Шестой прыжок с кульбитом (СИ) - "Сербский" - Страница 57

— Послушайте, если вы считаете, что что-то пошло неправильно, это не означает, будто ваши рассуждения верны.

Красный барон поднял одну бровь:

— Что вы этим хотите сказать?

— С тридцатого года по пятидесятый год Россия прошла огромный путь. Для истории двадцать лет — мизерный срок, но у нас появилась реактивная авиация, вертолеты, ракетно-космическая техника, водородная бомба, атомные подлодки и ядерные АЭС, — перечислил я далеко не всё. — Раве в этом нет доли вашего труда?

— Этого мне мало, — спокойно ответил он, попивая свой чай. — Моя дорога окончена, и я не хочу здесь оставаться. Теперь ваша очередь.

Такого удара я не ждал — мне казалось, что был достаточно убедителен.

Даже растерялся слегка:

— Совет дадите?

— Чтобы давать советы, надо знать вашу историю, — Роберт Людвигович смотрел в свою кружку. — А я не хочу. Кто я такой, чтобы рушить ваши мечты? Это ваша жизнь и ваши планы. Чтобы критиковать вас, а уж тем более осуждать, у меня не тот духовный уровень. Мой образ жизни не соответствует той нравственной ступени, которая для этого необходима. Как говорится, бог в помощь, только без меня.

Это меняло все. Ну, или почти все. Красный барон сам подтвердил, что пришел сюда из будущего, только из другого пласта реальности. По крайней мере, в моем времени такого человека не было. Бартини уверен, что время, как и пространство, имеет три измерения. А если это так, то всегда найдутся люди, способные использовать время в своих целях. И это могут быть люди с другой, темной стороны.

Ничего этого Коле Уварову я не рассказал. И желания делиться ни с кем другим не возникло. В похожей ситуации мудрец однажды заметил юному падавану, что бывают такие вопросы, на которые ты должен ответить сам. И еще есть вещи, которые надо осознать, тщательно переварить, а потом спрятать подальше. В самый дальний уголок памяти, чтобы никто не дотянулся. А точнее, не прочитал Антон. Пока ему такое знать не надо, ибо лишние знания — лишние печали.

Глава тридцать седьмая, в которой две тысячи лет война, война без особых причин

Ближе к ночи на огонек заявились нежданные гости — Анюта с Аленой, промерзшие и озябшие. С веселым шумом они принялись возиться, избавляясь от задубевших сапог и заснеженных шапок с шарфами.

— Вечер в хату, господа арестанты, — закричала Алена прямо из прихожей. — Часик в радость, чифир в сладость!

И где эта столичная штучка таких слов нахваталась? Вот оно, тлетворное влияние интернета на неокрепшие умы молодого поколения. И куда смотрит комсомольская организация? Тем не менее, ответил я в подобном ключе:

— И вам фарта в делах ваших нелегких, сто тузов на сдачу.

Мальчик дремала, не вникая в беседу. На очередных гостей, упавших в прихожую из ниоткуда, овчарка отреагировала вяло. Она лишь повела ухом на своей подстилке, куняя носом. Эта публика давно числится в моей стае, поэтому опасности для жилища представлять не могла.

— Всем привет! — широко улыбнулась Анюта, стягивая свитер вслед за курткой. — Ну что, Верка, слухи о твоей смерти оказались сильно преувеличенными?

— Не дождетесь, — внешне беззаботно ответила Вера. Несмотря на огненные батареи, она куталась в пуховый платок. — Со мной рядом два Антона, мои ангелы-хранители.

— Теперь, когда все кончилось, пойдешь замуж за Тошу? — Нюся встряхнула рыжим чубчиком.

— Теперь пойду, — кивнула Вера. — Мама дырку в голове уже сделала.

— Свадьба в июне, — добавил Антон. — Приглашаю всех.

— Погоди, — не поняла Анюта. — Июнь — это черти когда, аж летом. Что так долго?

— А я не хочу быть пузатой невестой, — Вера слегка хлопнула себя по указанному месту. — Вот рожу ребеночка, тогда и наступит время свадьбы. Белое платье, фата — все как положено.

— Везет некоторым, — поведала Алена с горечью в голосе. — Все дело в сексе, бро. Анька была обычной дылдой, стала сверхчеловеком. Ты, Верка, была серой мышкой, стала беременной красоткой. Вам в жизни подфартило. А у меня не было секса, и никем я не стала.

— Погоди, а как же институт кинематографии, Леонид Гайдай, карьера актрисы? — запротестовал Антон.

— Э, там тоже всё не просто, — блондинка махнула рукой. — Испанский стыд, а не русская царевна! Во всех топиках по сабжу добрые люди постоянно склоняют меня к пороку. Даже царь Иван Васильевич. Мол, без этого выдвинуться на вершину хайпа невозможно.

— А ты горда и неприступна? — прищурился Антон.

— Я слишком прекрасна для их мирка.

Казалось, что Алена ответила высокомерно, однако иронии в ее голосе не было. Анюта решительно сменила неприятную тему, предложив всем нейтральный погодный разговор. Она даже плечами передернула:

— Кто хочет погибнуть, может сходить в тот мир. Бр-р! Лично я промерзла как цуцик, ветер на улице с ног сшибает.

— И что вы там делали, самоубийцы? — поинтересовался Антон.

Анюта честно доложила:

— Мы ходили в ДК «Ростсельмаш».

— Культурная программа, — добавила Алена, повторяя движения Нюси по избавлении от свитера. — Группа «Утренняя роса» и команда «Неудачники».

На этой девчонке тоже обнаружилась моя любимая футболка, что давно уже перестало удивлять. Простая деталь, еще одно напоминание о необходимости обновить гардероб.

— И как вам концерт? — вяло поинтересовалась Вера, единственный, наверно, человек, который провел этот день в полном спокойствии.

Вот только бюст Нюси пробудил у нее дискомфорт, то есть тайный вздох и завистливый взгляд. А когда она перевела глаза на грудь Алены, еще более наглую, печаль ее удвоилась.

— Концерт? Как обычно, — хмыкнула блондинка. — Обычные неудачники с дурным английским языком. В последнее время я насмотрелась на многих, и в Москве, и Питере, и здесь. Кого не видела, тех в инете нашла. Так вот, во всем этом многообразии есть только одна яркая звезда — Алла Пугачева. Но она не роковая певица, и в джазе не прижилась. Пугачева эстрадная примадонна, то есть высокий советский поп-идол. А русского рока у нас нет.

— Как это нет? — поразился Антон. — А тогда к кому вы на концерты ходите постоянно?

— Попытка развеяться, — Алена отмахнулась пирожками, в каждой руке по разному изделию моего труда. — Мы меломаны, нами движет желание потрогать музыку своими руками. Во-вторых, нам поручили Володю Путина, и ему тоже интересно. В-третьих, общение с разными людьми в неформальной обстановке. Собачка будет пирожок?

— Не будет, — пришлось мне влезать в разговор. — Это вредно, и ее уже кормили похлебкой.

— А как же рок? — не отставал Антон.

— Какой русский рок? — Алена снова взмахнула пирожками, уже другими. — Как можно обсуждать то, чего нет? В мире есть «Пинк Флойд», «Дип Пёпл» и «Юрай Хип». Это рок. А наши доморощенные рокеры корчат из себя эстетов и делают вид, будто разбираются в музыке, а заодно в джазе и блюзе. И вообще, слова «русский рок» режут слух. Не жили богато, нечего и начинать! Наши рокеры только и способны, что стырить чего-нибудь у западных музыкантов. Все до одного. Они заняли стулья, которые нагрели другие!

— А «Машина времени»? — не сдавался настойчивый Антон.

— «Машина времени» — это вечный двигатель движения прочь от рок-н-ролла, — изрекла Алена давно известную шутку. — Ладно, сплагиатили, это все умеют. А исполнение? Стихи еще куда ни шло, но вокал Макаревича — это тоска голоса и боль носа. Кто еще?

— Аквариум.

— Точно! У «Аквариума» хорошие музыканты, признаю сей факт. Но ансамбль «Аквариум» рядом с роком не стоял, как Гребенщиков не стоял рядом с певцами ртом. И запоминается наш гуру тем, что постоянно несет в массы рифмованный вздор. «Аквариум» так изумил Артемия Троицкого, что сей музыкальный доктор, специально для Гребенщикова, придумал диагноз «бард-рок». Оказывается, чтобы назвать барда рокером, достаточно приделать к нему звукосниматель. Представляете глубину маразма? Хедлайнеры новой волны, господи прости…