Кротовский, побойтесь бога (СИ) - Парсиев Дмитрий - Страница 4

— А, каханат. Теперь понял. Действительно, язык сломаешь. Бусурма звучит как-то привычней… Анюта, отзвонись аксакалам, скажи, сегодня же выезжаю.

Надо вопрос с моим каханством как-то решать. Вот только совершенно неясно, как к этому подступиться.

— Маргуша, а ты откуда вообще знаешь про Бусурму?

— Белково с ними граничит. Упоминал кто-то. Я запомнила.

То есть по большому счету Белкина тоже про город кочевников ничего не знает. Помощник из нее в этом деле никакой. По-хорошему для налаживания мостов нужен кто-то из той же кочевой братии.

— Анюта, у тебя есть контакт Билимбая?

— Это который родственник Балакбая?

— Он самый.

— Конечно есть. Степняки второй караван с Лучковским луком в Самарканд собирают. Мы с ними неплохо сработались.

— Отлично. Набери-ка мне его.

Анюта быстро нашла номер, нажала на кнопку вызова и предала трубку.

— Здравствуй, Билимбай это Кротовский.

— Здравствуй, здравствуй, новый барин. Наслышан о твоих подвигах. Склоняюсь перед новым каханом.

— Вот как раз о моем каханстве хочу с тобой потолковать.

— Слушаю, новый барин. Исполню любой приказ.

— Билимбай, дело такое. Хочу посетить вашу Башраму, но оставаться в ней не собираюсь. У меня других дел навалом.

— Ты владеешь обширными землями, новый барин, и земли твои прирастают, — уважительно согласился Билимбай.

— Ну вот, сам понимаешь. А посему, нужен мне заместитель в кочевом городе.

— То есть тебе нужен наместник, новый барин?

— В точку. Скажи, Билимбай, сможешь стать хорошим наместником в Башраме?

— Постараюсь не подвести тебя, новый барин. В Башраме меня уважают и все знают.

— Вот и замечательно. К вечеру сегодня успеешь добраться?

— Успею, новый барин. Поскачем немедленно.

Отключаюсь, но трубку Анюте не отдаю, набираю Кнышского.

— Здравствуйте, владетель. Как обстановка?

— Здравствуйте, правитель, — отозвался Кнышский, — У нас все спокойно. Трофейная команда трудится в поте лица. Вы, конечно, разнесли каханат в пух и прах. Но много чего осталось. И пушки брошены, и броневики. Стрелкового оружия без счету. Что делать с пленными?

— Это хорошо. Трофеи мы любим. Для новой единой республиканской армии все это очень пригодится. А пленных мы скоро вернем. Они нам по большому счету не враги. Они просто солдаты.

— Понял вас, правитель. Какие еще будут указания?

— Воевать, я надеюсь, пока не придется. Но часть войска на границе с Мартынской волостью пока оставьте… чтоб, значит, не расслаблялись. Капитуляцию новый наследник уже подписал, а вопрос с репарациями еще не решен.

— Понял. А остальное войско?

— А остальное войско у нас прогуляется до Башрамы. Пешком людей гнать не надо. Сколько сможете усадить на технику, столько и отправляйте. Чисто для солидности. Чтоб в Башраму я сегодня вечером зашел не в одиночку, а во главе войска.

— Отправлю немедленно, — пообещал Кнышский.

Только теперь возвращаю Анюте трубку. План посещения каханатской столицы более-менее выстроился. Но это будет только к вечеру, а пока успею смотаться до Африки. Мой «скоростной лифт Кустовой-Ангола» позволит сгонять за день туда и обратно.

Белкина просилась со мной, но решил ее не брать. Если брать куда-то Белкину, то и все внимание придется уделять одной Белкиной, чтоб ее в очередной раз кто-нибудь не спер. Нет уж, пусть здесь сидит.

Зато со мной напросилась Мила Хоромникова. Еще бы, Мила своего не упустит. Навык падения мне на хвост отточен до совершенства.

— Кротовский, — устроившись на заднем сидении челнока, Мила сразу принялась за расспросы, — Как думаешь, что можно поставлять в Африку?

— Боюсь, ничего. У африканцев тупо нет денег. Да им ничего особо и не надо.

— Ну хорошо, — она решила зайти с другой стороны, — А что можно поставлять из Африки?

— Поскольку работорговля у нас запрещена, остается только экспорт кофе.

— Ну вот. А ты говоришь, у африканцев нет денег.

— Нету. И кофе они выращивать не станут.

— А если им за это платить?

— Все равно не станут. Ты пойми, они живут первобытной жизнью. Занимаются охотой и собирательством. Природа сама даёт им пропитание. На кой черт им вкалывать на кофейных плантациях?

— Откуда ж тогда кофе берется?

— Его выращивают переселенцы. Французы там какие-нибудь или испанцы.

— Переселе-енцы, — задумчиво протянула Мила, — Да уж. Это задачка.

— Зато оно того стоит. Знаешь сколько стоит кофе в магазине?

— Еще бы мне не знать. У папеньки в Москве сеть кофеен.

В Африке вокруг портала оказалось неожиданно оживленно. Помимо гарнизона почему-то деловито расхаживают казаки. А еще здесь похоже собрались местные зеваки поглазеть на гостей из далекой России. Ко мне подошел Комаринский.

— Извини, Кротовский. Мой недогляд.

— Это ты о чем?

— О том, что царю доложили раньше тебя.

— Ничего страшного. Царь у нас строгий, но справедливый. Смотрю, обживаетесь на новом месте?

— Обживаемся, — Комаринский озабоченно вздохнул, — Вот скажи мне, брат Кротовский, сколько ты еще собираешься расширять границы империи?

— А разве это плохо?

— Новые земли это хорошо, я не спорю. Но нашему брату пограничнику от этого не легче. Шутка ли, до Африки добрались. И все на мне.

— Так готовься к повышению.

— Уже, Кротовский. Я теперь штабс-капитан.

— Ну вот, а ты жалуешься… это что за люди собрались? — перевожу тему.

— Казаки хотят основать африканскую казачью станицу.

— Ого. Первые африканские казаки. Похвально… кто еще тут есть? Испанцы?

— Португальцы. Но я на их языке все равно ни бельмеса не понимаю. Надо бы толмача.

— Надо бы, — соглашаюсь с новоиспечённым штабс-капитаном и продолжаю обход, — А вон там, я гляжу, любопытствующие представители, так сказать, коренной народности?

— Они самые, только с неграми я даже на пальцах объясниться не могу, — пожаловался Комаринский, — Лыбятся чё-то, лопочут… а чего они лыбятся?… без понятия. Знаю только, что вон тот у них вождь, зовут Чомба… Кротовский, ты осматривайся, а мне бежать надо. Дела.

Комаринский умчался, роняя на красноватый глинистый грунт крупные капли горячего пота. Мила пошла общаться с «африканским казачеством», а я решил подойти к галдящим аборигенам. Они тут похоже собрались всем племенем. Притащили откуда-то дурно пахнущую тушу, и пританцовывая, начали разводить большой костер.

«Кротовский, — подал мысленное сообщение Гамлет, — Вот так я и представлял царствие небесное»

«Гама, ты о чем?»

«Сам не видишь? Девки сраму не знают, ходят, в чем мать родила… достань меня из инвентаря или я обижусь»

«И не подумаю»

«А ты подумай, Кротовский, — не отстает черный, — Я единственный, кто может говорить на африканских языках»

«Гама, ты часом не привираешь? Тут у каждого племени свое наречие»

«Ой да ладно, языковая основа одна. Ну… доставай меня»

Достаю Гамлета и сажу себе на плечо.

— Даже не вздумай лезть к девкам. Здесь сиди.

— Йес, босс.

Гамлет предвкушающе обвел взглядом аборигенов и вдруг уверенно начал что-то вещать, ловко подражая их говору. И судя по произведенному эффекту, не просто подражая, потому что африканцы уставились на говорящего птича, раскрыв рты.

Вождь Чомба упал перед Гамой на колени и принялся отвешивать земные поклоны. Остальное племя последовало его примеру, напрочь забыв о туше, подгорающей с одного края на костре.

— Гама, черт пернатый, я тебя посажу в инвентарь и специально не буду выпускать возле женщин. И при этом не буду смотреть им на сиськи, чтобы ты научился выть от досады.

— Кротовский, это жестоко.

— А какого лешего ты несёшь отсебятину? Я тебя достал наружу, чтобы ты переводил, а не строил из себя непонятно кого.

— Я не строил, Кротовский, — Гама тут же включил заднюю, — Ну представился неудачно. Кто ж знал, что на их наречии дух и бог обозначаются одним словом?

«Чёрный, ты в конец оборзел, — мысленно подключился Ныр, — За бога себя выдавать… ни в какие ворота…»