Опричник. Том 2 (СИ) - Демченко Антон - Страница 7

— Ну-ну, — подначил замолчавшую подопечную Самурай.

— Не делайте так больше, Владимир Александрович, пожалуйста, — с искренней заботой в голосе произнесла Вербицкая и тихонько договорила: — а то где ж я другого такого наставника найду?

Утро, тренировка, душ, кофе… и обязательная сигарета к последнему. Что ещё нужно для начала продуктивного рабочего дня?

Нет, серьёзно! Это Гдовицкой может считать, что я устранился от дел «Гремлинов», и меня нужно шпынять, чтобы как следует исполнял свои «боярские» обязанности. Ну не рассказывать же ему, что из всего происходящего на Апецке по-настоящему важными делами я считаю те, о которых он вообще не в курсе, несмотря на гордое звание начальника службы безопасности?! И дело здесь вовсе не в доверии или недоверии. Просто о каких-то вещах вроде некоторых договорённостей с боярином Бестужевым или о нашей со Стрелковым работе над артефактами-передатчиками Самураю до поры и знать не нужно, а о каких-то… я вообще не готов рассказывать кому бы то ни было. Например, о своей работе с блюфростами. Смешно? Но я действительно считаю, что работа со зверятами не менее важна, чем руководство «Гремлинами» или разгорающийся конфликт с Вишневецкими хотя бы потому, что в отличие от текущих задач и проблем это работа на будущее. Будущее Скуратовых и моей личной школы. В конце концов, я никогда не забывал наказ, с которым оказался в этом мире, и искренне намерен ему следовать. А ситуация с подвернувшимися мне блюфростами работает на эту цель не хуже обучения моих двуногих подопечных!

Толстый, Нахал, Малая и Хитрая… щенки оказались кладезем сюрпризов в области применения интереснейших эфирных техник… приёмов? Чёрт знает, как называть их умения, особенно учитывая, что используют их звери вполне сознательно. Да-да, я сам был в полнейшем шоке, когда понял, что и КАК творят эти меховые комки. Собственно, именно этот весёлый факт и подвиг меня на исследование щенков и их взаимоотношений с Эфиром.

И, честное слово, не устаю благодарить Тодта за переданную им технику, позволяющую… нет, не общаться, но понимать животных и даже передавать им собственные эмоции. После переделки того корявого «импульсного» приёма, что сокольнический ветеринар отжалел мне с барского плеча, стало возможным установить не просто эмоциональную связь со щенками, но и дополнить её передачей и получением мыслеобразов. Пусть коротких и простых до изумления, но понимаемых обеими сторонами без всяких проблем, хвала Эфиру! А самое главное, та же техника вкупе с некоторыми диагностическими приёмами позволила мне не только наблюдать за внешним искажением эфирных потоков, сопровождающих применение зверями их умений, но и следить за тем, как именно они сами воздействуют на Эфир… А отсюда рукой подать до понимания принципов действия их приёмов и, соответственно, возможности использовать их самому. Что, скажем прямо, перспективно не только в применении к исследованию способностей эфирно-активных блюфростов. Хех.

Дьявол! Да одно получение столь мощного инструмента, как тот диагностический массив, что вышел в результате скрещивания переработанного мною ветеринарного приёма с методами целительской диагностики, переданными Елизаветой, уже стоило того, чтобы возиться с притащенными мною из парка зверятами. Но ведь этим дело не ограничится. Полученные мною первые результаты начатого исследования интересны не только с точки зрения возможности изучения чужих эфирных техник. Они позволяют замахнуться на много большее и важное, чем обычное воровство чужих приёмов… куда большее. Например, решение отчего-то дружно замалчиваемой всеми специалистами проблемы неодарённых в этом богатом на силу Эфира мире или возможность если не решения, то хотя бы обхода проблемы «потолка» у стихийников. И вот за это «большее» и особенно «хотя бы», чую, можно не только самому головы лишиться, но и учениц-учеников под топор подвести… вместе с Бестужевыми, Громовыми и Вербицкими в полном составе. О «Гремлинах» и их окружении и говорить нечего. Вырежут заодно и пеплом владений присыплют, чтоб не дай бог, даже намёка на эти исследования в мире не осталось. Родители Кирилла Громова тому яркий пример. А ведь они на столь масштабные проекты и не замахивались, одним выведением потомственных грандов ограничились. Потому и молчу о проводимых исследованиях, не рассказываю о них даже Ольге, не то что Гдовицкому.

— Кирилл, мы уже на полигоне. Ты идёшь? — голос Лёни Бестужева, раздавшийся у меня в гарнитуре, был полон радостного предвкушения. Ну-ну… пусть радуется, пока может!

— Иду, — отозвался я. — Сообщи девчонкам, пусть начинают с малого круга. И сам к ним присоединяйся. Да, Леонид… если Ольга или Громовы будут поправлять, прислушайся и не перечь. Задача ясна?

— Так точно, мон женераль! — весело откликнулся младший Бестужев и тут же, забыв отключить гарнитуру, принялся транслировать моё распоряжение ученицам. Вот и замечательно. Пока доберусь до полигона, они как раз разминку закончат.

Собственно, так оно и вышло. В тот момент, когда я пересёк границу хорошо утоптанной, можно сказать, выкатанной нашими стихийниками Тверди тренировочной площадки, ученицы как раз заканчивали так называемый «малый круг» — разминочный комплекс, разработанный ещё моими предшественниками, для приведения эфирников в максимально открытое миру состояние. Эдакая смесь медитации и физической разминки.

— Сели, — приказал я, и сам плюхнулся наземь там, где стоял. Привычные к такому действу, девушки моментально последовали моему примеру, а вот Лёня, ещё не слишком освоившийся на новом месте, чуть притормозил, оглядываясь, словно в поиске подходящего предмета мебели. Но почти тут же спохватился и уселся на утоптанную площадку. Окинув взглядом уже прикрывших глаза учениц и чувствуя, как они «тянутся» ко мне, как ведущему, я мягко подхватил их внимание и, глянув на Бестужева, кивнул: — Расслабься, Лёнь. Закрой глаза и, как почувствуешь мой поток, обопрись на него.

— Понял, — Леонид послушно закрыл глаза и мерно задышал на счёт. Да, пока без этих костылей ему не обойтись, но парень прогрессирует семимильными шагами. Всего десятое занятие, а он уже вполне чётко реагирует на изменения Эфира вокруг, и даже старается поддерживать ученическую связь со своей стороны. Хороший сенсор получится.

Я потянул на себя внимание учеников, перехватывая потоки Эфира, чуть придержал дрожащую неуверенную нить связи Бестужева, слепо тычущуюся куда-то в мою сторону, и, осторожно подхватив её, присоединил к потокам внимания учениц.

— Итак, задание первое, — объявил я, убедившись, что сплетённая нашей волей эфирная конструкция достаточно окрепла и не норовит распасться от малейшего всплеска неуверенности кого-то из участников. — Поиск лишнего в радиусе пятидесяти метров от центра нашей группы. Леонид, слушай связь, подстраивайся под действия сестры. И не волнуйся, я поддержу, чтобы ты не запутался. Понял меня?

— Угу, — насупившийся Лёнька, закрыв глаза, резко кивнул, нить его внимания попыталась дрогнуть… но, он её удержал! Молодец… но об этом я ему пока не скажу.

— Начали.

Следя за тем, как раскрывается внимание работающей в поиске группы, я время от времени страховал новичка, но в основную работу не вмешивался. Вот уже полгода, как девчонки вышли на тот уровень, когда от ведущего требуется лишь присмотр, а не направление и фокусировка их действий. Радуют, радуют меня ученицы!

Первый результат ожидаемо получили уже через несколько минут работы. Удивительно, но заметил неправильность неопытный и от того предельно внимательный Леонид.

— Северо-северо-восток, восемнадцать метров, ниже ноль пять, — протараторил он. Девочки продолжили сканирование, а я направил своё внимание в указанную точку. Заодно и перенапряжённого Бестужева поддержал. Фиксатор и впрямь обнаружился в обозначенной им точке, на полуметровой глубине. И, судя по характерному фону Эфира и гладкости закупоренного каменной пробкой канала, на дне которого и обнаружился «подарочек», без помощи спеца по Тверди здесь дело не обошлось. А таковых у нас… ровным счётом семь человек, если брать только «гостей» базы. И из них — четверо из подозрительных туляков, если верить собранной Самураем информации. Интересненько.