Извращенный Найт-Крик (ЛП) - Кин Кей Си - Страница 61

Выпрямляясь на своем стуле, я расправляю свою футболку свободного покроя и поправляю кожаную куртку, прежде чем упереться локтями в стол. Этим утром я выгляжу и чувствую себя надутой сучкой, которая страдает всеми прелестями беременности, и я очень стесняюсь того, что кто-то об этом догадывается.

Краем глаза я замечаю, что Лу-Лу делает то же самое, готовая при необходимости встать между мной и охотницами за бутсами.

Любой ропот в классе мгновенно стихает, как только они обе входят в комнату в форме болельщиц и их взгляды останавливаются на мне. Если бы взгляды могли убивать, я бы таяла на своем стуле от их взглядов, но, к моему удивлению, они абсолютно ничего не говорят, занимая свои места в дальнем левом углу комнаты.

Миссис Лич откашливается, привлекая всеобщее внимание в классе, и я сосредотачиваюсь на ней, хотя мне отчаянно хочется оглянуться через плечо на ребят, но прямо сейчас это ситуацию не исправит.

Когда миссис Лич открывает рот, чтобы заговорить, Билли перебивает ее.

— А вы, ребята, не собираетесь снова устраивать кошачьи бои? В прошлый раз было чертовски жарко, и я вполне мог бы добавить немного грязи и бикини, чтобы сделать это по-настоящему интересным, если потребуется, — комментирует он, полный высокомерия, и я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза, когда он оглядывает класс, пытаясь поднять шумиху вокруг всех в классе.

— Нет, все хорошо. Время Иден Грейди в любом случае истекло, она получит именно то, что ей причитается, — ликующе говорит Рокси, и моя кровь застывает в жилах. Мое сердце бешено колотится в груди, когда мне удается сосредоточиться прямо перед собой и не попасться на удочку.

Несколько других студентов посмеиваются над ее словами, в то время как я остаюсь бесстрастной, хотя мне хочется вскочить на ноги и потребовать, чтобы она объяснилась. Мой телефон вибрирует в кармане, когда миссис Лич заставляет их замолчать, и я бросаю быстрый взгляд, пока она настраивает проектор для урока.

Тобиас: Ты молодец, Шарик. Не обращай на нее внимания, она того не стоит.

Его слова вызывают у меня улыбку, он предлагает мне поддержку, не привлекая к нам внимания. Спасибо Богу за технологии. Засовывая телефон обратно в карман, я замечаю Чарли рядом со мной, ее щеки пылают от гнева. Я сосредотачиваюсь на экране, показывая ей так же, как и я, что мы никак не реагируем.

— Доброе утро, класс. Сегодня мы собираемся посмотреть "Убить пересмешника", чтобы сравнить его с предыдущими чтениями. Я хочу, чтобы вы сделали заметки о том, что было сделано по-другому в фильме по сравнению с книгой, а затем на нашем следующем уроке мы обсудим, почему, по вашему мнению, они внесли изменения, — заявляет миссис Лич, и комнату наполняет гул. Кажется, все всегда приходят в восторг, когда нам на самом деле не нужно работать, а просто приходит время посмотреть фильм.

Я откидываюсь на спинку стула, устраиваясь поудобнее, пока миссис Лич возвращается на свое место и нажимает кнопку воспроизведения на своем ноутбуке. Вступительный эпизод воспроизводится в течение всех десяти секунд, когда экран выключается.

Я хмурюсь вместе со всеми остальными, пока миссис Лич в замешательстве смотрит на свой ноутбук, нажимая несколько кнопок, но ничего не происходит.

— Кажется, я знаю, в чем дело, — кричит Рокси, поднимаясь со своего места и обходя класс, чтобы пройти мимо меня плечом, и мне приходится прикусить губу, чтобы не накричать на нее.

Я не обращаю на нее внимания, поворачиваюсь к Лу-Лу и закатываю глаза, когда экран внезапно снова оживает, но когда я снова поворачиваюсь к экрану, это не игра "Убить пересмешника", это моя мама на экране.

Она выглядит совершенно разбитой и в синяках. Я поднимаюсь на ноги, мое сердце колотится в груди, я пытаюсь дышать, мои руки упираются в стол.

Я больше никого не вижу в этой комнате, мое внимание сосредоточено на моей маме.

Ее светлые волосы торчат во все стороны, ее обычная гладкая прическа полностью испорчена. Грязь и кровь размазаны по ее лицу, глаза опухли и покрыты синяками, одежда разорвана в клочья, когда она стоит, прислонившись спиной к черной стене.

Все это выглядит как кадр из фильма ужасов.

Я слишком боюсь моргнуть, чтобы что-то не упустить, потому что все, что она сейчас делает, — это быстро моргает перед камерой, а по ее лицу неудержимо текут слезы.

— Скажи ей, Дженнифер, — требует мужчина. Я узнаю голос, но я слишком зациклена на своей маме, чтобы попытаться определить, кому он принадлежит.

— Пожалуйста, пожалуйста, не делай этого, — умоляет она, и мое сердце, черт возьми, истекает кровью на полу вокруг меня.

— Скажи ей, или она увидит, как ты умираешь, — приказывает женщина, и я, черт возьми, знаю каждой клеточкой своего существа, что это Илана.

Она зашла слишком далеко. Слишком, черт возьми, далеко. Меня сейчас стошнит.

— Иден, детка, мне так жаль, — рыдает моя мама, когда кто-то трогает меня за плечо, но я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это. Кто-нибудь мог бы прямо сейчас ударить меня бейсбольной битой, и я бы этого не заметила, мое узкое зрение видит только экран.

— Скажи ей, — снова кричит женщина, и моя кровь закипает от ярости, когда рука в перчатке бьет маму прямо в лицо.

Я чувствую мамин плач каждой клеточкой своего тела. Мое зрение затуманивается от моих собственных слез гнева и боли, когда я чувствую, как кто-то прижимается к моей спине, каким-то образом заземляя меня, когда мой разум отчаянно пытается уплыть.

— И-И-Иден, они хотят, чтобы ты проверила свой телефон и следовала координатам, которые они тебе прислали. У тебя есть два часа, чтобы добраться сюда, а-а-а, и если ты этого не сделаешь, я умру, — заикается она, пока я пытаюсь дышать. — Но пошли они к черту, Иден. Не смей приходить сюда. Ты слышишь…

Ее слова прерывает еще один удар кулаком в лицо, когда экран разворачивается, показывая мужчину в черной балаклаве, больше ничего не видно.

— И маленьких папочек тоже приведи. Наконец-то это семейное мероприятие, — говорит он искаженным голосом, и мои ноги подкашиваются, но тело, прижатое ко мне сзади, прижимает меня к груди, когда я разваливаюсь на части в их руках.

Мир словно погружается во тьму, но я чувствую каждое прикосновение, каждое движение, и я даже чувствую, как меня внезапно обдает жаром.

Я чувствую, как мир движется вокруг меня, пока я остаюсь в ловушке своего разума, звук того, как кто-то зовет меня по имени, медленно прорывается сквозь ментальные стены, которые я воздвигла, чтобы защитить себя.

— ИДЕН? Иден, мне нужно, чтобы ты поговорила со мной, ответила, вообще на что угодно, хорошо?

— Давай, любимая. Я знаю, что ты там.

— Нафас, мне нужно, чтобы ты сжала мне руку, пожалуйста, что-нибудь.

Мне кажется, что я парю на облаке, но упоминание о том, чтобы сжать чью-то руку, заставляет меня отметить тот факт, что мои пальцы слабо переплетены с их пальцами, но прикосновение есть. Пытаясь сделать глубокий вдох, я делаю, как они просят, и напрягаю все, что у меня есть, и это должно сработать, потому что похвала, которую я получаю в ответ, побуждает меня выбросить все из головы.

— Это моя Иден. А теперь открой эти чертовы глазки, чтобы я мог хоть раз сфотографировать, как ты смотришь на меня, — бормочет Ксавье, когда кто-то проводит пальцем по моему лицу, и я пытаюсь моргнуть.

Сначала проникает свет, на секунду ослепляя меня, но когда я привыкаю, то вижу Ксавье, Хантера и Тобиаса, нависающих надо мной, а Чарли, Лу-Лу и Арчи стоят всего в футе от меня.

— Ты в порядке? — Спрашивает Хантер, съеживаясь от собственных слов, но я киваю, понимая, что он имеет в виду меня, а не всю ту чушь, которая только что произошла. Это похоже на гребаный сон, но гнев и озабоченность на лицах присутствующих только подтверждают, что это было не так.

Я чувствую себя гребаной девицей, попавшей в беду, и я ненавижу это.

Со стоном я принимаю сидячее положение и оглядываюсь вокруг. Они положили меня на траву перед главным входом в школу. Неудивительно, что моя задница кажется мокрой, разбрызгиватели, должно быть, только что закончили работу.