Балтийский форпост (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 25

— Эй, на баркасе! — над настройкой дощаника появился одетый во всё чёрное человек. — Чего ход замедлили? Или столкнуться хотите?

Настолько неожиданно объявился, что чуть было на скобу спуска не нажал! Это я-то! Что тогда говорить о простых дружинниках? Тот же Степан уже и арбалет свой на новую цель навёл и уже на скобу нажал… Почти что… Чудом, краем глаза, но сумел то ли почуять, то ли увидеть начатое движение пальцев на спуске и рявкнул во весь голос:

— Отставить!

Уф-ф, успел скомандовать. И ещё раз, для особо непонятливых уточнил:

— Не стрелять!

Команду и на подходящем дощанике услышали! Человек на дощанике аж присел, когда всё это услышал. Скрутился корпусом и ужом юркнул назад за надстройку! И уже оттуда прокричал, с какой-то обидой в голосе:

— Вы чего⁈ Мы же свои!! Мы же мимо к монастырю идём!!!

И своему кормщику во весь голос?

— Отворачивай в сторону! Чего замер, дурень? Кому сказано, рули от этих полоумных в сторону! Да не в ту, не в ту, а в обратную! Вот так и держи!

Первая мысль — не враги! Вторая — не за нами! И только третья — а ведь и верно, совсем у нас ход упал! Глянул на гребцов, а их на месте-то и нет! Вёсла сами по себе болтаются в воде! Хорошо ещё, что течение потихоньку баркас в нужном направлении несёт. Кормщик? И этот пропал! Чудеса! Где команда?

Вон они где! Эти деятели не только броню на себя надели, так ещё и не захотели статистами в предстоящей схватке быть! Вооружились луками, глядя на наши приготовления, между моими дружинниками втиснулись! Хорошо ещё, что стрелять не стали…

— А вы чего за оружие схватились?

— Так мы помочь…

— А грести за вас кто будет? Плату получили, так отрабатывайте…

Ответом был дружный хохот. Смеялись над забавной ситуацией все, и мои дружинники, и команда баркаса. За вёсла так никто и не сел, не до того людям было.

Дощаник обходил нас по крутой дуге, выгребал против течения и оттуда со страхом пялилось на нас человек восемь. Дивились нашему смеху. Может быть, там и ещё кто-то был, хотя бы в той же надстройке, да я никого более не увидел. Да и какое мне теперь до этого дощаника дело? Разошлись бортами и ладно.

Посмотрел, куда идут, проконтролировал на всякий случай. А на берегу под монастырём и впрямь низенький причал имеется. Если специально не присматриваться, то его и не заметно совсем. Как раз сейчас по тропинке к воде несколько фигур спускаются. Дощаник встречают, наверное?

Погоди! Монастырь же женский? А почему туда мужики едут? Ну да не моё это дело!

И на правый берег поглядывал, как же без этого? Поэтому сразу внимание обратил, как на крепостной стене, отсюда я отчётливо видел всё что там происходило, началась явно нездоровая суета…

— Почему вы его не задержали? Почему мне не выдали? — наседал на воеводу с посадником посол-литвин. — Если это и впрямь он сделал?

Посол чуял свою силу и мог наседать. Ведь даже здесь, в Приказных палатах Псковского Крома, за ним стояли самые сильные рыцари Ордена. Которые, как и он сам были весьма злы на воеводу и этот богатый город за гибель своих братьев.

Ну да ничего, эти глупцы, воевода с посадником, пусть пыжатся. Пройдёт совсем немного времени и он лично отправит обоих на плаху!

Только сначала выдоит из них всё! Все ухоронки, все тайники, всё ценное! Варвары! Недостойные даже грязи под ногами просвещённых европейцев…

— А как мы бы его задержали? — оправдывался между тем воевода, поглядывая иногда на посадника.— С ним три десятка отборной дружины с самострелами! И все в броне! Кровью бы умылись! Вот, кстати, твоих же тоже из самострелов положили?

А вот посадник предпочитал отмалчиваться, тем самым выставляя на первое место воеводу. Молчал, потому что не было у него никакого желания держать ответ за то, против чего он вроде бы как и не возражал, но и открыто не одобрял. Воевода всё это затеял? Вот пусть сам и отдувается!

— Так что он это, больше некому! Дом этого выродка находится в конце улицы, вокруг, стены высокие и каменные. Там только собаки из-за стен и брехали, а более никого! И мои стражники туда не заходят, потому как нечего им там делать. Уж и не знаю, что твоим орденцам в том переулке понадобилось? Может, потому что дома там богатые? Поживится им захотелось? — от осознания того факта, что ему именно что приходится оправдываться перед… Кем? Перед проклятым литвином! Было особенно гадко… Но да ничего, сейчас он этому литвину насыплет соли за воротник! Потому что к воеводе с уважением нужно, а не орать тут на все Палаты! Ишь, даже рожа у литвина покраснела, до того натужился! Не обгадился бы…

— Ты думай, на кого поклёп наводишь, пёсья морда! — шагнул вперёд один из орденцев, положив руку на оголовье рукояти меча.

Лязгнуло железо в едином шаге выступившей вперёд княжеской стражи, со зловещим шорохом вылетели из ножен мечи дружинного караула! Встал рядом с орденцем второй крестоносец, обнажил меч. Отшатнулся назад посадник, упал в своё кресло, вжался спиной в резное дерево, косясь взглядом на своих защитников. Лишь воевода не дрогнул, так и стоял на прежнем месте. И даже к мечу не притронулся! Лишь улыбался и молчал.

Скрипнула входная дверь, просунулась в образовавшуюся щель голова писца, вперила вопросительный взгляд в посадника. Тот уловил немой вопрос и поднял брови домиком. Взгляды всех присутствующих в Палатах скрестились на писце. А тот и не думал пасовать, наоборот, истолковал наступившую паузу как разрешение войти, толкнул от себя створку двери и под её заунывный и протяжный скрип быстро просеменил к креслу посадника. Склонился над его плечом, приник бородёнкой к его щеке, и зашептал что-то на ухо.

За распахнутой настежь дверью отлично были видны просторные сени, битком забитые псковскими дружинниками. Там и дежурная смена стражи присутствовала, и личная охрана воеводы. И все они разом уловили возникшее в палатах напряжение, просунулись ближе к дверям, скрестили взгляды на воеводе. Со скрипом в полной тишине натянулись тетивы арбалетов, острые жала бронебойных болтов уставились на орденцев прямо из сеней.

С такой поддержкой никакие орденцы не страшны, приободрился воевода. Правду сказать ему и так не было страшно, но с такой силой можно было вообще внимание на орденцев не обращать.

И посадник отлепился вспотевшей спиной от кресла, выпрямился величаво. Только сейчас это движение выглядело смешным. Потому что все видели давешний страх на его лице и обильно выступивший пот на бледном челе. Кивнул воеводе и тот подшагнул, наклонился, не спуская взгляда с орденцев.

Выслушал несколько коротких фраз, усмехнулся довольно и выпрямился, перед этим успокаивающим жестом дотронулся до плеча соратника. И размеренно проговорил, словно каждым своим словом гвозди в доску вбивал:

— Придержи своих псов, посол. Ишь, затявкали! А то я их быстро утихомирю, сам плетей твоим щенкам выпишу! — усмехнулся воевода. Даже не покосился на зашипевших зло орденцев и не притронулся к оружию, выказывая тем самым своё им презрение. И не таким хребты ломали! Только не хватало ещё в Палатах железом бряцать! Поэтому тут же перевёл разговор на более важное:

— Вместо того чтобы лаяться, лучше бы вдогонку отправились! Выродок-то уже по реке уходит!

— Почему сам погоню не отправишь? — задал правильный вопрос посол.

— Это ваше дело, не наше. Ваших же людей побили? Вам и мстить за них, виру брать! — вроде бы как выкрутился воевода.

Вот только посол так не думал:

— В твоём городе побили! Ваши законы нарушили! — посмотрел на посадника, собрался что-то сказать, да передумал. Не понравился ему бледный его вид, наверное. Поэтому снова обратился к воеводе:

— Разговор ещё не закончен. Возьму виру или нет, не важно, всё равно вам ответ держать. В этом городе наших людей побили, и капитул об этом обязательно узнает. И лично виру за братьев, за нарушение договора, назначит!

С многозначительным видом оглядел воеводу с посадником и больше ничего не добавил. Кивнул сопровождающим его орденцам и вышел вон. Крестоносцы следом за ним, на ходу один из них попытался толкнуть одетым в железо плечом воеводу, да тот своевременно в сторону убрался. Не стал обострять отношения. Всему своё время! И мести тоже. Ждать он умеет. Пусть эти сначала одно дело сделают. Для его же, воеводы, пользы! Утопят выродка, и слава Богу! Ну а если выродок верх одержит, то тоже неплохо — в городе дышать легче станет! Кругом сплошная выгода и упрочнение позиций!