Адвокат вольного города (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar" - Страница 48

— Вы верно не местный?

— Недавно из колледжа вернулся, — уклончиво ответил я.

— Дык степняков же разбили. Его сиятельство граф Кротовский и поборол. Ну, кое-какие трофеи ребятки попросили меня продать.

— Везде успевает наш Кротовский. А что, сабли степняков тоже есть?

— Конечно! Сталь отменная! Без ножен сто, с ножнами сто двадцать.

Он достал и с грохотом высыпал на прилавок дюжину единиц клинкового оружия самого паскудного качества, в массе своей заляпанного грязь и кровью, тупых и истертых. Надо думать, что все хорошие образцы он сбыл оружейникам, остался только некондиционный хлам.

— Показывай, голубчик, какой есть доспех, кольчуги, многослойные кожаные куртки.

— Вам зачем? На грабителя вроде не похож? Аль из благородных бандитов?

— Я не разбойник, мне чтобы на Изнанку ходить и зверь не подрал.

— Все вы так говорите… Ладно, моё дело торговое. Но если спросят, донесу.

Вздохнул. Какого-то ограничения на обращение оружия и снаряжения, если, конечно, оно не качестве имперской армии и использует «закрытые технологические решения», не существовало, так что это он жути нагоняет. Да и доспехом это было назвать сложно.

— Гражданин торговец, а почему у тебя эта стёганка воняет как будто ты её сюда вез на спине самого вонючего в мире козла долгим-долгим путём с берегов Индийского океана? — высказал свои соображения о специфике товара я.

— Ничего вы не понимаете, гражданин хороший, это запах степей!

— Они умерли, твои степи?

— Гордые степняки носили эту одежду не снимая.

— Да ладно, их бы за пару вёрст вычислили бы по аромату.

— А они быстро скачут, не успеваешь сообразить.

— Хитрые… Ладно, беру эту телогрейку с пришитой намертво кольчугой на сыромятной коже.

— Шлем? Вы посмотрите какое шлем! Вам очень идёт, я сам такой же ношу, но он сейчас дома.

Скептически посмотрел на шлем из нескольких слоёв шкур, скрепленных при помощи многолетнего слоя грязи, степной пыли и пота наездника.

— Нет, мне доктор не велел, а то облысею. Вот эту саблю беру.

— Лучшая в мире сталь!

— Что ты заливаешь! Сырое железо, кованное в приямке на печи, которую топили кизяками. Смотри.

Я ударил одной саблей о другую и на обоих закономерно остались щербины.

— Эй, не надо портить мой товар!

— Товар твой фуфло. За саблю с ножнами сорок, за вонючий кафтан и кожаные штаны ещё сорок.

— Это тончайшая работа восточных мастеров!

— Степняки делали их из подручных материалов, опившись своего кумыса и чтобы скоротать время. И это не одежда элитного кхана, а накидка от рядового шального кочевника. Восемьдесят за всё.

— Помилуйте, добрый господин, это стоит как минимум двести пятьдесят! И это ещё из уважения к вашему титулу. Не лишайте куска хлеба моих детей!

— Что ты буровишь? Нет у тебя детей, по крайней мере таких чтобы ты о них знал. Я не торгуюсь. Восемьдесят.

— Добрый щедрый господин! Меньше чем за двести не могу уступить.

Надо сказать, что других покупателей на горизонте не наблюдалось. Не думаю что старые ароматные доспехи степняков кого-то кроме меня заинтересуют.

— Я пошёл? Там вон цыгане торгуют, у них дешевле.

— У них ворованное!

— А ты, надо думать, купил эти обноски за безналичный расчёт у завода-изготовителя?

Я махнул рукой и начал уходить, однако уже через четыре шага торговец догнал меня и, осыпая благодарностями, которые он ловко сочетал с проклятьями, согласился на сто. Ещё два шага позвонили цене, наконец — упасть до восьмидесяти, хотя даже эта цена казалась мне чрезмерной и завышенной.

В обувной лавке на окраине рынка примерил и купил новенькие жёсткие армейские ботинки, которые собирался использовать как часть своей экипировки.

Побродил по рынку, купил походный грубый массивный нож в чехле, флягу (на Изнанке частенько хотелось пить), носки, майку, чистое исподнее, старенький, зато недорогой патронташ через плечо, патроны на макрах и прочие мелочи, которые требовались для охоты на Изнанке.

После рынка занёс это всё в офис.

С рабочими делами расправился быстро, сделал ряд поручений Чену, потом мы вместе сдали документы по регистрации покупки прииска как объекта изнаночной недвижимости, в этой же регистрационной палате комплект на регистрацию компании с незамысловатым названием «Прииск Филинова» с адресом производства на Макарьевской изнанке, а офисом — моим на Каспийском, после чего я отпустил Чена на все четыре стороны.

В офисе взял ружье, пожалел, что у меня нет рюкзака, навьючил на себя всё купленное за утро «добро» и пешком пошёл домой.

Эпопея у китайской диаспоры постепенно утихала. Они не спешили снимать постоянный фрахт экипажа Игоря для перевозки меня, но логика теперь меняется, я не столько адвокат триад, сколько владелец прииска, на котором, по случайному совпадению работают китайцы. Из «не китайцев» пока что только я.

На сегодня Игорь тоже уехал домой, так что я прогуливался свои два с половиной квартала пешком.

В какой-то момент на границе слуха я услышал подозрительно медленный цокот копыт. В последние дни мне чудилось что за мной следят и это при том, что в своей прошлой жизни никакой паранойи за мной не наблюдалось (хотя как показала практика, стоило быть малость подозрительным).

Резко обернувшись, я обнаружил и моментально узнал следовавший за мной конный экипаж.

— Пенелопа Романовна!

Из-за спины извозчика, который неизвестным науке способом умел прикидываться ветошью даже лицом ко мне, показалась улыбающаяся девушка.

— Аркадий, ты давно меня не навещал, не приходил, совсем забыл про меня, — она мило наморщила носик.

— Прости дурака, много работаю, как-то разом всё навалилось.

— А что ты такое несёшь на себе? На охоту собрался? — она покинула свой экипаж и мне пришлось взять её под локоть, что с учетом барахла, которое я тащил, было несколько проблемно.

— Я переехал, теперь перетаскиваю вещи в новый дом. Временно живу в так называемом двухбашенном доме.

— И ружьё с патронами тоже туда несёшь?

— И его. Не желаешь сходить на охоту?

— Ммм… Такое возможно.

— Пошли ко мне в квартиру, поохотимся?

— Аркадий, за кого ты меня принимаешь? Я более глупого подката в жизни не слышала! Я тут соскучилась по нему, решила сюрприз сделать, а он! Пошли домой, поохотимся⁉

Глаза девушки полыхали гневом.

— Ты закончила? А теперь вспомни про Джеки Чана и мой персональный путь на Изнанку и тогда поймешь, что я буквально предлагаю заглянуть туда одним глазком.

— Ой. И правда. Извини, что-то я вспылила, надумала себе.

— Так! Пенелопа Романовна! Давай я один раз скажу, чтобы не было недоразумений. Ты мне нравишься как девушка. И да, я тебя хочу, не буду делать вид, что это не так.

Я отпустил купленное на рынке имущество, оно картинно повалилось вокруг меня, после чего повернулся и стал напротив девушки и упер руки в боки, слегка нахмурившись. Ружьё на плече качнулось.

Её глаза сначала вспыхнули гневом, а потом она захлопала ресницами как умеют делать только девушки, чтобы сбить парней с толку.

— Но! — Продолжил я. — Если я приглашаю тебя посмотреть моё жилище, то буквально это и имею в виду. Никаких пошлых намёков. Хорошо? Мы разобрались?

— Твой тулуп упал, — сменила тему она, что так же могло означать что она всё услышала, но пока не готова об этом говорить.

— Я понятия не имею как его надевать, потому что он смердит аки дикий зверь. Скорей всего пока не постираю, никак, — поддержал смену темы, и она еле заметно улыбнулась.

Мы оба взялись за клинок. Стараясь не думать восхитительные прикосновение её рук, мысленно обратился к Шило, и мы оказались на Изнанке.

Теория о том, что важно место отправления, а не «рука» — себя оправдывала, это был всё тот же лес: тихий, большой, торжественный, с птичьими переливами и беззвучным ручьём.