Если ты простишь (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 56

Самым логичным по всем параметрам кандидатом мне показалась Виолетта. Она точно поймёт, что это просто часть работы и никакие не ухаживания с моей стороны. А когда я расскажу ей, что задумал всё ради процветания студии, то обязательно будет заинтересована в успехе моего плана.

К тому же Виолетта — привлекательная молодая женщина и умеет себя вести, находясь в подобном пафосном обществе.

Так я и сделал. Позвонил своему главному дизайнеру, не откладывая, и она сразу и без раздумий согласилась, избавив меня от этой головной боли.

Как оказалось позже, это было совсем не избавление, а отсрочка.

.

На следующий день, за четыре часа до начала мероприятия, Виолетта сделала то, чего никогда не делала раньше, — позвонила мне по видеосвязи. В тот момент я как раз пришёл в химчистку, чтобы забрать костюм для предстоящего вечера. И как только я увидел лицо Виолетты на экране смартфона, сразу же понял, почему она сделала исключение с видео. Более того, я понял, что дела мои — дрянь.

У Виолетты раздулась щека.

— Флюс?

— Угу. С утра болело, я думала закинуться обезболивающими и потерпеть этот вечер, но потом сам видишь, что случилось. — Виолетта подставила к камере щёку, хотя и без этого невооружённым глазом было видно, насколько там всё плохо. — Как спутница я тебе сегодня не подхожу. Извини, Вадим, что так… — тяжело выговаривая слова, произнесла Виолетта.

— Да ничего, конечно лечись, это важнее всего, — ответил я с искренней заботой, стараясь, чтобы главный дизайнер не заметила моей досады. — Выкручусь как-нибудь, не переживай.

Я положил трубку и стал ходить туда-сюда по химчистке, ожидая, когда мне принесут мой заказ, который, как назло, у них где-то потерялся.

Времени оставалось в обрез.

План «Б» я заранее не продумал.

Или продумал, но не «Б», а «Л».

И не продумал, а, честно говоря, избегал его даже в теории.

Я ещё раз перебрал в голове разные варианты, но каждый казался хуже другого и с трудно прогнозируемым результатом, отчего я снова и снова возвращался к самому нежеланному и в то же время самому надёжному из них.

В итоге я всё-таки позвонил Лиде.

— Привет, не отвлекаю?

— Нет, а что такое? Случилось что-то? — её голос дрогнул, и мне показалось, что Лида в этот момент испугалась.

— И да, и нет. Ничего страшного, но мне сегодня нужна твоя помощь.

В трубке несколько мгновений висела тишина, и я протянул:

— Лида?..

— Да-да, я тут, — она кашлянула с явным удивлением. — А с чем помочь?

— Я вчера просил тебя освободить мне вечер и забрать Арину…

— Да, всё в силе…

— Но у меня изменились некоторые обстоятельства, и теперь мне нужно, чтобы ты составила мне компанию на мероприятии, куда я пойду. Арину можно на скалодром закинуть, а если вечер затянется, то я останусь, а ты заберёшь её оттуда. Либо можно уговорить её побыть дома одной, но я не уверен, что эта идея ей понравится.

— Подожди, Вадим. — В голосе Лиды отчётливо звенели недоумение пополам с паникой. Естественно, она сразу начала сомневаться в себе, как делала это всегда. — Что за мероприятие и для чего там я?

— Ах, да. Забыл сказать. Благотворительный вечер. И вход туда только парами. — Я услышал тяжёлый вздох на другом конце трубки. — А мне очень важно туда попасть для работы. Я позвал коллегу, но она заболела. И, по правде говоря, мне больше некого позвать. Нужен кто-то, кто не испортит моё знакомство с заказчиками.

— А я не испорчу?

— Как?

— Не знаю…

— Вот и я не знаю как, поэтому и прошу тебя. Сможешь? Времени мало осталось, надо закрыть этот вопрос.

— Да, Вадим, конечно. — Теперь голос Лиды звучал уже более уверенно. И, к моему облегчению, она сразу перешла от слов к делу: — Мне только с платьем надо что-то придумать…

— Если надо купить, я пришлю деньги, не траться.

— Нет, я разберусь. А какой дресс-код?

— Я не слышал про особые требования, но хорошо бы выглядеть дорого, но скромно. Это же благотворительный вечер. Понимаешь, о чём я?

— Понимаю.

— Тогда я заеду за тобой через три часа. С Ариной обговоришь всё, ладно? А то у меня времени совсем мало.

— Да, конечно.

— Хорошо. Спасибо тебе…

— Да не з…

Не дав ей договорить, я сбросил звонок. Мне наконец-то принесли мой костюм.

И теперь в отражении зеркала за спиной сотрудника химчистки стоял я, укоризненно качающий головой.

Столько дней максимально избегать любых контактов с Лидой, стараться не думать о ней, заняться случайным сексом непонятно с кем, мучить себя рефлексией об общем прошлом, а теперь самому позвать её на благотворительный вечер, чтобы идти под руку, изображая пару, у которой всё в жизни хорошо, непринужденно общаясь, шутя и улыбаясь?

Браво, «отличная» идея.

81

Лида

Новогодние праздники я провела ужасно. И если примета про то, что, как встретишь Новый год, так его и проведёшь, верна хотя бы наполовину, то меня в наступившем году ждут только две вещи: одиночество и работа.

Я набрала себе внештатки на каникулы и почти всё свободное время не отлипала от рабочего ноутбука. Делала перерывы только на поспать, поесть и пообщаться с Ариной. Собственно, всё.

Я обещала дочери, что отпраздную Новый год, — и я его отпраздновала. Совершенно точно я не стала бы делать вообще ничего, если бы не это обещание. А так… пришлось купить маленький торт — для себя я печь была не в силах, — килограмм мандаринов и бутылку шампанского, разложить это всё на столе, чередуя с красивыми свечками, и сделать множество селфи, как я сижу за этим столом и улыбаюсь с бокалом в руках.

Шампанское я потом вылила в унитаз, даже не попробовав, — мне всё равно было нельзя из-за лекарств, прописанных Натальей Ивановной. Я его купила исключительно для фоток, чтобы отчитаться перед Аришкой. И выливала без всякой жалости.

Торт… Ну, один кусок я всё-таки съела. Остальное в меня не влезло. Мне настолько не хотелось сладкого, что коробка с тортом простояла в холодильнике до конца каникул, а потом, решив, что внутри уже должна была завестись жизнь, я выбросила торт на помойку.

Я съела только все мандарины, уплетая их без удержу во время бессонных ночей, за работой над многочисленными заказами. И переборщила — утром 3-го января проснулась с дикой сыпью. Пришлось тащиться в аптеку и покупать антигистаминное.

Единственное, что я делала кроме работы, — размышляла о собственном прошлом. С Натальей Ивановной мы во время каникул не встречались — она, как и все нормальные люди, была в отпуске, — но пару раз я всё же писала ей кое-какие вопросы по следам своих мыслей. И, получив ответ, вновь погружалась в рассуждения.

Нет, это не было депрессией — теперь я знала точно, потому что могла отличить то своё ненавистное состояние от нынешнего. Да, сейчас мне ничего не хотелось, кроме работы над заказами, но не было и тоски. Даже наоборот — я по-своему горела энтузиазмом. Я поставила себе кучу рабочих целей и стремилась к ним, побеждая время. И 5-го января, послав проект ремонта городской квартиры тому же заказчику, которому до Нового года делала загородный дом, и получив от него кучу добрых слов, я немножко выдохнула — молодец я!

Теперь похвала от клиентов воспринималась чуть проще, чем раньше. Нет, пока ещё я не избавилась от неловкости и «синдрома самозванца», но, по крайней мере, уже стояла на пути к решению этой проблемы.

И, как ни странно, на этом самом пути мне очень помогали воспоминания о Вадиме. Точнее, о том, как он всегда хвалил мою работу. Когда я была студенткой, мне казалось, он делает это в основном для того, чтобы приободрить меня, — то есть использует метод «пряника». Я по-настоящему никогда не верила в то, что Вадим серьёзно. Может, и поверила бы, не будь он сам настолько безупречным и талантливым. Где-то на подкорке моего сознания всегда сидел страх, что Вадим просто издевается…

Потом был декрет, и муж если и хвалил меня, то за какие-то Аришкины достижения. Я тогда и вправду превратилась в её придаток, поэтому воспринимала добрые слова Вадима не в свой адрес, а в её.