Трясина (СИ) - Алексеева Анастасия - Страница 30

Вздрогнув, я задержала дыхание. Недавний сон всплыл в памяти, заставляя пережить пару неприятных моментов. Желая отвлечься от неприятных мыслей, царапавших грудь изнутри, я спросила:

— Почему именно хранительницей лунного света?

Герцог подхватил прядь моих волос, аккуратно пропуская их между пальцами, и тихо ответил:

— В то время магия ещё была не доступна простым людям. Они не знали, что это. Поэтому когда маленький дух колдовал, люди не понимали, что происходит. Просто видели струящийся сквозь её пальцы голубоватый свет, похожий на свет звёзд.

Со временем хранительница становилась сильнее. Она, верная своему долгу, оберегала жителей деревень. А когда людей стало слишком много и приглядывать за всеми уже не получалось, хранительница подняла в небо шар из чистой энергии. Этот шар вбирал в себя молитвы людей, направляя их хозяйке.

Жители тех мест жили в достатке. Не зная горя и несчастий, они стали забывать, кому этим обязаны.

— И что же случилось потом? — от чего-то мне казалось, что я уже знаю ответ.

— Люди неблагодарные существа. Они всегда хотят большего. Больше денег, больше власти, больше земель. Их погубила собственная жадность. Горы Чиин поглотила война. Прекрасные пейзажи навсегда исчезли. На их месте в течение долгих трёхсот лет оставалась только выжженная пустошь. А после зародилась современная империя Чиин.

— Но что стало с хранительницей?

Герцог отвёл взгляд и нахмурился. Скулы его заострились, а в глазах сверкнул недобрый огонь. Сжатые в кулаки руки едва заметно подрагивали. Поняв, что вопрос оказался мужчине по какой-то причине неприятен, я уже собралась перевести тему, но он выдохнул и всё же ответил:

— Желая получить хоть частичку её силы, люди разорвали и тело и душу хранительницы на куски. Так Луна этого мира погасла. Вот только исчезновение духа не подарило людям желанной магии.

— Но ведь сейчас многие могут колдовать.

— Верно. Люди уничтожили свою единственную защитницу. И тогда нашёлся демон, который ненавидел людей на столько же сильно, на сколько хранительница их любила. Он в одиночку огненным вихрем пронёсся по оставшимся поселениям, сжигая всё до тла. А после собрал всех демонов, которых приютила хранительница, и увёл куда-то далеко. После этого о них больше никто ничего не слышал. Но на выжженной голубым пламенем земле стали рождаться люди, умеющие колдовать.

Погрузившись глубоко в собственные размышления, я брела по пустынным улочкам раскинувшегося недалеко от замка городка. На самом деле, до того, как я подходила, улочки пустынными вовсе не были. Но стоило мне приблизиться, как все обитатели тут же скрывались в ветхих лачугах. То тут, то там из тёмных окон на меня глазели необычные существа. К счастью опыт знакомства с поварами поместья позволил мне не отскакивать в ужасе всякий раз, как из полумрака подворотен проступало нечто, неожиданно оказывающееся живым.

Получив полную свободу передвижения и тёплую улыбку от герцога на дорожку, я отправилась собирать информацию. Первое время я ещё беспокоилась о собственной безопасности, шарахаясь от каждой тени. Однако, чем дольше я бродила, тем явственнее ощущала: что бы Юэ не сделал, это место, похоже, и в самом деле стало для меня безопасным. Во всяком случае, ни по пути до городка, ни во время прогулки никто не пытался проделать во мне лишних отверстий или отделить тяжёлую из-за мрачных мыслей головушку от тушки.

Я уже почти повернула за угол мало-мальски приличного каменного домика, когда на меня налетел вихрь из чёрных спутанных волос. Перед носом мелькнула тонкая косичка с вплетёнными в неё украшениями. Отшатнувшись, я непроизвольно выставила руки упираясь в крепкую грудь. Хозяин шевелюры тут же развернул меня на сто восемьдесят градусов, подталкивая в ту сторону, откуда я только что пришла:

— Твоё Высочество, нечего тебе там делать.

— Свейн, чтоб тебя, напугал меня до чёртиков.

Выдохнув, я рассмеялась, узнав в сбившем меня человеке знакомого. Юноша заулыбался в ответ. Его обычно бледные щёки покрыл лёгкий румянец, а дыхание сбилось. Припомнив, как спокойно он скакал со мной по крышам, я призадумалась, что могло заставить его выглядеть на столько запыхавшимся. Но мысли эти на долго не задержались. Заметив выглянувший из-под свободного рукава рубахи край бинта, я схватила юношу за руку, поднимая её на уровень глаз:

— Это что такое?

— Просто царапина. — Свейн отвернулся, тем не менее не пытаясь вырвать руку из захвата.

— Просто царапина. И почему, скажи, я тебе не верю?

— Откуда я знаю, почему ты мне не веришь. Я, Твоё Высочество, между прочим, ни разу тебе не врал. — юноша притворно надулся.

— Точно, лукавил, не договаривал, изворачивался…

— Но ведь не врал.

— Ладно, ладно. — я отпустила мальчишку и подняла руки, признавая поражение: — Что ты здесь, вообще, делаешь?

— Как что, присматриваю за тобой.

— В этом нет необходимости.

— С чего бы? — Свейн покосился за угол дома, от которого мы стремительно отдалялись.

— Да с того, что мой дорогой супруг уже и так позаботился о моей безопасности. Или, думаешь, герцог не справится с защитой одной единственной девчонки?

Я прищурилась. Ситуация меня откровенно забавляла. Однако, к моему удивлению, Свейн вдруг сделался пугающе серьёзным:

— Однажды уже не справился. Но больше этого не повторится.

— О чём это ты?

— Ни о чём. Забудь. Не думай об этом, ладно? Лучше скажи, чего это ты бродишь по таким опасным местам?

Я качнула головой, решив не портить представление и коротко поведала юноше свой план. Ничего на самом деле серьёзного, просто небольшая работа с общественным мнением. Дело это только на первый взгляд может показаться сложным. Но стоит разобраться, и всё окажется предельно просто.

Однажды, ещё на первом курсе университета, наш профессор, по совместительству пишущий журналист, поделился занимательной историей:

У одного жилого дома местные власти решили спилить несколько деревьев. Событие совершенно обыденное и ни чем не примечательное. Однако сразу в двух газетах вышли статьи о нём. И вот уже они наделали столько шума, что едва ли не весь город разделился на две фракции, отчаянно борющиеся друг с другом.

А дело было вот в чём: в одной статье рассказывалось о старых деревьях, представляющих опасность и для жителей дома, и для электросетей, провода которых находились в опасной близости с ветвями, готовыми в любой момент обломаться от ветра.

Деревья эти, что очевидно, нужно было спилить. А на их месте предполагалось выстроить детскую площадку, да немного расширить парковку перед домом, а то даже машина скорой помощи подъехать не может.

Казалось бы, вот оно, очевидно, верное мнение. Правильная позиция. Истина в последней инстанции… Если бы не вторая статья. Смысл был в том же, но взглянул автор под совершенно другим углом. И вот опасные для жителей деревья вдруг стали рощей, в которой люди целыми семьями гуляли, устраивали пикники, проводили праздники. Чистоту тоже поддерживали всем двором, регулярно организовывая субботники. Какой-то местный умелец даже сколотил скамеечки и расставил их вдоль тропинок.

Но не долго музыка играла. От рощицы захотели избавиться, землю забетонировать и сделать на месте клочка природы безжизненную парковку.

Кто же в этой истории прав? Этого люди не знали. Никто не пошёл выяснять, на сколько на самом деле деревья опасны, и на сколько хороша рощица. Доверившись статьям в газете, жители небольшого города заняли прямо противоположные позиции. Разразился жуткий скандал, продлившийся несколько месяцев. А после появилось много более интересных событий. И об этом просто забыли.

Такая простая история на нас, только вступивших на путь журналистики, студентов, в то время произвела неизгладимое впечатление. Осваивая азы, мы ещё не знали, на сколько сильно СМИ влияют на мнение общественности.

Со временем газеты теряли свою актуальность. Информация стала распространяться быстрее. И от этого её достоверность упала ещё больше. В итоге верить чему-то, чему сам свидетелем не был, можно было только на свой страх и риск. Впрочем, люди тоже стали это понимать. Искать информацию в разных источниках и знакомиться с разными мнениями. Так худо-бедно удалось поймать шаткое равновесие.