Боярышня Дуняша (СИ) - Меллер Юлия Викторовна - Страница 47

Следующим делом для Дуни с Ванюшей стало сооружение подъемника для блоков. Они

держали в руках рисунок и руководили постройкой, а после затаив дыхание смотрели, как

Ванюшин дядька с азартом поднимает при помощи их сооружения здоровенный камень!

Ванечка был в восторге! Он прошлым днём умаялся поднимать бруски, а большой блок даже

с места двинуть не мог. Они с Дуней только при помощи рычага его пошевелили, и то, навалившись всем телом. А тут всего лишь несколько брёвен и верёвка в помощь, а каменюка

уже висит в воздухе и держать её на весу можно без надрыва.

Так пролетел ещё один день, а Маша продолжала ворковать возле гостя. Дуня лишь

вздыхала, глядя на неё, зато Милослава слала весточки в город, намекая на возможность

обручить старшенькую с псковским бояричем.

Дуняша продолжала играть с Ванюшей и заниматься своими делами. На берегу реки они

строили песочные замки, учились плести верши и мастерить удочки. Деревенские глядели на

них во все глаза, хотя среди них были умельцы и рыбку ловить, и на зверя сходить. Но почему-то эти знания считались потаёнными и недоступными для других.

А тут дети, хоть вкривь и вкось, а сплели ловушку для рыбы и сумели поставить рогатку с

петелькой для птицы. Последнему боярчат научил дядька Ванюши. Правда, дичи из лесу они не

дождались и им пришлось курицу со двора подманивать, чтобы посмотреть, как сработает

ловушка.

Каждый день был немного теплее предыдущего, и находилась уйма дел. Дуне было

интересно посмотреть, как собирают березовый сок, заготавливают бересту, ходят за стеблями

крапивы, чтобы после пустить её на кудель. Вместе с братом Дуня попробовала учиться

стрельбе из лука. Но с луком у неё все было сложно,стрела всякий раз падала у её ног.

Ванятка успокаивал её и объяснял, что у него тоже не сразу стало получатся. Дуняша

смотрела на него, улыбалась, а потом целовала в пухлые щёчки. Его счастливый смех рождал

безграничную нежность,и Дуне захотелось обрадовать брата.

И тут вспомнилась зимняя вертелка. Там лопасти кружились из-за тёплого воздуха, а можно

же вырезать из дерева пропеллер, посадить его на палочку и резким крутящим движением, запустить его в воздух! Фишка в том, что он поднимется вверх, а потом его можно ловить, тренируя ловкость.

Воодушевленная Дуня побежала к Митьке — уж пропеллер он запросто вырежет! Не успел

парень взяться за дело, как её осенило. Ведь она упускает целое направление элементарных

механических игрушек, которые можно выточить из дерева! Их здесь и без неё делают, но у

местных хватает фантазии только на медведя с кувалдой и плотника ему в пару.

А можно же крутить ручку и при помощи соединенных палочек заставить кошку ловить

мышку, ворону клевать сыр, а гусеницу двигаться всем телом.

А если добавить шестерёнки и пружинку… не такую, какая была использована для слинки, а

выковать тонкую ленточку и закрутив её, вложить в барабан. Тогда можно делать заводные

игрушки. Вроде бы из этой серии была клюющая курочка, сумасшедшие бегунки, передвигающаяся царевна или велосипедист. Всё это продавалось в лавке, в которой она когда-то работала. А хозяин нашёл где-то современные модели старых игрушек и разобрал их, чтобы

покупателям было понятно, как они работают.

Дуня хмыкнула, мысленно хваля себя за полезные воспоминания. Она зациклилась на более

основательных проектах, которые осуществляли попаданцы в книгах, но всё время не хватало

каких-то мелочей, а где их взять, она не знала. Попасть бы на сто лет вперёд от этого времени

или лучше на двести, то было бы легче, а так… Ах, чего уж теперь!

Но хорошо хоть про игрушки вспомнила! Дуня хотела немедленно записать все свои идеи, но прибежавший брат смотрел на неё с ожиданием. Митька ещё возился с вырезанием

пропеллера, а Ванюша смотрел на неё и ждал чуда.

Дуня не смогла увильнуть от щенячьего взгляда брата, и они вместе взялись за создание

первого механизма. Загоревшийся Дуниными выдумками дядька Ванечки в считанные минуты

выстругал палочки, вырезал из бересты кружочки и прошил, как было сказано, а дальше

подопечные всё делали сами.

Через пару часов у них на подставке из сухих веточек красовались берестяные овцы. Дуня

горячим угольком нарисовала им глазки и приклеила немного шёрстки, вычесанного у

дворового пса, чтобы было красивее и понятнее, что за зверь у них с Ванюшкой изображен. А

дальше случилось волшебство!

Брат с серьезным видом начал крутить струганную палочку, проходящую через подставку и

все видели, что вместе с ней прокручиваются неровно насаженные на неё прошитые берестяные

кружочки.

Крутясь, эти кружочки подталкивали палочки, на которых держались овечки и те

поднимались вверх, создавая впечатление, что они весело выпрыгивают над разложенным

мхом.

Примитивнейшая игрушка вызвала восторг не только у детей, но и взрослых. Всех удивляла

простота и достигаемый эффект. Конечно, требовалась недюжинная фантазия, чтобы

выталкиваемые вверх овцы на палочках походили на веселящихся животных, но она была!

Дуня даже не подозревала, как живо откликнется творческая жилка у местных крестьян.

Всю следующую неделю ошеломленные новизной идеи и легкостью её воспроизведения в

жизнь, деревенские жители мастерили. Сначала они точь-в-точь повторяли овечек, потом кто-то заменил овечек на зайцев и добавил морковку. Это новаторство произвело новый фурор.

Теперь каждый норовил усовершенствовать свою игрушку, и она усложнялась, а когда к

охватившей всех игрушечной лихорадке подключился кузнец, то терпению Милославы настал

конец и она использовала по назначению хворостину, чтобы попотчевать ею Дуню и Ванюшу:

— Вся деревня из-за вас занимается не пойми чем! — ругалась она. — У всех работы

невпроворот, а люди забавой заняты! Как они потом перезимуют, если сейчас ничего не

посеют? — взывала она к совести детей, а Ванюша смотрел на Дуню и копировал её поведение.

— Вы что же это натворили, а? — в сердцах воскликнула Милослава и отбросила хворостину.

Дуня вздыхала, морщилась, но терпела. Не то чтобы она считала себя виноватой, но что-то

они все погорячились и увлеклись.

И зря она Ванечку назначила креативным дьяком. Она объяснила ему и другим, что креатив

— это по латыни творчество, а дальше по примеру деда и других дьяков, возглавляющих свои

приказы брат стал креативным дьяком, а вся деревня само собой как бы его приказ.

Ванечка воодушевился и шумным галчонком носился по всем избам, распространяя идеи

творчества, расширяя кругозор сотрудников и побуждая всех к обмену опытом. Ну вот как-то

так и случилась творческая эпидемия.

Брат и сестра молча вынесли вложение ума через порку и, притихшие, потащились в сад. Но

горевали там недолго — во дворе вдруг началось оживление, и кто-то крикнул, что в имение

въехал отец. Да не верхом, а на своём вездеходе!

В этот раз его тащили лошади, но сбежались все, чтобы посмотреть на эту страхолюдину.

— Я не один! — громко возвестил молодой боярин. — Встречайте гостя! Боярин Харитон

Алексеевич!

Дуня первая сообразила, кого видит. А пока Милослава подносила ковш и церемонно

раскланивалась с гостем, на порог выбежал юный Иван Харитоныч. Отец и сын крепко

обнялись. Все сделали вид, что не видят повлажневших глаз взрослого мужчины и мальчишки.

А дальше всех ждало застолье. При постороннем человеке женщины сели за отдельный стол, но это не мешало слушать им мужские разговоры.

— Машенька, спой нам! — попросил Вячеслав дочь. — Услади наши души.

Все одобрительно загудели. У старшей дочери боярина был сильный и проникновенный

голос.

Маша раскраснелась, посмотрела на мать, но та успокаивающе улыбнулась и дала знак

принести гусли. Инструмент явно был подготовлен к застолью, так как искать не пришлось.