Если ты простишь (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 39

Беда была ещё и в том, что я совершенно не умела отвечать на колкости. Я не привыкла к ним и терялась, молча хлопая глазами. Думаю, многие решили, что я либо умственно отсталая, либо просто дура. В любом случае — Озёрскому такая жена не подходит.

Об этом я даже краем уха услышала, когда проходила мимо сплетничающих коллег.

— Не обращай внимания, — сказала Юля на второй день в столовой во время обеда. — Ничто не вечно под луной. Позубоскалят, поперемывают тебе косточки пару недель, а потом потеряют интерес. Особенно если ты не станешь поводов подкидывать.

— Ты о чём? — не поняла я.

— Не связывайся с Градовым, — предостерегла меня Юля, и я замерла, глядя на подругу с недоумением. Я вообще не поняла, к чему это было сказано.

— С генеральным? — решила на всякий случай уточнить.

— Угу.

Юля подняла глаза от своего супа, посмотрела на меня, иронично улыбнулась и пояснила:

— Градов и Озёрский — давние конкуренты. Когда-то Алексей Владимирович работал с Вадимом, начинал, точнее. Ты об этом знаешь?

— Э-э…

Мне стало стыдно. Возможно, Вадим рассказывал что-то про Градова. Почти наверняка рассказывал. Но я не брала в голову, потому что это казалось мне неважным. Какая разница, с кем он работал двадцать с лишним лет назад, когда я ещё в школе училась?..

— Ясно, — пожала плечами Юля. — В общем, Градов был партнёром Вадима, но захотел, как я понимаю, больше власти, а твой муж не собирался её давать. Вот Алексей Владимирович и свалил. Правда, для того, чтобы открыть студию, ему понадобилось выгодно жениться. Жена у него — та ещё фурия, но благодаря её деньгам «Интродизайн» не отбросил копыта в первый же год своего существования, да и потом тоже. Сейчас мы крупнее студии Озёрского, но… менее престижны. И Градова это бесит. В принципе, на его зависти к Вадиму я и сыграла, когда принимала тебя в штат.

— Что?! — Сердце в ужасе грохнулось куда-то в пятки.

— Не волнуйся, — поморщилась Юля и махнула рукой. — Алексей Владимирович в целом мужик адекватный, я на него уже почти десять лет тружусь. Конечно, он не стал бы принимать тебя в команду с таким куцым портфолио, если бы не желание насолить Озёрскому.

Ох уж эта Юля…

С другой стороны, она хотела как лучше, обеспечивая меня работой. Но что обо всей этой авантюре подумает Вадим? Если они с Градовым терпеть друг друга не могут, он решит, что я назло так поступила…

— И я не сомневаюсь, — продолжала Юлька, — что Алексей Владимирович начнёт к тебе клинья подбивать.

— Так он ведь женат.

— Лида, — подруга закатила глаза, — ты иногда просто поражаешь меня своей наивностью! Кому и когда это мешало?!

— Вадиму… — ответила я непроизвольно и вздохнула. Юля сказала «наивность», но сейчас я чувствовала себя круглой идиоткой. Какая же это наивность? Я умудрилась предать человека, не способного на предательство.

— Да, — согласилась со мной Юля. — Озёрский в этом плане — кремень. Но Градов не такой, любовниц у него всегда не одна, а несколько, не считая жены. И, помяни моё слово, он будет к тебе подкатывать. Но слово «нет» наш гендир, слава богу, понимает, так что с отказом не тяни. Не кокетничай, не улыбайся, а сразу сурово осади, и всё будет нормально.

— А потом он меня уволит?

— Вряд ли. Меня же не уволил? — рассмеялась Юля, и в этот момент я в очередной раз поняла, в каком же вакууме жила во время брака с Вадимом. Он оберегал меня от всего, поэтому сейчас я чувствовала себя мышью, которую бросили в террариум к змеям. Все змеи сытые, но мыши всё равно не по себе.

Мир, в котором начальники приставали к своим подчинённым, давно и незыблемо существовал для меня в какой-то параллельной реальности. Так же, как и мир, в котором мужья заводили любовниц, отцы бросали своих детей, бывшие супруги мстили друг другу — и прочие гадости, достойные террариумов.

Вадим был совсем другим человеком. И он, наверное, тоже считал меня другой… пока я его не предала.

55

Лида

Вечером в тот же день я порывалась написать Вадиму и признаться, что устроилась в «Интродизайн», но так и не решилась. Причина была проста как пять копеек: я не знала, что сказать в своё оправдание, чтобы это не звучало отвратительно. Прости, я не хотела? Прости, я забыла, что ты говорил мне о Градове? Прости, но мне нужна была работа, а тут Юля решила помочь и я не отказалась? Звучало всё одинаково ужасно, и я в итоге спустила эту ситуацию на самотёк.

В любом случае уронить себя в глазах Вадима ещё ниже я вряд ли смогу, так что… пусть всё идёт как идёт. Посмотрим.

Мы с Вадимом договорились, что будем забирать Аришку из школы по очереди. Вторник выпал мне, и я с удовольствием провела с дочкой пару часов. В среду у Арины были танцы, и Вадим должен был сам забрать её из школы и отвезти на занятия, а потом домой. Я весь день планировала провести на работе, чтобы освободить завтрашний день и отвезти Аришку на английский.

И я никак не ожидала, что дочка напишет мне, когда они с Вадимом будут ехать на танцы: «А папа заболел».

Я уставилась на это сообщение, разом забыв про заказ, который поручила мне Юля. Он был совсем простой и не очень бюджетный — дизайн квартиры для обычной семьи с двумя детьми. Сложность была только в том, чтобы запихнуть в маленькую двушку всё, что хотели заказчики. Они были библиофилами, и гостиная в результате выглядела как библиотека.

«Сильно?» — спросила я Арину, отпустив компьютерную мышь. Вадим болел крайне редко, но обычно метко, с температурой под сорок и чуть ли не галлюцинациями. Была у него и ещё одна особенность: только во время болезни мой муж переставал быть совершенным человеком, у которого везде порядок и всё на мази. Он становился рассеянным и сварливым, мог что-то перепутать и о чём-нибудь забыть, не говоря уже о том, что только во время болезни на Вадима нападало то самое состояние, свойственное многим людям, но абсолютно не присущее ему.

Лень.

Когда мой муж плохо себя чувствовал, ему было лень очень многое, в том числе лечиться. И чем хуже было его состояние, тем сильнее оказывалась лень. Поэтому, когда Вадим болел, я брала на себя ответственность и следила за тем, чтобы он вовремя пил таблетки, полоскал горло и нормально ел, а не только целыми днями дрых, забравшись под одеяло. И ведь получалось…

От неожиданности этой мысли я даже слегка удивилась.

Но ведь правда. У меня получалось ухаживать за заболевшим Вадимом. Я ничего не путала, всё помнила, даже иногда что-нибудь готовила… Так, ерунду — яичницу, макароны, бутерброды или пельмени. Я и постель перестилала, если мне казалось, что от неё слишком сильно пахнет потом. Вадим после выздоровления всегда меня хвалил, улыбался и говорил: «Что бы я без тебя делал?» Я воспринимала это как шутку. Всегда воспринимала. Но сейчас…

И правда: что Вадим будет делать без меня? Кто будет следить, чтобы он принимал лекарства вовремя и регулярно ел? Домработница? Маловероятно. Одно дело — заглядываться на здорового мужика, и совсем другое — помогать больному. Арина? С чем-то дочка справится, но если Вадим разболеется…

«Ну, так. Кашляет», — ответила Аришка, и я закусила губу.

Оставшиеся до конца рабочего дня часы я просидела как на иголках. Отпрашиваться не стала — не было смысла, Вадим и Аришка всё равно на танцах. Но я знала, во сколько они возвращаются, и приехала к подъезду своего прежнего дома как раз к этому времени. Посмотрела наверх — света в окнах не было, значит, я не опоздала.

Машину Вадима я узнала задолго до того, как он припарковался на привычном месте. И сразу пошла навстречу, слегка дрожа, но не только от холода — температура сегодня резко упала на десять градусов вниз, — но и от страха перед предстоящей встречей. А ещё от предвкушения.

Я очень хотела увидеть мужа…

До того как двери автомобиля открылись, я заметила, что в воздухе что-то мелькает, и удивлённо подняла голову к небу. Да, так и есть — начинался снег. Мелкий, невнятный, как моя надежда на примирение с мужем.