Чудеса за третьей дверью (СИ) - Котейко Алексей - Страница 2

— Но арендаторы обязаны ведь что-то платить за аренду?

— Безусловно.

— О каких суммах идёт речь?

Нотариус пошевелил в воздухе пальцами, как бы выражая переменчивость фортуны.

— В хороший урожайный год при благоприятной обстановке на мировом и местном рынках…

— Конкретнее, пожалуйста.

— Двадцать — двадцать пять тысяч евро. Это после всех вычетов и налогов. В очень хороший год.

— А в не хороший?

— Максимум шесть-семь тысяч. Но посмотрите на это так, месье Кузьмин: в первом случае вы безо всяких усилий получаете столько, сколько средний француз зарабатывает за год. А во втором — по крайней мере, покрываете свои годовые расходы на шато. Почти.

Степан задумчиво провёл рукой по волосам, затем спросил:

— А лес?

— Это одна из последних уцелевших частей древнего Кебирского леса. Никто не позволит вам вырубить и продать его на корню. Но как владелец вы можете вести лесозаготовки, заниматься восстановительными посадками на месте вырубок. Использовать прочие ресурсы — грибы, ягоды, травы. Ну и так далее. Непосредственно прилегающая к шато зона, что-то около двух гектар, документально числится как парковая. С ней вы можете поступать по своему усмотрению, даже свести на корню и превратить в поле для гольфа. Правда, я бы не советовал — парк одичал и зарос, но ваш дядя твердо намеревался восстановить его в прежнем виде.

— А что подразумевается под водными угодьями?

— Северная граница владения — река Лискюи. Сегодня это крохотный ручеек на дне оврага, но когда-то это был полноводный поток, и в него впадали другие ручьи. На территории усадьбы есть такой, ещё в древности его перегородили мельничной плотиной. Получилась запруда, одно время её даже использовали для рыбоводства. Может, и вы захотите заняться этим направлением?

— Сложно сказать. Знаете, мне кажется, что я сплю и это всё только сон.

— Так я вас разбужу, — мэтр Блеро доверительно наклонился к собеседнику. — Вступив в наследование, вы, конечно, можете продать имение. Но скажу вам прямо, сделать это будет нелегко, разве что отдать за бесценок. Попытаться, скажем, выделить и отдельно продать поля — дело долгое и хлопотное, к тому же снова встаёт вопрос арендаторов. Предыдущие владельцы почти пятнадцать лет искали покупателя, и всё это время шато пустовал. Месье Мишоне не просто купил его, он стал именно хозяином. Казалось, наступило время перемен. Я вырос в этих краях, месье, и знаю Буа-Кебир с детства. Мне было очень приятно видеть, как старый шато и его окрестности медленно, но всё-таки вновь пробуждаются к жизни. Я три года был нотариусом вашего дяди, и очень уважал его. Мне было больно узнать, что жизнь такого замечательного человека оборвалась именно тогда, когда впереди у него было столько планов. Не скрою, мне бы очень хотелось, чтобы начинания месье Мишоне были продолжены. Но решать, разумеется, только вам.

— Чтобы приложить руки, нужно сперва найти для этого время, — вздохнул Степан. — Моя виза заканчивается меньше чем через неделю.

— Это не проблема. И вообще, декабрь — не лучшее время для стройки или ремонта. А вот, скажем, март — совсем другое дело.

— Ну, если вы так считаете. И если больше никаких нюансов нет…

Нотариус возмущенно фыркнул:

— Месье Кузьмин! Я государственный служащий! И моя обязанность на данном этапе предоставить вам исчерпывающую информацию о том, что представляет собой оставленное вам наследство. Нет там никаких нюансов! Те, что имелись, я вам уже изложил. Все бумаги вашего дяди у меня в этой папке, вы её, безусловно, изучите, прежде чем мы начнём составление необходимых документов. Если желаете — можем сегодня же поехать и осмотреть шато на месте. У нас тут, правда, выдался очень ветреный ноябрь, но если с крыши сорвало хоть одну черепицу, я лично позабочусь, чтобы её вернули на место. А впрочем, знаете что, нет! Назовите лучше нотариуса, которому я могу передать дальнейшее ведение вашего дела, и закончим на этом! — разволновавшийся старичок подвинулся к краю кресла, словно собираясь встать.

— Простите, месье Блеро, я вовсе не хотел вас обидеть! — Степану и самому уже было неловко за сказанное. — Просто размышлял вслух. В конце концов, не каждый день и не у каждого человека обнаруживается неизвестный ему дядя, оставляющий такой щедрый подарок племяннику, которого ни разу в жизни не видел.

— Так вы принимаете наследство?

— Принимаю. И прошу вас, мэтр, оказать мне честь, и стать моим нотариусом.

Месье Блеро ещё секунду-две сурово смотрел на гостя из-под нахмуренных бровей, но затем лицо его расплылось в прежней хитроватой улыбке.

— С удовольствием, месье Кузьмин!

Мэтр Блеро знал, что говорил, и в середине марта поезд увёз Степана в Москву, а самолёт благополучно доставил в Париж. Небольшая квартирка на родине была оставлена на попечение давней подруги по университету, дела улажены. На руках у наследника месье Мишоне имелось официальное разрешение оставаться на французской земле следующие 365 дней, с возможностью продления.

Франция встретила его низкими грязно-серыми тучами, и три дня кряду они клубились над Парижем, то и дело накрапывая мелким противным дождиком. Тучи последовали за Степаном, когда он в экспрессе TGV отправился на запад. Тучи играли в салочки с ветром с Атлантики, пока новый хозяин шато Буа-Кебир в Генгане ждал пересадки на поезд местной линии. И вот теперь, на конечной станции, в городке Каре-Плуген, воздух наполняла промозглая морось, а небольшая парковка перед вокзалом была абсолютно пуста.

Впрочем, не прошло и минуты, как из-за соседнего с вокзалом здания лихо вырулил серебристый «Рено-Каптюр» со знакомым — правда, до сих пор только по документам — номером. Водителем оказался долговязый молодой человек, который с широкой улыбкой протянул Степану руку и, хватая один из двух чемоданов, тут же затараторил:

— Месье Кузьмин, конечно? Жан-Пьер, приятно познакомиться! Простите, дед велел не опаздывать, но меня дождь притормозил. Здесь всего-то с полчаса, а теперь будем тащиться. Так, и сумку сверху. Отлично! Это весь багаж? А, точно, груз же пришёл! Сегодня утром привезли ваш ящик, мы его поставили под навесом. Я подумал, пусть лучше авто мокнет, чем вещи. Дед мне поручил у вас там присмотреть за всем, с Интернетом вопрос решить. Хорошо, что в шато телефонная линия, оптоволокно в те края ещё никто не протянул. В общем, теперь вы на связи, ну и прочее в башне мы тоже проверили на всякий случай — отопление, воду, электричество. К слову, держите, — он протянул Степану визитку. — У меня мастерская, если нужно что-то с техникой или электроникой, только позвоните. Починим, наладим. Может, вы охранную систему захотите поставить? И это можем.

Жан-Пьер располагал своей жизнерадостностью и энергичностью, хоть и болтал всю дорогу без умолку. Он, как оказалось, успел уже заполнить холодильник в шато («не знал, что вам больше по вкусу, так что набрал всего понемногу»), привести в порядок стоявший с осени без дела автомобиль и привезти несколько канистр бензина («у вашего дядюшки оказался целый арсенал бензоинструмента, с таким оснащением заниматься парком одно удовольствие!»). Внук мэтра Блеро умудрялся говорить, следить за дорогой, одной рукой удерживать руль, а другой бурно жестикулировать:

— Дед попросил вас заглянуть на днях, когда будет удобно. Нужно уладить все вопросы с документами, регистрацию и прочее. А то в два счёта депортируют, у нас с этим строго. Чеки по всем расходам он вам лично передаст. Ну, почти добрались! И погода вроде бы налаживается?

В тучах действительно стали появляться бледные окошки чистого неба. Оставив автостраду, они миновали уютную деревеньку с аккуратно подстриженными изгородями и уже зеленеющими свежей травкой газонами, и теперь катили среди полей. На очередном перекрёстке Жан-Поль вдруг затормозил:

— Вон там, в самом центре леса. Шато Буа-Кебир, месье.

Дорога налево уходила к небольшой ферме, а направо сбегала в широкий овраг, за которым поднимался к небу крутой склон поросшего лесом холма. Казалось, могучий великан когда-то прилёг отдохнуть у протекавшей здесь реки, и остался, навсегда скованный волшебным сном. Давно пересох речной поток, давно уже сведены древние чащи и распаханы вересковые пустоши, а он всё спит, укрытый зелёным одеялом леса.