Кречетов, ты - крестьянин, а не наследник! Том 1 (СИ) - Тайецкий Тимофей - Страница 5

— Понял. Не дурак же.

Прежде, чем я успел ещё чего-то спросить, Велес отпихнул меня вниз, в чёрную бездну. Тьма поглотила меня. Сознание снова куда-то уплыло.

Надеюсь я справлюсь.

****

Проснулся. Осознал, что я всё ещё в теле крестьянина.

Утро застало меня в лодке. Зябко лежал, как холодный обрубок мяса.

Ноги и руки — как деревянные доски, всё промокло до костей. Красное лицо, глаза в огне.

Где-то там, вдалеке, торчали берега, но мне было пофиг.

«Что угодно, лишь бы подальше от тех козлов,» — подумал я, растягивая в улыбке онемевшие от холода губы.

На свету дня решил рассмотреть труп дворянина получше. Парень лет пятнадцати, максимум двадцати. Светлые волосы, челюсть кубарем.

Глядя на свое отражение в воде, до меня дошло: «Что-то мы с ним как две капли воды.»

Но, конечно, это невозможно, ведь он — благородный наследник, а я — просто долбанный бездельник.

Маленький рост, бледная кожа, большая голова, асимметричные черты лица.

От плохого питания началась какая-то бяка, благодаря которой цвет кожи удивительно напоминал несвежего упыря. То есть тело крестьянина мало чем отличалось от трупа дворянина.

Хотя, если честно, сейчас у меня в карманах больше золота, чем у него в аристократических штанах. Может, стоит его труп обыскать сначала?

Вероятно, это был Новгородец. На его безымянном пальце блестел золотой перстень в виде щита, с хищной птицей посредине.

«Ну да, Кречетов же....»

Рукоять меча в виде птицы, фамильный перстень с птицей. Прямо какое-то тотемное животное или родовой фамильяр.

«Наверняка, зело знатный вельможа,» — подумал я, присваивая богатства нового друга.

Надо быть поосторожнее с этими вещами и особо не светить. Если кто увидит, то начнут спрашивать. Ведь наверняка его уже ищут. У знатного аристократа всегда есть кому позаботится о нем.

Кстати, что та девка на берегу кряхтела про кольцо?

«Оставь себе кольцо, а мне писюльку дай», — вот, что она скозанула.

Значит, та писюлька была ей дороже золотого кольца. Где, кстати, это блевотное письмо? Пощёлкал по его пижамке.

«Ага, нашёл вот в нагрудном кармане.»

Вытащив конверт, пригляделся ближе. Спасибо вощёной бумаге, внутри, скорее всего тоже сухо.

На этом конверте что-то было написано, но блин, я-то не разберу. Прошлый хозяин моего тела не умел читать буковки.

Зато на конверте та же гербовая печать рода Кречетовых.

За ночь этот труп стал каким-то зелёно-голубым, с белыми пятнами тут и там. От этого гнилого месива воняло, будто сам дьявол срал в угол лодки.

— Ну, а пинжак с отливом заберу, — промолвил я ему. — И сапоги тоже. Надеюсь, ты, черт возьми, не возражаешь.

Труп ответил мне какой-то тупой ухмылкой. Всю ночь так пролежал — лыбясь в небо, бедолага.

Боже, какой кошмар! Серьезно, я был вынужден сломать обе его руки, прежде чем снять кожаный дублет.

Задача не для слабаков.

На снятие его сапог я потратил больше времени, чем на свой последний случайный секс. То есть где-то две минуты.

По итогам кровавой борьбы, когда солнце поднялось в небо — вонь стала невыносимой. Даже самый жадный ублюдок не смог бы вынести так долго.

«А я жадный? Да. К тому же циничный и эгоистичный.»

Когда, наконец, сбросил этого улыбающегося кадавра в реку, у меня в животе закрутило. Воняло, как в аду.

Я умылся водой, жалея, что сбросил труп раньше, чем подумал попить. Скорее всего, теперь вода отравлена трупным ядом. Так что не буду рисковать.

Среди других недостатков побега было еще и то, что у меня теперь нет еды. Нет, правда, лучше я погрызу золотые монеты, чем снова переживать этот ад. Или хотя бы сапоги.

Лодка рвалась вперед, ветер раздувал паруса, а я сидел, обхватившись за живот, и осматривал добро мертвяка.

И жаль, что не могу прочитать, написанное на конверте и само письмо. Я даже не вскрывал его. Наверняка там что-то важное, раз за ним гонялись трое киллеров-шмиллеров.

Вспомнил про его сумку. Открыл её, а там — свиток, замазанный воском, и что-то еще. Воды, как обычно, ни капли.

Набил эту суму монетами, выгребая из своих карманов и худых башмаков.

Потом всунул ноги в новые сапоги. Кожа мягкая, как лоно любовницы, но с запахом хуже, чем у последней.

Старые башмаки тут же выкинул за борт.

Потом подрулил курс и всё время держал путь на остров.

В конце концов, наткнулся на скалистый берег. Камни вбивались в воду, словно гвозди в дерево — острые и безжалостные.

Лицо чесалось, губы трескались от обезвоживания. На этой маленькой лодке не было места, где можно укрыться от солнца. Тени — ноль.

Ну и, конечно, лодке нравилось набирать воду, будто она жаждала моего горького конца. По крайне мере одна девушка мне так и сказала.

Дырка с течью была одна и не представляла проблем. Вытащив сопливый платок я заткнул её как сумел.

Но не успел отдохнуть, как еще две дыры вылезли на свет. Эта старая лодка разваливалась прямо на моих глазах.

Неудивительно, что её бросили.

Настроение у меня испортилось. Еще и воды нет. Отдал бы весь свой золотой запас за каплю чистой воды. Просто надо выбраться на сушу, где-то там должна быть вода.

Только причалить к острову негде.

На берегу камни, размером с бабушкин дом. Острые, как мой язык после бутылки виски. Базальтовые горы, на которые даже пташка не смогла бы нассать без разбега.

Я медленно кружил вокруг острова, глядя, как вода заливает мою лодку, и при этом проклиная всё, что только можно.

Камни сменились галькой, будто природа решила пощадить меня и сделать приличный пляж, на котором я мог бы умереть.

Лодка едва дотянула до берега.

*****

[Усадьба дяди]

Через распахнутое окно проникал гул Новгорода Великого. Городок, на реке Волхов, неподалеку от Ильменского озера.