Морозов. Истинный маг (СИ) - Мамаев Максим - Страница 46

После этих слов Артём рванул в сторону стены. Я тоже попрощался со всеми и двинул в сторону казарм, укрыв себя сокрытием. Мне бы тое много чего стоит обдумать этим вечером, начиная с того, откуда какой-то сектант знает моё первое имя. Возможно, мы чего-то не знаем о секте. Да только я чертовски устал, чтобы забивать чем-то свою голову в столь позднее время.

Добравшись до своего корпуса, я обошёл его, открыл окно, активировав печать, и рывком запрыгнул прямо в свою квартиру, а после закрыл окно, обновив печать.

Сегодняшний день меня изрядно потрепал, потому я стянул с себя охотничьи тряпки, скинул сапоги, и налил ерофеича в стакан, который выпил залпом. Усталость после ерофеича тут же накатила на меня по всему телу, я только успел доплестись до кровати, как тут же провалился в сон, едва коснушись подушки.

— Я же говорил, — сказал кто-то в тёмном переулке, наблюдая за тем, как открывается окно армейских казарм, и что-то невидимое запрыгивает в это окно. — Это проблемный парень.

— Спасибо, брат мой, что показал мне это. — сказал другой. — То есть, ты уверен, что это тот, что ворвался на церемонию последнего урожая.

— Да пусть меня Зона порвёт, если это не так! — сказал первый.

— В таком случае, мы примем необходимые меры, — ответил второй, — Ты будешь вознаграждён за старания. А теперь ступай домой.

Утром я, как ни в чём не бывало, вышел на службу, однако, когда я покончил с делами, приняв дежурство у стены, меня нашёл Сухарев.

— Лейтенант Морозов, — строго сказал он, — Ко мне в кабинет, быстро.

Неужели я где-то прокололся? Мы не оставили свидетелей, никто не мог знать о том, кто совершил нападение прошлой ночью. Разве что отец Иларион мог что разболтать. Нет, не мог. Не выглядит он болтливым человеком, он предан своим правилам.

Возможно, капитан прознал о случившемся и посчитал, что я в этом замешан. Буду вести диалог, будто ничего об этом не знаю, а там посмотрим. И потом, он может и не знать о том, что произошло: церковь знает своё дело, наверняка все следы подчистили.

Мы прошли по стене из одной башни в ту, где находился кабинет капитана.

— Закрой дверь. — сухо сказал он, не поворачиваясь, пока шёл к своему столу. — Садись.

— Что-то случилось, капитан? — спросил я, садясь напротив.

— Это ты мне скажи, — сказал он, смотря мне в глаза. — Начальство всё утро про тебя расспрашивало. Спрашивали как служишь, чем занят в свободное время, какие характеристики о тебе могу дать. Что ты такого наворотил, что на тебя обратили внимание наверху, Морозов?

— Не могу знать, капитан, — ответил я, пожав плечами. — Я тут не так давно, о моих делах ты знаешь. Ну, был на вылазках с охотниками пару раз.

— То есть с какими-то нападением на склад, из-за которого сектанты забегали ты тоже не связан? — спросил он, — Только не ври мне, Морозов.

— Могу сказать, что я бы поступил так, если бы там было что-то важное для секты. — сказал я. — Но я ещё не обзавёлся связями для получения таких сведений.

— И уже не обзаведёшься, капитан. — сказал Сухарев.

— Капитан, я лейтенант, — сказал тут я.

— Я не ошибся, назвав тебя капитаном. — буркнул он, упёрся локтями на стол и посмотрел в окно. — Тебя повысили. Переводят в командование второй ротой первого батальона в первом полку.

— С чего это я удостоен такой чести? — спросил я, осознавая услышанное. Я встал и прошёл к бару Сухарева. — Капитан, ты не против, если я выпью?

— Валяй, — ответил он, — Вторая бутылка справа, Шустовский коньяк, неси его сюда, и стаканы захвати.

Я взял темную бутылку с печатями рода Шустовых, пару прозрачных цилиндрических низких стаканов с арочными мотивами, какие не раз видел ещё в Барабинске, и вернулся к столу. Сухарев забрал у меня бутылку, одним движением открыл и разлил по стаканам, едва я успел поставить их на стол.

— Знаешь, почему я не рад твоему повышению? — нарушил молчание Сухарев.

— Могу только догадываться. — ответил я.

— Тебя там сожрут с потрохами, — продолжил он. — В первом полку сектантов куда больше чем здесь. Подозреваю, что кто-то на тебя донёс, и теперь сектанты планируют от тебя избавиться.

— Что ж, — ответил на это я, отпил из стакана и продолжил, — Пусть попытаются. Посмотрим, что из этого выйдет.

Сухарев посмотрел на меня, вздохнул и выпил стакан залпом.

— Ты ещё юнец, — сказал он, поморщившись и занюхав рукавом, — Что ж вы все умереть-то торопитесь? Вам, юнцам, ещё жить да жить.

Лейтенант достал из ящика стола какой-то глиняный горшок с металлическими шпажками, от которого исходила дымка холода, открыл крышку и достал оттуда одной шпажкой ломоть солонины.

— Мы не в сказке живём, и ты не Иванушка-дурачок, который и из воды сухим выйдет, Морозов, — продолжил он, — Удача не всегда будет на твоей стороне. — Сухарев взял бутылку и снова разлил по стаканам. — Здесь я бы ещё мог поспособствовать тебе, как своему подчинённому. А там ты будешь сам по себе, каждый твой шаг будет теперь отслеживаться. Так что закончилась твоя борьба с сектой. Я бы тебе порекомендовал бросить эту затею. Или, на худой конец, переждать, до нужного момента.

— Я разберусь как-нибудь с этим, Евгений Иванович, — сказал я, выпил залпом достаточно крепкий коньяк, достал ломоть солонины, и закусил. — Не переживай за меня, я не пропаду.

Сухарев снова поглядел на меня с недоверием.

— К слову, куда делся предыдущий капитан второй роты, — спросил я. — Перевёлся куда?

— Пропал без вести — ответил Сухарев. — Мне не докладывали всех обстоятельств, так что ничего сказать об этом не могу. Там, у солдат, разузнаешь. Ступай, собирай свои вещички, — сказал он, допивая стакан. — Я обещал, что к вечеру ты прибудешь в расположение своей роты, казармы первого полка у юго-восточных ворот. Документы я сейчас оформлю, отправлю туда в ближайшее время. Удачи тебе, Морозов. Надеюсь ещё свидимся.

— Спасибо тебе, Евгений Иванович, за доброе отношение, — сказал я, вставая. — Было интересно служить с тобой. — Я встал по стойке смирно, поклонился и начал пятиться к выходу. — Поначалу я думал, ты скверный и неприятный человек, скорее даже из тех подонков, что всё покрывают, но, к моей радости, ты доказал мне как я ошибался.

— Чегоо? — взревел Сухарев, вставая из за стола. Он пытался сделать серьезное лицо, но в глазах бегали задорные искры, говорящие о том, что ему было приятно это услышать. Тем не мене он схватил увесистую статуэтку с гербом Империи со своего стола. — Да я тебя сейчас…

Я пулей выбежал из кабинета, и едва успел закрыть за собой дверь, как раздался глухой деревянный стук воткнувшейся статуэтки с той стороны. Улыбнувшись такому исходу я отправился собирать свои вещи.

Перед тем, как идти к себе я прихватил пару солдат из роты, чтобы помогли мне с погрузкой. Также нашёл прапора, выпросил капитанскую форму.

— Поздравляю вас с повышением, — сказал прапор, открывая ключами склад.

— Не с чем поздравлять, — ответил я, — Это вынужденное повышение.

— Простите, — стушевался прапор, всё ещё возясь с ключами. — Лезу не в своё дело.

— Да ничего, всё нормально, — ответил я.

Дверь, наконец, открылась, и прапор убежал на склад, откуда вынес коробку с формой.

— А старую сдавать будете? — спросил прапор, отдавая коробку.

— Да, позже принесу, — ответил я, уходя с коробкой к себе.

Поднявшись наверх, я быстро переоделся и глянул в зеркало. Форма капитана была мне к лицу, да и прапор угадал с размером, не зря свой хлеб ест, вот только не в таких обстоятельствах я намеревался её надеть.

Пока солдаты выносили мои собранные вещи к выходу, я отнёс старую форму к прапору а потом вывел из конюшен Кошмара, который сперва обрадовался, что мы идём на прогулку, но потом страшно обиделся, узнав, что мы никуда из крепости выезжать не будем. Настолько, что, он и близко солдат к себе не подпускал, а когда я сел на него и пришпорил, он и ухом не повёл, только прижал их, и глядел на меня косо, то и дело фыркая.