от центральной лестницы, откроется много интересного!

Узкие коридоры, сотни дверей. Чисто, уютно, пахнет мылом и отпаренным бельём. Не так светло, как в парадной части дворца, но зато… веселее, что ли? Туда-сюда сновали хохотушки служанки и заигрывающие с ними поварята. Они грызли на ходу яблоки, что-то напевали под нос… Живые, простые, открытые лица, а не восковые маски, шатающиеся по дворцу, плетя, словно пауки, свои бесконечные интриги!

Я вдруг поняла: вот почему мне так нравится Приграничье! Биргенгем чем-то похож на эту часть дворца, и я поняла, что соскучилась. Там, в горах, всё ещё пропадают люди, а значит, нужно быстрее разбираться с тем, что творится здесь, и ехать…

Мы свернули влево и услышали отчаянный крик: