Ледяной ветер Суоми - Свечин Николай - Страница 29

– Может, мне пойти с тобой к полицмейстеру? Для солидности.

– Справлюсь без тебя, не маленький. Но мне придется сказать ему, что сведения предоставлены военной контрразведкой. Он спросит, как она это выяснила.

– Ты не знаешь, и я не знаю, – пожал плечами командированный. – Нам важно, что сведения точные. И мы можем поймать убийцу на эти деньги, как рыбу на живца. Только надо действовать быстро. Убедиться, что в ячейке на имя Ирьё Стениуса помещены средства, украденные из Русского для внешней торговли банка. И поставить возле них засаду.

– А как ты докажешь, что это ваши деньги?

– Твой Стениус, скорее всего, не существует, имя вымышленное. Банковские служащие предоставили ячейку Бобылю. Покажи им фотокарточку бандита и убедишься.

– Да, так и сделаем, – согласился генеральный комиссар и ушел получать судебный ордер. А статский советник прикорнул на диване.

Получение нужной бумаги затянулось на три с лишним часа. Бюрократия всесильна! Наконец, когда до закрытия банка оставалось всего ничего, Кетола вошел в кабинет и сразу взялся за эриксон. Набрал директора, представился и попросил задержать персонал до своего приезда.

Унионскую улицу было видно из окон полицейского управления. Дом сорок два находился на углу с Садовой, возле парка Кайсаниеми. Сыщики поехали в экипаже полицмейстера, чтобы отвезти на нем конфискованные деньги. Но вышла промашка.

Когда Кетола по-русски, чтобы понял его коллега, объяснил директору причину визита, тот развел руками:

– Господин Стениус забрал ценности из ячейки и закрыл договор ее аренды.

– Когда?

– Сегодня утром.

– И сейчас ячейка пуста? Покажите!

Втроем они пошли в хранилище. Директор предъявил договор, отпер ячейку. Там не было ни пенни.

Алексей Николаевич вынул фото Антти Туоминена, полученное им в полицейской картотеке:

– Это он?

– Да. Лицо характерное… сильное… А сумма большая. Я лично встречаюсь с такими клиентами. Он показался мне обычным коммивояжером…

– Клиент объяснил происхождение денег?

Банкир рассердился:

– Попробовал бы я задать такой вопрос! Любой из них в подобном случае хлопнет дверью и уйдет в другое финансовое учреждение.

Сыщики покинули банк несолоно хлебавши. Комиссар попытался найти Ирьё Стениуса в адресном столе, но безуспешно. Бандит словно почувствовал опасность, забрал деньги в самый последний момент и снова лег на дно. Юнас остался без моторной лодки.

Лыков поехал в Петербург на доклад к Белецкому. Тот встретил подчиненного хмуро.

– Что случилось, кто тебя разозлил? – спросил сыщик.

– Джунковский, похоже, выздоравливает.

– Ты желаешь ему смерти? Это не по-христиански.

Белецкий шутки не принял и стал серьезно объяснять статскому советнику:

– Я приставил к нему наблюдение, и новости сначала шли хорошие. Лечение в Наухейме не задалось, больной потерял больше пуда весу, на правой руке началась закупорка вен. Дошло до того, что Джунковский не мог передвигаться без посторонней помощи, представляешь? Но он поменял врача, для чего переехал в Висбаден. А там взял и вылечился, гадина!

– Степан Петрович, смирись. Еще неизвестно, кто занял бы его место. Не вышло бы хуже.

Директор департамента вздохнул:

– Хуже быть не может. Ну, докладывай, что там у тебя.

Алексей Николаевич рассказал дознание в подробностях. Финские коллеги следят за каждым его шагом. Кто-то шарил в вещах. Без языка ничего путного не сделать, приходится терпеть их переводчиков. Кетола – ярый патриот и не скрывает ненависти к России. Полицмейстер такой же. И крутись между ними…

– А что кассир?

– Раутапяя мертв. Сепаратисты наняли бандита Антти Туоминена, чтобы тот напугал вора, отобрал у него деньги и передал им на нужды борьбы. А Туоминен зарезал кассира, деньги присвоил и сбежал. Теперь его ищут и полиция, и партизаны. Думаю, последние найдут его быстрее, чем мы.

– Вор убит, деньги исчезли, – констатировал Белецкий. – Провал полный. Так, Алексей Николаич? На тебя не похоже.

– В смерти кассира я не виноват, – ехидно напомнил сыщик.

– Ну тогда хоть триста тысяч найди.

– Ищу, но пока безуспешно.

– Джунковский вернется к обязанностям через месяц. Хватит тебе времени?

– Надеюсь. Однако трудно вести дознание в Великом княжестве…

Действительный статский советник уже хотел было отпустить статского, но спохватился:

– А как у тебя с военными?

– Тоже ни шатко ни валко. Некоторые сведения мне удалось добыть, самые крохи. Ребята в погонах и этому рады. Финны готовят армию, которую государь распустил десять лет назад. И уж не для парадов готовят, а для восстания. Сепаратисты приняли решение послать молодежь на военное обучение в Германию и Швецию.

– Скоро полыхнет? – глаза у Белецкого потемнели. – До Петербурга несколько часов езды. К чему нам готовиться?

– К войне, Степа. К большой европейской войне. Финские патриоты ее ждут не дождутся – у них появится шанс.

Директор Департамента полиции выругался как ломовой извозчик.

– Иди. Даю тебе два дня на побывку, и возвращайся в Гельсингфорс. Выручай! Если не найдешь хотя бы деньги, Джунковский съест меня с потрохами. От тебя мне никогда не приходили неприятности… Надеюсь, что и в этот раз справишься.

Алексей Николаевич гулял по столице, дыша полной грудью. Как хорошо дома! Он связался через телефон с бароном Таубе и пригласил его пообедать в «Донон». Виктор Рейнгольдович согласился.

Когда приятели сели в отдельном кабинете, генерал спросил теми же словами, что и директор департамента:

– Ну что там у тебя?

Но Лыков сначала рассказал про свою беседу с комиссаром Кетолой, который откуда-то знал о встрече сыщика с Таубе и Свечиным. Александра Андреевича он назвал врагом Финляндии.

– Скажи, у кого Юнас мог выяснить про встречу? Я подозреваю полковника Энкеля. Помнишь, он зашел к тебе, когда я уже уходил?

– Помню.

– И он финляндец.

Таубе задумчиво чертил по скатерти вилкой, потом сказал:

– Оскар Карлович – хороший офицер. Но ты прав, он финляндец. То, что ты сказал, очень важно. Ведь сейчас Энкель заведует Особым делопроизводством, вся контрразведка у него в руках.

– Возьми его в оборот.

– Генерал Новиков передал мне твой рассказ. Мы много думали и решили послать Энкеля военным агентом[44] в Италию, подальше отсюда. Иначе погубим Клэса Лииканена, самого ценного осведомителя в Великом княжестве. Ты, пожалуйста, береги его. Ну а теперь расскажи про свои успехи.

– Успехов никаких нет, – огорошил статский советник товарища. – Насчет полицейского резерва я смог узнать только общие цифры. Он действительно непомерно велик – тысяча восемьсот человек в Гельсингфорсе, две тысячи в Вазе и две с половиной в Улеаборге. Получается шесть тысяч триста человек. В то же время вся наружная полиция в Великом княжестве насчитывает три с небольшим тысячи, включая сельских стражников. Еще необычно то, что люди из резерва не переводятся в участки, как делается у нас. А числятся в кадре резерва годами. То есть у них это не учебная команда, а не пойми что. Тысячи людей постигают стрельбу, строй, картографию, а казна их содержит.

– Шесть тысяч триста человек, – повторил барон. – И это только те, кого ты нашел. На самом деле их еще больше. Резервы в Або, Тавастгусе или Выборге от тебя спрятали. Думаю, всего они обучили до десяти тысяч человек. Дивизия.

– Это еще ладно, – махнул рукой сыщик. – Послушай, что узнал помянутый тобой Клэс Лииканен. В общих чертах перед моим отъездом ты говорил то же самое. Но Клэс сообщил детали.

И он рассказал разведчику о планах активистов обучить патриотически настроенную молодежь в Германии и Швеции. Виктор Рейнгольдович сразу понял замысел противника:

– Сделать Россию маленькой, а Балтийское море немецким. Тут финляндцы с тевтонами договорятся!

Друзья налегли на коньяк с закусками. Немного захмелев, Алексей Николаевич сообщил Виктору Рейнгольдовичу новости о своем дознании. Он, лучший сыщик Департамента полиции, в тупике. Убийца беглого кассира завладел крадеными деньгами и лег на дно. А когда Лыков к нему подобрался слишком близко, то едва не поплатился жизнью.