Выбери любимый жанр

Книга, в которой исчез мир - Флейшгауэр Вольфрам - Страница 28


Изменить размер шрифта:

28

— Я работаю ради безопасности Германской империи в Высшем имперском суде в Ветцларе, — ответил советник. — Есть силы зла, которые с радостью уничтожили бы установившийся порядок. Эти силы располагают многочисленными возможностями и средствами достижения своей цели. Но всем им присуща одна черта — они творят свои дела в темноте и в тайне. Следовательно, надо работать в такой же тайне, чтобы выведывать планы заговоров этих опаснейших врагов империи. Я буду вынужден раскрыть вам некоторые вещи, которые составляют высшую государственную тайну, поэтому я должен быть уверен в вашем молчании. Надеюсь, мы понимаем друг друга?

Николай наконец с большим трудом проглотил кусок ветчины и кивнул.

Ди Тасси протянул ему какой-то документ.

— Прочтите это. Я скоро вернусь. Если вы не подпишете эту бумагу, то наш разговор на этом закончится, вы уедете в Нюрнберг, и я более не стану пользоваться вашими услугами.

С этими словами он поднялся и вышел из библиотеки. Манера разговора ди Тасси окончательно испортила Николаю аппетит. Однако когда он начал читать документ, его, кроме того, охватил настоящий страх. Во что он может впутаться? Украшенный завитками текст, составленный на канцелярском немецком языке, представлял собой не что иное, как клятву хранить тайну и не выдавать ее под страхом смерти. Подписавший эту бумагу беспрекословно отдавал себя во власть Высшего военного имперского суда и отказывался от права на гражданскую защиту в случае судебного процесса. При этом подписавший соглашение мог рассчитывать на защиту Высшего имперского суда в случае, если будут иметь место столкновения и конфликты с судебными властями отдельных немецких земель.

Николаю потребовалось некоторое время, чтобы вникнуть в важность документа. Как только он подпишет эту бумагу, он сразу попадет под юрисдикцию Высшего имперского суда. Ни городской суд, ни магистрат не смогут привлечь его к ответственности, если его деяние будет связано с расследованием дела Альдорфа. Но одновременно Николай понимал, что отдает себя в руки инстанции, от которой невозможно скрыться.

Не грезит ли он? Одним росчерком пера этот документ может превратить его в привилегированное должностное лицо.

Врач поднял голову, и взгляд его скользнул по стенам библиотеки. Почему ди Тасси сделал ему такое предложение? Мысли Николая снова вернулись к девушке. Его влекла к ней неудержимая сила. Он непременно должен снова ее увидеть. Он должен вылечить ее, вывести из состояния паралича и помочь ей вспомнить события, свидетельницей которых она стала в лесу.

Он еще раз пробежал глазами документ. На этот раз договор показался ему менее угрожающим. Естественно, надо позаботиться о том, чтобы посвященный в тайну человек держал язык за зубами. Так делают в любом государстве. И разве не будет для него неслыханной выгодой таким способом отделаться впредь от произвола и злобы мелких германских князьков? Он станет врачом особой комиссии Высшего имперского суда! Разве можно представить себе большую удачу?

Он положил на стол бумагу и еще раз оглядел пустые места на книжных полках. Взгляд его упал на картину, которая раньше украшала вестибюль, а теперь стояла на полу, прислоненная к стене. Это был отнюдь не пейзаж. Плохое освещение помешало Николаю в тот раз разглядеть самую важную деталь картины. Он подошел к полотну и принялся внимательно его рассматривать. Два ангела охраняли сделанные из прутьев и древесных стволов ворота. Перед воротами толпились измученные люди, которые рвали на себе волосы, били себя в грудь и разрывали свои одежды. Ангелы не обращали на это ни малейшего внимания. В руках их сияли огненные мечи, которыми они грозили уничтожить всякого, кто попытается проникнуть в раскинувшийся за воротами сад. Но было что-то необычное в этих мечак.

Николай присмотрелся более внимательно. На пылающем клинке была видна надпись. То был смертный приговор Зеллинга. In te ipsum redi.

Он вернулся к столу. Быть может, Зеллинг слишком близко подошел к такому ангелу мести и был поэтому насильственно лишен зрения? Да, здесь происходит нечто ужасное. И он, Николай, должен помочь раскрыть это злодеяние. Он взял перо и подписал лежавший на столе документ.

— В том, что граф стал банкротом в результате мошенничества, нет ничего необычного, — сказал советник, аккуратно складывая документ. — Но взгляните на этот список.

Он протянул врачу несколько листов бумаги. Николай пробежал глазами список имен и, не веря своим глазам, прочитал цифры, обозначенные против каждого имени. Денежная сумма, известная по слухам доктору Мюллеру, была проставлена под списком в виде итога. Почти два миллиона талеров! Астрономическая сумма! На такие деньги можно содержать целую армию.

— И ни один человек не знает, куда делись деньги, — продолжал ди Тасси. — Мы опросили всех банкиров Нюрнберга. Проверили всех менял, залогодержателей и евреев. За исключением заимодавцев, которых вынуждали одалживать деньги Альдорфу, никто не имел с ним никаких дел. Деньги находились здесь, но они таинственным образом исчезли, не оставив никаких следов.

— Может быть, они были тайно вывезены? — предположил Николай.

— Это невозможно. Как вы представляете себе такой вывоз?

— Ну, всю осень в замке видели множество посетителей и гостей. Чужих людей. Они могли по частям вынести отсюда всю сумму.

Ди Тасси покачал головой.

— Такую сумму? В золоте, в серебре? Нет, это невозможно Для этого нужно много повозок. Нет, деньги были размещены в виде векселя вне графства. Вероятно, этот вексель хранится в каком-то иностранном банке. Но такое перемещение векселя мог осуществить только находившийся здесь человек. В конечном итоге вексель должен вывести нас на какого-то конкретного человека.

— Или деньги по-прежнему находятся здесь, — возразил Николай, — спрятанные в каком-то надежном месте.

Ди Тасси промолчал. Видимо, его уже занимали другие мысли, но едва заметное движение головы показало Николаю, что советник не верит в такую идею, чем бы Николай ее ни обосновал. Ди Тасси выдержал паузу, потом заложил руки за спину, словно они мешали ему думать, и снова заговорил:

— За последние годы в наши руки попали многочисленные письма, свидетельствующие о невидимых тайных организациях, которые по всей империи вербуют себе сторонников. Осиные гнезда этих возмутителей спокойствия — ложи вольных каменщиков. Мы сумели ввести верных людей в эти ложи и поэтому знаем об их кознях и интригах. Но за спиной лож действует еще какая-то группа, о которой нам попросту ничего не известно. Абсолютно ничего. Но группа эта, без сомнения, существует и что-то замышляет. Ввиду этого германские государства создали в Ветцларе особое ведомство, которое занимается розыском этой группы. Я осуществляю надзор за письмами, и именно поэтому я здесь.

— Надзор за письмами, — повторил Николай. — Чьими письмами?

— Мы следим за всеми письмами, — ответил ди Тасси. — У нас есть доступ во все без исключения почтовые станции империи. Везде есть наши люди, которые немедленно сообщают нам о подозрительной корреспонденции, когда таковая появляется на почте. Однако в последнее время происходят события, которые мы не в состоянии увязать в единую цепь. Мы знаем, что что-то готовится, но не можем понять, что именно. У нас есть только смутные предположения, обрывки сведений, необъяснимые происшествия, которые мы пытаемся сложить вместе и связать воедино. Огромная сумма денег, неизвестно куда исчезнувших, явно связанная с загадочными смертями, быть может, вызванными каким-то ядом, а теперь еще и жестокое убийство — все это указывает нам направление, направление, откуда исходит темная угроза, маячащая на горизонте и постепенно надвигающаяся на всех нас. Но мы не можем понять суть этой угрозы, в этом и состоит наша дилемма. Мы вынуждены хвататься за каждый след, но не знаем, за кем или за чем мы охотимся. Вы понимаете меня?

Нет, Николай понял далеко не все. Но внезапно его осенило. Ди Тасси! Бог мой, перед ним стоит прямой потомок прославленной ломбардской фамилии, которой удалось в течение пары столетий создать почтовую монополию Габсбургов, систему сбора почтового налога.

28
Перейти на страницу:
Мир литературы