Рысюхин, что там у вас налито? (СИ) - "Котус" - Страница 8

— Вечером перепугались от странного и страшного звука, который вообще не могли определить. Не то рёв, не то гул, не то рычание. Осторожно, с защитой, зашли в комнату, а там — наша прелесть. Увидела мотылька и вышла на охоту. Залезла на спинку стула, но тот летает вокруг лампы, эта достать не может, смотрит на дичь — и орёт не своим голосом. У меня от этого дикого вибрирующего рёва до сих пор все ноги в пупырышках, так страшно было! Откуда только в такой мелочи такой звук⁈

Жаль, что эксперименты Влад будет проводить без меня. Хотя… Пока в Осиповичах в паровозных мастерских изготовят пресс, включая формы, и прочие механизмы, те же дробилки и механические мешалки, пока привезут, пока смонтируют. Думаю, ближайшие дней десять уйдут на сушку торфа, его дробление и перемешивание, приготовление смесей. А там, может быть, и я вернусь.

Ещё жаль, что не приму участие в запуске взорвавшегося и восстановленного мной агрегата. На его сборку, окончательную отладку и заправку уйдёт до двух дней, а за это время заскучавшая бабушка «выест всю печень», по странному, но на удивление понятному выражению деда. Но при этом испытывал странное облегчение от того, что не буду стоять рядом с чуть не убившим меня около года назад агрегатом. Стыдное чувство освобождения от постыдного страха, простите за опять же тавтологию.

В Осиповичах оказалось, что «дешёвого» поезда до Минска нет, так что или брать купейный билет на проходящий поезд до Минска, или ехать с пересадкой в Пуховичах.

«Или на машине — хоть до Пухович, хоть до Минска».

Пока бабушка изучала расписания в попытке сэкономить — я просто пошёл и купил два билета в купе поезда «Киев-Рига». Единственное, о чём жалел — что нельзя оставить деда рядом с бабушкой, чтобы оба мне голову не дурили, а друг другу — сколько угодно. Одна экономией где не надо, второй — автомобилизацией всей жизни.

В Минске использовал тот же приём: погрузил бабулю с чемоданами в поезд, а перед самым отправлением попрощался и выпрыгнул на перрон. Ну, а что? Ещё только два часа пополудни, у меня в городе дела, ради которых специально сюда ездить не хочется, а тащиться с бабулей и её чемоданами в губернское жандармское Управление идея и вовсе нездоровая. Примерно так ей и сказал — насчёт дел. И ещё что в Смолевичах её встретят — я ещё из Осипович дозвонился до Егора Фомича, и тот обещал или встретить, или привлечь к этому Семёныча.

«Интересно, я сегодня успею и в лаборатории отметиться, и в одну из строительных фирм заехать, которые мне рекомендовали для работ в фамильном имении?»

«Кхм… А вот с этим пока не стоит торопиться, я думаю».

«Зачем⁈ И так столько лет потеряли!»

«Может потребоваться переделка проекта. Сильная».

«С чего бы это⁈»

«Давай, я тебе после лаборатории скажу, а пока ещё раз свои выкладки перепроверю? А то я и сам ещё не уверен».

Вот же… загадочный зверёк! Мне теперь мучайся неизвестностью. Это же отвлекать будет!

«Если я тебе скажу, что тут надумал — тебя оно отвлечёт ещё сильнее».

В лаборатории меня встретили… Да никак особо не встретили. Слишком мало я тут проработал до отъезда в Могилёв и слишком долго отсутствовал. Нет, меня узнавали, здоровались, но и только. Разве что Сергей Мышухин высказал некоторую радость. Заведующий лабораторией, Мефодий Никифорович, сразу усадил писать отчёт о командировке — ведь формально я считался в Могилёве откомандированным.

— Чистая формальность, я понимаю, но — положено! Вот-с, по формам пятнадцать а, семнадцать и девятнадцать бе, с приложениями согласно списка.

Но и я был уже не тот, немного закалился в бумажных джунглях и чернильных битвах.

— Простите, но это же для штатных сотрудников. Мне ни командировочных, ни суточных не положено, потому отчитываться за них тоже не нужно. Задание на командировку мне также не выдавалось, только сопроводительное письмо. Да и в целом, согласно циркуляру двести семнадцать от третьего марта…цатого года, мне надлежит отчитываться по форме шестнадцать, и приложения по списку из формы девятнадцать вэ.

— Да? С одной стороны — действительно, внештатник, с другой… Надо посмотреть, посоветоваться. Пока пишите, как знаете, и, главное, приложения готовьте, с фактическими данными.

В общем, от большей части писанины отбился, обязательные к сдаче материалы оформлены были заранее и скорее всего — идеально, Большая Света сбоев не давала ни разу за всю известную науке историю. Справился я со сдачей отчёта всего за полтора часа. Причём сейчас я понимаю, что это на самом деле «всего лишь», год назад я бы уже через полчаса начал нервничать «почему так долго», а из-за отсутствия опыта и знаний потратил бы полдня и ещё должен остался.

Работы для меня сегодня не было, так что в четыре часа дня я уже вышел на улицу — свободный, как ветер. Особенно с учётом того, что баул втихаря отправил с бабушкой, о чём позвонил ей через пятнадцать минут после отправления поезда и был обруган за безответственность, а из саквояжа выложил изрядную пачку макулатуры. Присутственные места закрываться начнут уже через полчаса, хотя иные конторы, включая строительные, ещё два часа работать должны. Так, стоп, что там дед мутил? Насчёт того, чтобы отложить долгожданное строительство в имении?

«Дед, давай, рассказывай, что ты там удумал такое?»

«Ты бы присел, внучек».

«Дед, давай без пошлых штампов?»

«Я сопоставил то, что нам говорили на лекциях, то, что видел в имении, услышанное от других студентов, посчитал…»

«Ну, что замолчал? Что ты там высчитал?»

«Что с вероятностью семьдесят восемь процентов у тебя — у нас — в имении есть так называемое „тонкое место“. Если уточнить некоторые воспоминания, то можно пересчитать точнее».

«Какое место?»

«Тонкое».

«Это которое переход на изнанку⁈»

«В котором можно построить переход на изнанку».

«Ты уверен⁈»

«На семьдесят восемь процентов».

«И что мне с этим делать⁈»

[1] Три копейки, если кто не в курсе. Изначально три СЕРЕБРЯНЫХ копейки, но потом эта подробность забылась. Отсюда и «пятиалтынный» для советской монеты 15 копеек.

«Что делать, что делать… Задрать хвост и бегать! А если нет — то сесть на лавочку и подумать для начала».

Мысль была здравая — не насчёт хвоста, а про лавочку. Выйдя из жандармерии, я почему-то пошёл не к вокзалу, а к облюбованной коллегами ресторации, и теперь слева у меня был небольшой парк. Думаю, что хоть одна лавочка в нём да найдётся. Присев на скамейку на краю этой грядки зелени с видом на пожарное депо, я призадумался.

«Так, для начала — с чего ты вообще решил, что там есть тонкое место? Давай разберём подробно».

И мы разобрали. Дед — не иначе, как от скуки — перебрал весь курс лекций, по всем предметам, и даже в мою память залез, в части знаний из гимназии. Он использовал не только данные из дисциплин, напрямую связанных с магией, но и из истории, из географии, даже из экономики. И все известные факты, от отсутствия прорывов в ближайшей окрестности до пришедшей сдохнуть у нас на подворье твари хорошо ложились в эту теорию. Из девяти признаков тонкого места подтверждались достоверно или с высокой вероятностью семь. Не было только данных о самозарядке макров, да девятого, связанного с особыми ощущениями магов с соответствующими направлениями дара — портальщиков, магов Пространства, печатников, универсалов и каких-то экзотов наподобие шаманов или китайских «магов седьмого пути», что бы это ни значило.

«Если хочешь, можем провести эксперимент с макрами. У нас же есть непроданные с патрулирования? Если, конечно, они ещё не зарядились на изнанке, да ещё в твоём присутствии. В крайнем случае — можно купить „пустышку“, только для чистоты опыта поручить это, равно как доставку на место и охрану там кому-то другому».

«А смысл? Всё равно потом универсала или портальщика звать для определения точных параметров. Заодно он и девятый признак выявит, который всех остальных вместе взятых стоит. Так зачем огород городить?»