Красные рельсы - Адамс Клифтон - Страница 8
- Предыдущая
- 8/31
- Следующая
При жизни покойный, видимо, был бледным и хилым. Мертвое лицо сохранило напряженное, обеспокоенное выражение. Выцветшие голубые глаза задумчиво смотрели вдаль.
— Это вчерашний сутенер со Второй улицы, — сказал Конкэннон. — Потом он оказался у «Дней и ночей» с теми двумя, которые лупили меня ногами.
Врач что-то записал в блокнот; хозяин бюро продолжал молча покачивать головой.
— Вам известна его фамилия? — спросил доктор Мэхью.
— Нет. Но его наверняка знают все проститутки со Второй улицы. Это он отвел меня к Мэгги Слаттер.
Врач захлопал глазами: это ему ни о чем не говорило. Но допытываться он не стал.
— По закону вам следовало бы принять присягу, прежде чем давать показания. Но это, на мой взгляд, вряд ли что-нибудь изменит. — Медик вопросительно посмотрел на Боуна, тот пожал плечами. — Это все, что вы о нем знаете?
— Да. Я видел его всего два раза. Больше не знаю ничего.
Врач накрыл труп простыней. Конкэннон и Боун вышли на веранду.
— Отчего он умер? — спросил Конкэннон.
— От удара ножом в спину. Действовали не слишком аккуратно, зато наверняка.
Они побрели по тропинке.
— А где это случилось?
— В переулке, недалеко от того места, где я вас нашел. Те двое, скорее всего, решили избавиться от свидетеля. Так что ему не повезло.
Дойдя до тротуара, они остановились и оглядели улицу.
— Есть какие-нибудь догадки? — сухо спросил Боун.
— Да, пожалуй. Этот тип, скорее всего, слышал, как я говорил с Мэгги насчет Эйба Миллера. Потом разболтал это людям, которых это могло заинтересовать. Они подстерегли меня у входа в «Дни и ночи». Дальше вы все сами знаете…
Боун скривил рот в знак того, что объяснение его не удовлетворило.
— Почему же они не убили вас, а ограничились побоями?
— Резонный вопрос. Ответа, к сожалению, я не вижу сам.
— Странно, что они не довели дело до конца, — озадаченно сказал Боун. — Наверное, сочли вас мертвым. Но когда они поймут свою ошибку, то наверняка захотят ее исправить. Вы об этом думали?
— Эта мысль приходила мне в голову. Однако, если я вам больше не нужен, то я, пожалуй, вернусь в отель.
В «Вояджер-отеле» Конкэннону вручили послание.
«Мистер Конкэннон, мы должны встретиться. Вечером, после ужина. Я буду ждать вас в кафе. Атена Аллард».
— Кто это принес? — спросил Конкэннон у портье.
— Какой-то мужчина, примерно вашего возраста. Здоровый, лысоватый.
«Повар „Файн и Денди“», — догадался детектив.
— Что он говорил?
— Попросил передать вам эту записку. Больше ничего.
Конкэннон прошел в свой номер. Атена Аллард не выходила у него из головы. Он прекрасно понимал, что в ее приглашении не было ни малейших личных мотивов, и все же испытывал глуповатое счастье. Он побрился, переоделся, спустился в салун и посвятил добрую половину дня составлению писем, в которых просил знакомых полицейских дать ему сведения о Эйбе Миллере. Джону Эверсу он написал краткий отчет о своих злоключениях, избегая излишних подробностей. Перечитав его, Конкэннон остался недоволен. Эверс наверняка назвал бы его «поверхностным и бессвязным». Детектив вздохнул, сунул послание в конверт и заклеил его.
Когда он выходил из салуна, какой-то полисмен в форме объявил, что Маркуса Конкэннона просят подойти к столу дежурного администратора. Конкэннон обреченно побрел туда.
— Я от сержанта Боуна, — сказал полицейский. — Он хочет вас видеть.
— Зачем? Он сказал, по какому поводу?
— Нет… Он сейчас на Второй Западной улице, в одном из… торговых заведений. Он сказал, что вы должны знать, где это.
Конкэннон ощутил пустоту в желудке.
— Понятно. Вы тоже туда?
— Да. Сержант Боун поручил мне проводить вас.
— Не прислал ли он экипаж?
Это предположение, по-видимому, потрясло блюстителя закона.
— Нет…
Они вышли на улицу, и Конкэннон остановил фиакр.
Боун ждал их около дома Мэгги Слаттер. Доктор Мэхью и второй полицейский как раз вынесли из хижины накрытый простыней труп и укладывали его в черный катафалк.
— С тех пор, как вы приехали в Оклахома-Сити, похоронное бюро без работы не сидит, — язвительно сказал Боун. — Стоит вам с кем-нибудь поговорить — и он сразу покойник! По сравнению с вами эпидемия чумы — пустяк…
Конкэннон покосился на труп.
— Согласно свидетельству о браке, которое мы здесь нашли, ее зовут Мэгги Элизабет Слаттер. Вы знали, что она была замужем?
— Нет.
— Я тоже не знал, пока не поговорил с ее подружками. Генри Слаттер пил всякую дрянь и избивал жену. Три года назад он напился так, что попал под повозку и погиб. После этого Мэгги и стала жить здесь.
Это была печальная история, но бывали и похуже.
— Отчего она умерла?
— Ей всадили в спину нож с широким лезвием. Это вам ничего не напоминает?
— Сутенера.
Сержант улыбнулся.
— Когда одна из соседок нашла ее и сообщила нам, труп уже окоченел. Врач говорит, что смерть наступила вчера вечером. Примерно в то самое время, когда на вас напали у «Дней и ночей».
— Может, это дело рук сутенера?
— «Девочки» так не считают. И я им верю.
— Тогда моих друзей из переулка?
— Либо здесь замешан кто-то, с кем мы еще не встречались.
— Вы собираетесь задержать тех двоих?
Боун зло улыбнулся.
— Посмотрим. Зайдите, я вам кое-что покажу.
Они втиснулись в крохотную лачугу. Там лежал открытый чемодан, в котором кто-то как следует порылся; на кровати валялся небольшой фотоальбом в плюшевой обложке. Боун подобрал его и показал Конкэннону портрет размером с почтовую марку. Там был запечатлен мужчина лет тридцати, могучего телосложения, с грубыми чертами лица.
— Эйб Миллер, — удовлетворенно сказал полицейский. — Узнаете?
— Нет.
— Дружок Рэя Алларда. Это он взорвал сейф в поезде. Вы, кстати, тоже были дружком Алларда…
— Это ставит меня вне закона?
Боун пожал плечами:
— Не обязательно. Однако почему бы не предположить, что вы знакомы с друзьями Алларда?
— Еще никто не доказал, что Рэй и Миллер были знакомы.
Сержант ухмыльнулся:
— Очень удобно, когда нет никаких доказательств!
С трудом сохраняя спокойствие, Конкэннон спросил:
— Можно мне взять эту фотографию на несколько часов? Я дам расписку.
Боун недовольно посмотрел на него.
— Зачем?
— Не знаю… Но едва я начал задавать вопросы о Миллере, как погибло два человека, а я получил хорошую трепку. Так что я хочу с ним познакомиться поближе.
Вопреки всем ожиданиям, полисмен отклеил портрет и протянул Конкэннону.
— Кстати, — сказал он, невинно глядя в потолок, — мы нашли кое-что еще. Возможно, убийца искал именно это. Но Мэгги запрятала это под полом…
И он вытащил из кармана пачку совершенно новых банкнот.
Конкэннон взял и быстро пересчитал деньги. Там было двадцать пять бумажек по двадцать долларов каждая.
— Пятьсот долларов, — сказал, присвистнув, Конкэннон.
— Совсем новые, — сказал Боун с довольным видом. — Что вы об этом думаете?
— Конечно же, — вздохнул Конкэннон, — вы считаете, что эти деньги — с того поезда. Но вы можете это доказать?
— Нет. И все же это хороший повод для размышлений. Эйб Миллер знал, что Мэгги известно о том ограблении. Он подкупил ее, дав ей пятьсот долларов. Но потом прошел слух, что она говорила с железнодорожным детективом. Тогда, чтобы не рисковать, они решили заставить ее замолчать.
— Простите, что напоминаю, но все это — только предположения. У вас нет ни одного доказательства.
Боун скривился в неприятной улыбке:
— Этот ряд преступлений, которые начались после вашего приезда в Оклахома-Сити, ставит меня в щекотливое положение. Не нравится мне все это…
Конкэннон почувствовал, что на плечи ему будто ложится тяжелый груз. Он не сомневался, что Боун сейчас свалит на него часть своей работы.
— Есть один человек в Дип-Форк, — сказал сержант небрежным тоном. — Знаете, где это?
- Предыдущая
- 8/31
- Следующая
