Шелест. Фаворит - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 1

В тот момент, когда я вышел с сеновала, грохнула пушка. Граната вылетела из ствола и по крутой траектории умчалась за земляной вал. Несколько секунд и с той стороны донёсся глухой звук разрыва. Фунт пороха это, конечно, не тротил, но тоже вполне себе ощутимо, тем паче на фоне плотных построений и нелюбви местных вояк к окапыванию.

Вообще-то, это гаубица. От пушек русская армия сейчас отказывается, переходя на единороги. Уж больно дорога артиллерия в производстве, а управиться с пушкой для одарённого не составляет большого труда. Шестой ранг, каковые зачастую командуют ротами, на расстоянии в полтораста шагов без труда вынесет орудие «Шаром». На секундочку, сродни семидесятишестимиллиметровому снаряду. Седьмой управится на трёхстах шагах, а как найдётся кто с восьмым рангом, так и за шестьсот достанет.

Пушка она хороша на большой дистанции, где одарённые бессильны, а боевые порядки пехоты и конницы плотные. Ну, вот так сейчас воюют. Только это сильно ограничивает область её применения. В то время как гаубицу можно использовать с закрытых позиций, где их никаким плетением не достать, так как те атакуют строго по прямой. Есть ей место и в атаке благодаря возможности вести огонь из-за рядов пехоты, а надо, так и прямой наводкой отработает, что вполне возможно благодаря её относительной лёгкости.

К примеру, вот сейчас, будь единорог на валу, и скрытно подобравшийся одарённый вполне мог его снести, оставшись при этом безнаказанным. А так снаружи наверняка кому-то досталось. Конечно, пушкари могли и маху дать, но реакция солдат на валу говорит об обратном. Скорее уж прилетело удачно и наделало бед.

Орудийный расчёт уже суетится, заряжая единорога, чтобы отправить повторный привет. Ответки пока нет, но что-то мне подсказывает, что она не заставит себя долго ждать, а тогда уж нам станет жарко, потому как народу тут сильно прибавилось. Кто-то из селян подался в лес, иные воспользовались лодками и ушли озером, третьи остались дома, молясь под образами, но не меньше двух сотен со стариками, детьми, лошадьми и худобой укрылись в крепостце. И бог весть, какое из решений для них правильное.

Я глянул в сторону офицерского домика. На крыльце квартиры коменданта появилась Долгорукова. Осмотрелась и направилась ко мне. Нужно решать, как быть дальше. Подумал было связаться с Шешковским, но отложил это, потому что мне ему пока сообщить нечего.

– Доброе утро, Пётр.

– Доброе ли, Мария Ивановна, – покачал я головой.

– Может, это простой пограничный инцидент? – предположила она.

Вновь грохнул единорог, и граната с громким шуршанием улетела в направлении противника. Я невольно бросил взгляд в сторону солдат на валу, поняв по их реакции, что артиллеристы и на этот раз не оплошали.

– А чего гадать-то. Пойдёмте к коменданту и всё выясним, – кивнул я в сторону местного начальства.

Мы направились на вал, где уже находился капитан Яковлев, командир фузилёрной роты и по совместительству комендант Заситино. Пограничной стражи как таковой нет, и её роль выполняет армия. Дикое поле и Кавказ прикрывают поместное войско и казаки. Дальний Восток и Сибирь только казаки, армия стоит гарнизонами в городах. А вот западная граница полностью на армии.

Себежский полк квартирует в одноимённой крепости на стыке трёх трактов. Один ведёт из Ливонии, и его прикрывает как раз Заситинский… Всё же редут, а не крепость. Его же гарнизон осуществляет охрану прилегающего участка границы. Ещё два таких же стоят на путях, ведущих из Литовского княжества. И все три дороги сходятся близ крепости у города Себеж.

Обходных путей не так чтобы и много, болота, озёра да леса, а потому редут перекрывает тракт наглухо. Впрочем, сомневаюсь, что так оно обстоит на самом деле. Опыт путешествия с местным контрабандистом Герасимом показал, что обойти такие заслоны вполне реально. Но армия не контрабандисты, ей нужны дороги. Опять же, глупо оставлять у себя за спиной серьёзные силы. И уж тем паче хорошо укреплённую Себежскую крепость с серьёзной артиллерией и крупным гарнизоном, перекрывающую развилку трактов.

Редуты же это лишь для охраны границы и отражения мелких вылазок. Неспокойно на западных рубежах, всякое случается, и набеги бедных баронов, сбивающихся в отряды для грабежа, в том числе. Бывает, и наши бояре, и дворяне хаживают с ответным визитом. Пограничные инциденты обычное дело. А вот против регулярной армии редуту долго не выстоять. И я очень надеюсь, что мы имеем дело с очередными охотниками до чужого добра.

Когда поднялись на вал, вновь грохнуло орудие, и граната с шуршанием ушла к цели. Только на этот раз я видел, как она упала в траву, взметнув небольшой фонтан земли и пыль. Ещё пара секунд, и рванул взрыв, на месте которого вспухло молочно-белое пороховое облако. Однако на этот раз взрывом и осколками никого не задело. Ну что тут сказать, не всё коту масленица.

М-да. Если это вылазка сборной солянки ливонских искателей удачи, то я испанский лётчик. Регулярные части отличаются от разношёрстного дворянского ополчения, как волк от дворняги. Единообразие, строгая дисциплина, ровные шеренги выстроившихся рот, гарцующий в отдалении кавалерийский эскадрон.

Насколько мне известно, пехотному полку придаются два полевых орудия. И судя по тому, что я их не наблюдаю, это гаубицы. Лучше бы уж пушки, у которых настильная траектория, и, как следствие, вреда от их огня было бы немного. Чего не сказать о гаубичных гранатах и мортирных бомбах.

Вне пределов досягаемости нашего орудия я приметил колонну пехоты с повозками и пушками, вдоль которой гарцует конница. К слову, в ливонской армии она выполняет ещё и роль военной полиции, по сути, конвоируя армию, пресекая дезертирство и мародёрство. Первое с особым рвением, второе ни шатко ни валко, только чтобы совсем уж не лютовали солдатики. И в этой связи процентов восемьдесят кавалеристов комплектуется сугубо из иностранцев.

Основные силы шли не мимо редута, а сворачивали на едва заметный просёлок, теряясь за деревьями. Похоже, там есть обходной маршрут. Даже если он в плохом состоянии, наличие в войске достаточного количества сапёров во главе с инженерами из одарённых земельников решит этот вопрос достаточно быстро.

– Куда это они отворачивают, Кирилл Романович? – не удержался я от вопроса.

Капитан стоял, опершись руками о габион[1], опоясывавший весь вал по наружной стороне сплошной линией. К гадалке не ходить, Яковлев сейчас всматривается в происходящее, используя «Дальнозоркость».

– Там просёлок, и гать ведёт в деревеньку Акимовку. Дорога так себе, но ливонцы, похоже, решили этот вопрос, – подтвердил мою догадку капитан.

– Я так понимаю, это война? – спросила Долгорукова.

– Пока с уверенностью утверждать что-либо рано, но перед нами регулярная армия, и она сплошным потоком идёт на Себеж. А против нас выставили целый полк, – кивнул он на разворачивающиеся порядки.

– Неслабо так, – хмыкнул я.

– Согласен, они не мелочатся. Прекратить огонь! – выкрикнул он.

К редуту приближались двое всадников с белым флагом на пике. Пожалуй, нам сейчас предложат почётную сдачу. Хотя чего это я, подобную привилегию ещё нужно заслужить, а пара-тройка вражеских солдатиков, убитых гранатами, недостаточная плата для подобного отношения. Так что просто сдаться и никак иначе.

– Барон фон Лаудон, командир первого батальона Мариенбургского фузилёрного полка кронпринца Рудольфа Габсбурга, – представился офицер, выехавший к самому рву.

Все эти расшаркивания. Мы-то палить из пушки прекратили, а вот противник продолжает готовить части к атаке. Впрочем, как по мне, то столь долгая подготовка как бы и ни к чему. У меня серьёзные такие сомнения по части нашей способности выстоять против штурма. Полторы сотни против почти двух с половиной тысяч ливонцев. Угу, полки у них почти в два раза больше русских.