(Не) курортный роман (СИ) - Алекс Коваль - Страница 33

Проморгавшись, потираю глаза и понимаю, что все же сижу. Да не абы где, а на высоком барном стуле. Закинув ногу на ногу, держу в руках накренившийся бокал “Пина Колады”. На плечи давит груз развалившихся мечт, рассыпавшихся надежд и чуточку градусы, с которыми я малость перебрала. Ладно, вру, не совсем “малость”, а “очень даже” перебрала.

Я пьяненько упираюсь локтями в столешницу. Промахиваюсь и чуть не падаю. Повторяю свои манипуляции и ловлю губами трубочку, с причмокиванием высасывая остатки коктейля со дна. Бакарди обжигает глотку. Бакарди – это вещь! Пройдя с ним все стадии от отрицания до принятия ситуации, осознание того, что я пьяна вдрабадан, накрыло неожиданно, ударив остро прямо в темечко!

Я жмурюсь, но не от удовольствия, а от попытки напрячь свой мозг. Лихорадочно силюсь загнать своих захмелевших тараканов в кучу, но они разбегаются, заразы.

А мне ведь надо…

Что-то надо…

Что надо?

Я не помню, что мне надо! Грохнув стакан на мраморную столешницу, на нетвердых ногах поднимаюсь со стула. О-о-о, новый аттракцион! Теперь все кружится. Быстро, как в барабане стиральной машины. Юху-у-у! Ох, проклятье…

Я тоже кружусь.

Кажется.

Ой, нет, не кажется…

Дерьмо!

Перед глазами начинают мелькать люди, кони, звери, мухи, а-а-а…

– Стоп! Замрите все! – вскрикиваю, вскидывая руки. Еще немного, и у меня разовьется морская болезнь, а ранее съеденные мною устрицы найдут выход из тела не совсем эстетичным путем. Боже, какой позор, Стефа! Очередное дно пробито!

С трудом сглатываю вязкую слюну. Как же мне хреново!

То есть, сначала мне было хорошо. Даже чересчур. Нет, конечно, первым делом я рыдала в номере, пуская сопли на видео доказательства измены своего жениха, а дальше… Как Алиса, погнавшаяся за кроликом и провалившаяся в кроличью нору, я провалилась в собственное горе и пустилась во все тяжкие.

Помню, что вышла из номера, и как ноги сами принесли меня в бар. Как пила, и пила, и пила, и как боль предательства притупилась. Стало хорошо. Я танцевала, смеялась, флиртовала, стрельнула пару сигарет и чуть не склеила незнакомца. Бармен помешал. А вот потом? Мрак!

Я напилась. Напилась так, как не позволяла себе с бурных лет университетской молодости. М-м, тогда это было прикольно. Сейчас это не прикольно. Совсем. Никак. Я сейчас сдохну и не знаю, от чего раньше: от стыда или от алкогольной интоксикации.

Я впиваюсь пальцами в волосы и на секундочку приседаю на корточки, жадно втягивая носом воздух. Меня мутит, к горлу подкатывает ком. Сидеть нельзя. Так еще хуже.

Пошатнувшись, поднимаюсь. Воуч! Чуть не теряю равновесие, кое-как удерживаясь в вертикальном положении. План «б» – мне срочно нужно на воздух. А еще лучше в номер. Поднимусь, разденусь и усну. Или просто сразу усну. Прямо в пороге.

Дойти бы до порога…

Нет, для начала найти бы выход…

Кажется, он был по левую руку от бара? Оглядываюсь. Там стена. Тогда по правую, возможно? Как это, и там стена? Проклятье, зачем же было передвигать стены?!

У-у-уф, мамочка, забери меня домой, пожалуйста! Я больше никогда не буду столько пить! Клянусь! Это все Федор. Это все он, гад. Все…

Все. Сдаюсь. План «в» – раз ноги до номера донести меня не в состоянии, то придется взять еще один коктейль. Напиться и отключиться. Или просто отключиться. И желательно потерять память. В противном случае лучше сразу отдать Богу душу, чтобы не сгореть от стыда, очнувшись поутру в какой-нибудь помойной канаве.

В Сочи вообще есть помойные канавы?

Господи, я такая неудачница!

Моя жизнь – дерьмо!

Мой бывший жених – дерьмо!

И мой Сережа… Сережа тоже… Нет. Сережа хороший. Но не мой.

Сережа, блин!

Я всхлипываю. Икаю, и меня озаряет. О-о, надо ему позвонить. У меня же есть телефон!

Да, щас…

Лезу в сумочку, подпирая попой стену, чтобы не упала. Не я. Стена. Я-то, разумеется, твердо стою на ногах! Пф-ф-ф!

Он был где-то тут, я точно помню…

Вываливаю содержимое из сумочки на пол, ориентируясь взглядом на звук глухого удара, нахожу свой многострадальный покусано-яблочный гаджет. Улыбаюсь и щелкаю кнопкой блокировки.

– Ты издеваешься? – бурчу, икнув. – Ой.

Эта считывающая лицо умная штуковина меня не узнала. Телефон требует ввести пароль. Какой у меня пароль? Ар-р-р! Наверное, что-то примитивное, как у всех? Год рождения? А какой у меня год рождения? Черт, нет, не помню. Я сейчас даже имя свое вспоминаю с трудом!

Снова и снова щелкаю на блокировку, демонстрируя в камеру свое лицо с разных ракурсов. В конце концов замочек открывается. Бинго! Я тут же щелкаю на зеленую иконку с белой трубочкой. Сережа. Где Сережа?

Пытаюсь набрать имя в списке контактов. Да что такое, почему пляшут буквы? Как их поймать?! Сдавшись, жмякаю на первое попавшееся в списке имя и прикладываю мобильник к уху, слушая гудки. Ничего не происходит, спасение не мчится, ответа нет.

Ну и не очень-то хотелось!

Отшвыриваю телефон и бреду… куда? Понятия не имею. Просто шагаю, плохо соображая, ведя ладонью по стенке. Отпихиваю от себя чужие руки, лезущие со всех сторон и приговаривающие:

– Девушка, вы в порядке?

– Девушка, вы меня слышите?

– Девушка, позвольте я помогу?

Девушка, девушка, девушка…

Чего все так переполошились?

Жужжат, жужжат, жужжат…

– Тш-ш-ш! – шиплю. – Тихо! – рычу, голова пухнет.

Все, больше не могу. Мне надо присесть. Срочно. А еще лучше прилечь. Может быть, прямо здесь? В укромном уголке, где никто не увидит. Облокочусь на стенку, стеку на пол, прилягу, прислонюсь горячим лбом к холодному мрамору, свернусь калачиком и всего на мгновение прикрою глаза. Всего на одно ма-а-аленькое мгновение. Честно!

Ик…

Упс.

Я уже начинаю воплощать свой план «г» в жизнь. Уже чувствую, как моей попы в короткой юбке касается обжигающе холодный пол. Я уже почти отключилась, когда где-то на периферии в сознание врезается обеспокоенный крик:

– Карамелька? Эй! Стой-стой-стой, не вздумай отключаться! Стеф!

Почему не отключаться? А если очень-очень хоче…

Я вырубаюсь.

Сергей

– Стефания! – чертыхаясь, подлетаю к девчонке, поймав ее до того, как кудрявая блондинистая голова стукнулась о мраморный пол. – Господи, женщина, ты ходячая катастрофа! – с легкостью подхватываю на руки пятьдесят килограммов своего строптивого счастья и киваю официанту, чтобы подобрал раскиданные по полу вещи из женской сумочки.

Он вел ее из самого бара. Проводить себя до номера Стеф ему не дала. Взбрыкнула. Но парень ее не бросил – уже хорошо. Поставлю пятерочку за сервис.

– Она разбила телефон, – слышу хмык парня.

– Главное, что не голову.

В таком ее невменозе я бы совсем не удивился последнему. Сколько она выпила? Чего? А главное: зачем?

– И часто она у вас так?

– Как?

– Веселится до потери сознания, – хмыкает парень.

Я осаждаю его взглядом. Парень, считав по моему хмурому лицу, что если немедленно не заткнется, то я сверну ему челюсть, замолкает. Шустро скидывает барахло Ростовцевой в сумочку, впихивает ее мне в руку и поспешно ретируется.

Я, крепче перехватывая сладко посапывающую у меня на плече ношу, иду к лифтам. В принципе направление движения Карамелька выбрала верно. Однако в том, что она реально была способна на своих двоих добраться обратно до нашего люкса без посторонней помощи, сильно сомневаюсь. Я успел засечь только последние ее шаги, но и их было достаточно, чтобы понять: она едва отдает себе отчет в действиях. Идет, держась за стеночку, как ребенок, только-только научившийся ходить.

В ожидании лифта бросаю взгляд на раскрасневшееся личико Карамельки. Длинные ресницы подрагивают, грудь мерно вздымается с каждым ее вздохом, и от нее все так же соблазнительно пахнет кокосом. Только на этот раз с примесью легкого алкогольного амбре.