Седьмой прыжок с кульбитом (СИ) - "Сербский" - Страница 15

Подожди мне, подожди.

Максим Дунаевский написал приятную композицию, когда-то она гремела. А если ее утяжелить, и даже металлизировать? Работа найдется всему оркестру, включая скрипичную секцию. А с вокалом справится Анюта, тут нет сомнений. А ну как рявкнет басом «подожди мне, подожди» — зал вздрогнет. Или не «подожди мне, подожди», а «одолжи мне, ради бога»? Неважно. Когда песня про любовь, можно хоть «одолжи мне, одолжи, и никогда мне не звони». В песне так и звучит: «Даже если без тебя, всё равно тебя достану».

Вслух сказал иное.

— И чем это Уваров так занят, интересно?

— Галопом по Европам, — невнятно ответила Алена, продолжая греметь ложкой. — В командировке. Инвестиции, дивиденды, и все такое.

— А ты что там делаешь?

— Так, легкий перекус. Сначала была утка по-пекински со сливовым соусом, а теперь прилетел какой-то обалденный суп с перепелками, грибами и брокколи. Говорят, диетическое питание очень полезно растущему организму.

— Перепелки? — поразился я. — Что-то новенькое в больничном меню.

— Не меню это, Анька одарила с барского плеча, — прошамкала Алена, подтверждая мои догадки. — Так-то у нее фиг чего выпросишь, но нет худа без добра.

— Вот таким образом наживаются на моем горе, — огорчился я. — Дашь хоть попробовать?

— А уже нету, — в подтверждение своих слов она облизала ложку. — И вообще, вам скоро ужин принесут.

— Что-нибудь мясное? — с надеждой вопросил я.

Но Алена безжалостно разрушила хрупкие мечты:

— Вам назначена манная каша, как обычно. Еще кусочек масла, пресная булочка и вороний яйцо.

Вот так всегда. Однако нырять в родной холодильник сил не было вообще, от слова «никак».

— Слушай, а чего у меня нос не дышит? — я осторожно потрогал лицо. — И пластырем заклеено. Почему?

— У вас перелом носа. Не спрашиваю, как это произошло, потом сами расскажете. Распухло прилично… Как чудо у Штирлица, — сдерживаясь изо всех сил, хрюкнула Алена. — Дед Мороз, красный нос, борода из ваты.

— Чего? — не расслышал я.

Алена закинула ногу за ногу. Такая поза способствует повышению артериального давления, однако сиделка чувствовала себя вполне комфортно. Похрустев фольгой, надкусила шоколадку. Флюиды удовольствия так и перли из нее. Ишь, как тащится! Ясное дело, ведь «Апельсин» — любимый шоколад Брежнева. Впрочем, ему такое уже вредно. Манная каша и пресная лепешка, вот норма для пожилого человека.

— Чего-чего… Ничего, — прошамкала Алена, причмокивая. — Говорю, носовую перегородку вам поправили. Теперь этой проблемой Верка с Анькой занимаются, шаманят шепотом. Стараются — нам Тоша с кривым шнобелем нафиг не нужен. А чо, эти две девки настырные. Одна Тошу у меня отбила, другая — вас. Упертые злодейки.

— Хм, — уклонился я от обсуждения щекотливой темы.

— Так что всё у них, колдуний подколодных, получится, — резюмировала она. — И вам прицепом польза прилетит.

Глава третья, в которой нам не дано предугадать, как слово наше отзовется

Партактив собрался вовремя. У людей в форме иначе быть не может — приходят четко, чуть ли не строем, строго к назначенному часу. В актовом зале присутствовали все приглашенные, то есть полный цвет уездного бомонда. Конечно, за исключением тех, кому не повезло внезапно заступить на дежурство или убыть в командировку. Впрочем, может и повезло, это еще как посмотреть.

Люди приехали со всей страны, и не всем прибывшим хватило места. Часть сотрудников усадили на приставные стульчики, как это делают в театре во время аншлага. Президиум на сцене отсутствовал, как и не было традиционного длинного стола под красным кумачом. Руководство конторы сидело в первых рядах зала, а за трибуной возвышался единственный докладчик. Это удивляло — обычно партийный актив открывался зажигательной речью парторга.

Поблескивая стеклами очков, Арвид Янович Пельше вглядывался в зрительный зал. Здесь собралось начальство центрального аппарата КГБ, а также руководство республиканских и областных управлений. Всех этих людей он знал — если не лично, то по личным делам точно. Ничего не поделаешь, на руководящие должности просто так не назначают, правило микроскопа никто не отменял.

— Ну что ж, начнем, товарищи, — произнес докладчик, инициатор этого мероприятия.

Зал замер в предвкушении, все-таки не каждый день здесь выступает член Политбюро ЦК КПСС. Начал Пельше не с традиционных лозунгов и цитат классиков марксизма, а с подробного разбора международной обстановки. Мир переживал непростые времена, и сказать было о чем. Продолжалась бойня во Вьетнаме, Ирландия пылала в огне, тлеющий конфликт между Индией и Пакистаном грозил взрывом, грызня Греции и Турции за остров Кипр плавно перерастала в нечто большее, на Ближнем Востоке зрела очередная война Израиля с Египтом, четвертая по счету.

Упомянул докладчик и встречу Мао Цзэдуна с Никсоном, что означало возможную дружбу заклятых врагов против Советского Союза. Событий много, и все они малоприятные. Говорил Пельше живо, избегая формальных оборотов, но председатель КГБ генерал Ивашутин слушал докладчика не очень внимательно. Собственно, именно эту обстановку он постоянно изучал и докладывал руководству страны.

Покончив с обязательной частью, докладчик перешел к делам внутренним. Похвалил сотрудников Комитета за разгром вражеской агентуры вместе с тайными пособниками, а также за упорную борьбу с разгильдяями, вредителями и казнокрадами.

— Комитет госбезопасности СССР сумел предотвратить более тридцати летных происшествий, пять аварий на подводных лодках и кораблях, и целый ряд техногенных катастроф. Многие из вас будут представлены к государственным наградам. Это большой успех, однако останавливаться на достигнутом нам не к лицу. Работы еще непочатый край.

Арвид Янович деликатно обошел свою заслугу в этих делах, и не стал упоминать большой вклад военной разведки. Это детали, пусть люди порадуются — доброе слово и кошке приятно. А потом он коснулся недостатков, коих набралось немало. По всем службам прошелся. Ничего не поделаешь, большая страна — большие хлопоты.

И если песня утверждает, что «жила бы страна родная, и нету других забот» — это не так. Забот полон рот. За рамками внимания осталась лишь одна служба — отдел «Ф» Первого Главного Управления, именуемый «Фирмой». Засекреченная даже от своих, служба занималась экономикой и финансовой разведкой.

Но это общие слова для тех, кто слышал звон. В реальности отдел «Ф» держал руку на финансовом пульсе мира. Сотрудники «фирмы» умели создавать предприятия в передовых странах Запада (и не в передовых тоже, где полно своих нюансов), вкладывать капитал в оффшорные компании, знали толк в банковских операциях и финансовых потоках. Легко пользовались услугами не только официальных брокеров, но и неформальных финансово-расчётных систем типа Хавалы. Офицеры «фирмы» глубоко проникали в каналы отмывки грязных денег — от торговли оружием и наркотиками до хитрых схем финансирования террористов. Они разбирались в алмазах, реальных ценах на золото и котировках акций.

К работе отдела привлекались отдельные гражданские эксперты: Виктор Геращенко, советский банкир и сын банкира; Евгений Примаков, заместитель директора института мировой экономики и знаток Ближнего Востока; Николай Патоличев, министр внешней торговли СССР. Привлеченные специалисты не только консультировали сотрудников отдела, но и сами получали секретную информацию редкой ценности.

Самыми конфиденциальными операциями отдела «Ф» являлись поручения Политбюро ЦК и лично Леонида Ильича, сплошь и рядом деликатные. Многие из них поступали устно, в приватной обстановке, и точно так же шел доклад о проделанной работе. Курировал работу Председатель КГБ, и только он владел полной картиной. Даже Брежнев не был полностью посвящен во все аспекты деятельности секретного отдела — писать в отчетах можно было не обо всем, пусть они и шифрованные.