Дыхание бездны (СИ) - "Amazerak" - Страница 13

— Я дам вам такую возможность. Тем более, находясь в штрафном подразделении, вы уже проявили себя с лучшей стороны. Кстати сказать, вы представлены к награде за оборону крепости.

— Служу императору, — ответил я стандартной фразой.

— Хорошее начало карьеры, если бы не досадный факт вашего нарушения.

Я улыбнулся. Хотелось и Сарычеву сказать пару ласковых, чтобы понимал, с кем связался, но в этом не было никакого смысла. Генерал Юрьевский, похоже, признал свою ошибку и представил меня к награде. Я надеялся, это знак некого примирения, компенсация за доставленные проблемы. Ну или, возможно, он хотел, чтобы я так думал.

— В следующий раз буду сдержаннее, — пообещал я.

— Это в ваших же интересах. Незачем портить репутацию с самого начала. Один раз простительно — всякое случается по молодости. Но если подобные нарушения будут повторяться, это сильно замедлит ваш карьерный рост.

— Я понимаю, господин полковник.

— Хочется верить.

Прошла уже неделя с тех пор, как мы с Пыжовым вывели гарнизон сто пятьдесят пятого форта с покинутого рубежа. Всё это время я учился вместе с остальными курсантами, а в свободное время оттачивал воздушную магию. Про мою тёмную стихию здесь никто до сих пор не знал, и сдавать экзамен мне предстояло по стихии воздуха.

Я очень хотел получить ранг «великий мастер» пусть даже перовой ступени. Это даст определённые преференции. Как говорила Оля, без великих мастеров рубеж не продержится и месяца, поэтому им всегда был особый почёт. Вот только я прекрасно понимал, что с такими способностями к воздушной магии повысить ранг нереально. Необходимый на экзаменах минимум, конечно, выполню, но не более того. Неделя тренировок не очень-то и помогла продвинуться в данном направлении.

Куда больший прогресс наблюдался в моей тёмной магии. Как-то раз я ел яблоко, и мне захотелось кое-что проверить. Сосредоточился на предмете в руке, и тот превратился в облачко дыма, после чего вернул свой первозданный вид.

Вернулась ещё одна способность — растворение. Она была очень сложной и давалась только на высших ступенях мастерства. В прошлой жизни я умел это, а в этой пока не получалось.

Поняв, что у меня достаточно силы для реализации данного навыка, я стал усердно развивать его. Чтобы не засветить свои способности, упражнялся по ночам в коридоре, пока все спали. Три двухчасовых занятия хватило на то, чтобы заново научиться растворять собственное тело вместе с одеждой и переноситься на небольшое расстояние в пятнадцать-двадцать шагов.

Экзамены провели на следующий день после моего общения с полковником. Вначале были вопросы по теоретическим предметам, затем — проверка навыков обращения с огнестрельным оружием, и под конец — магическая практика. Ни первое, ни второе, ни третье большой проблемы для меня не стало, почти по всем предметам мне поставили высший балл, но ранг так и не повысили. Всё-таки недели оказалось слишком мало, чтобы освоить на должном уровне воздушную стихию.

В конце дня перед ужином всех курсантов собрали на плацу. Полковник Сарычев вызвал меня перед строем и торжественно вручил медаль, после чего объявил, что по итогу сдачи досрочных экзаменов я заканчиваю обучение в звании сержанта пограничных войск.

Услышав про сержанта, я огорчился. Назревал вопрос, какого хрена? Обычно выпускникам благородного происхождения сразу давали звание прапорщика. Сержантами назначали либо совсем бездарных аристократов, кто еле-еле тянет программу, либо простолюдинов. Это не являлось законом или правилом — просто так повелось. Но, кажется, мне до сих пор кто-то продолжал гадить.

Ну и за ужином мои друзья не преминули подколоть меня из-за моего сержантского звания.

— Ну ты даёшь. Самый сильный маг в учебке, сдал экзамены почти на отлично, получил медаль за оборону крепости и… звание сержанта, — посмеивался Волгин.

— Смейся, — сказал я, — тогда ты вообще рядовым останешься.

— Это почему?

— Ты же сам сказал, у меня полно достижений. А у тебя нет ни одного. Зато есть залёт. Вот и думай.

— Да едрёна вошь, правда, что ли? — Волгин сразу же помрачнел.

— Абсолютно. Рядовым пойдёшь.

— Ну не! С какой стати? Я же князь!

Тут уже Рюмин рассмеялся. Он был поумнее Волгина и сразу понял, что я подтруниваю.

Перед отбоем мы встретились с Полиной. Вышли на улицу и уселись на одной из лавочек, что стояли недалеко от крыльца рядом с доской объявлений и зелёной квадратной клумбой.

— Круто, что тебе медаль дали. А теперь, значит, уезжаешь? — проговорила Полли с грустью в голосе. — Когда? Завтра?

— Пока непонятно. Сказали, на днях машина приедет, заберёт.

— В какой форт поедешь?

— Тоже не знаю. Часть пятьсот восьмая. Больше ничего не сказали.

Полли вздохнула и подпёрла щёку кулачком.

— Не расстраивайся, — я обнял её за плечи. — Может быть, ещё увидимся.

— Может быть, — вздохнула девушка.

— Заглядывай в гости. Теперь ты знаешь, куда ехать. Главное, чтобы я дома был.

— Мне два года служить, не знаю, получится ли.

— Отпуск дадут, приезжай.

— Ладно, посмотрю что как. Может, мне дадут отпуск, а ты как раз в это время будешь на границе, и мы не пересечёмся.

— Попробую что-нибудь придумать. Просто дай знать заранее, когда соберёшься в отпуск. Оба мои номера у тебя есть.

— Есть, да… Кстати, ты не знаешь, что происходит на севере? Тёмных сдержали? Или они прорвались?

— Да кто бы знал… Кажется, на старый рубеж возвращаться не собираются, новый строят.

Нам ничего не сообщали по поводу ситуации в северных секторах. Курсанты находились в полном неведении. Если бы я не рассказал своим друзьям об эвакуации фортов, то и об этом никто не узнал бы. Однако новой информации не поступало, и я мог лишь предполагать, что там сейчас творится.

В общем, Полли опечалилась из-за грядущего расставания, и мне тоже было грустно, поскольку я привык к этой бойкой девчонке с фиолетовыми волосами и разноцветными татуировками на руках, которая так жаждала приключений не могла жить без музыки.

Всё, теперь наши пути расходились и сойдутся ли снова, неизвестно. Я подумывал даже, что мог бы сделать её своей женой. Род у неё богатый, уважаемый. Неплохая партия, между прочим. Но Полли, кажется, не хотела семейной жизни, её тянуло к путешествиям и другим приключениям. О серьёзном продолжении отношений мы даже разговоров никогда не заводили.

На следующий день я завтракал вместе со всеми, а после еды меня вызвал капитан Румянцев и сказал, что у ворот стоит машина, приехавшая за мной из пятьсот двадцатой части.

Я хорошо помнил, как меня «военная полиция» захотела расстрелять в лесу, и опасался повторения чего-то подобного, поэтому планировал добираться собственным ходом. Вот только мой автомобиль ржавел в сотне миль отсюда, пробитый вражеским копьём, а гонять за тысячу вёрст охрану ради такой ерунды было неохота. Я подумывал съездить сегодня-завтра в Гордеевск и купит подержанный внедорожник, но меня опередили.

— Уже приехали? — удивился я. — Подозрительно быстро.

— Что в этом подозрительного? Часть, к которой вас приписали, находится не за горами, — удивился Румянцев.

— Просто меня один раз уже пытались похожим способом заманить в ловушку и убить. Поэтому важно знать, точно ли эта машина из пятьсот двадцатого форта. Я бы хотел связаться с ним сам.

Румянцев нахмурился и кивнул.

— Да-да, конечно, я сам позвоню и узнаю.

Кое-как капитан выяснил нужный телефонный номер, минут десять дозванивался до командования пятьсот двадцатой части, а когда дозвонился, оказалось, что за мной они ещё никого не отправляли. Было ясно как день: машина, стоявшая в настоящий момент за воротами, приехала из другого места.

— Значит, вас опять хотят убить? — догадался капитан. — Тогда прикажу дежурному сказать им, что вас здесь нет.

— Это лишнее. Я поеду.

— Но ведь…

— Мне не привыкать, — улыбнулся я.

— Я не понимаю. Вас хотят убить, а вы идёте прямиком в ловушку?