Как в кино - Адамс Кайли - Страница 4

• Предыдущая
• 4/68
• Следующая

— А ты не можешь отправить детей в школу-пансион? — спросила Септембер со скучающим видом, внимательно изучая собственный ноготь.

— Что ты говоришь, им всего год и три месяца! Септембер пожала плечами:

— Вот как?.. — Несколько секунд она пребывала в глубокой задумчивости. — Ты могла бы позвонить их родной матери и сказать, что передумала усыновлять.

— Скажи, у тебя есть хоть какой-то материнский инстинкт?

— Ну-у, наверное, есть. Один раз я испытывала материнские чувства к личной помощнице. Но потом мне пришлось ее уволить.

— Ладно, перестань, меня от тебя уже тошнит! — раздраженно сказала Татьяна. Септембер немного надулась. — Мне не верится, что ты вообще это предлагаешь. Я же тебе рассказывала, как было дело. Керр познакомился с матерью близнецов на поэтическом семинаре. Преподавательница браковала все ее стихотворные упражнения, потому что им не хватало эмоционального отчаяния. И тогда эта женщина решила отказаться от двойняшек, чтобы у нее появились болезненные переживания, о которых можно писать.

На Септембер рассказ произвел впечатление.

— Похоже, она очень предана поэзии.

— Нет, она просто сумасшедшая. И ее детям гораздо лучше со мной, чем с ней. Если задуматься, страшно становится, правда?

Татьяна представила себе Итана и Эверсон — мальчик и девочка, оба белокурые, оба очаровашки, оба милые невинные существа. Им нужна ее любовь, преданность и постоянная забота. Но может ли она все это дать, даже при том, что у детей есть няня, да и Энрике, персональный помощник, иногда действительно помогает?

Воображение нарисовало Татьяне ужасную картину: лица двух щекастых курносиков покраснели от плача, на щечках — смесь слез и соплей. Татьяна умела только одно: подносить к их ротикам бутылочки с сосками. Наверняка мать должна уметь гораздо больше. Может, поискать в магазине какую-нибудь книжку по уходу за детьми?

Внезапно у Татьяны закружилась голова, стены номера покачнулись, пол накренился. Наверное, это транквилизатор в смеси с виски так на нее подействовал. И еще нервное потрясение добавилось. Черт бы побрал этого Керра! Татьяне казалось вполне разумным винить в своем нынешнем положении мужа.

— Вот что, — сказала Септембер, — выкинь все это из головы, думай о Дэвиде Уолше и ни на что другое не отвлекайся.

Татьяна замотала головой. Сейчас она ни за какие коврижки не способна выступить в роли обольстительницы.

Септембер подошла к гардеробу и открыла дверцу. Порывшись в Татьяниных вещах, она вынула сексуальную вещицу от Бетси Джонсон и бросила ее на кровать.

— Надень вот это платье. Под него — лишь трусики-бикини, никакого бюстгальтера. Тогда есть шанс, что тебе достанется не только главная роль, но и гонорар по высшей ставке.

— Не могу…

Татьяна словно оцепенела.

— Но кто-то же должен сниматься в главной роли в «Грехе греха», так почему не ты?

— Потому что мне плевать на этот фильм! Септембер вытаращила глаза от удивления:

— В жизни не слыхала такого бреда! Ты сошла с ума, я вызываю врача. — Она протянула руку к телефонной трубке.

— Не нужно мне врача! Меня послал мой агент! Меня бросил муж! Я — одинокая мать двух близнецов.

— Это серьезные причины для переживаний. К черту «скорую помощь», тебе нужно в санаторий.

Татьяна с удивлением поняла странную вещь: больше всего ее расстраивали те потери, которые, казалось бы, в эмоциональном смысле были менее значимы, то есть ее дух пострадал больше, чем сердце.

Это напомнило ей слова драматурга Жана Жираду, доктор Джи зачитала ей их несколько сеансов назад и еще вручила карточку с аккуратно отпечатанным текстом: «Если два человека, которые любят друг друга, допустят, чтобы между ними вклинилось одно-единственное мгновение, оно начнет разрастаться, превратится в месяц, в год, в столетие, и тогда становится поздно что-то исправлять».

Для Татьяны и Керра «слишком поздно» стало уже давно. Муж и жена превратились в соседей по квартире, которым неловко друг с другом. Их сексуальная жизнь зашла в тупик. Правда, оттого, что Керр оказался геем, именно к этому пункту Татьяна теперь могла относиться чуть более спокойно. Но главные разногласия возникали у них из-за детей. Татьяна сомневалась, что им стоит усыновлять близнецов, и ее сомнения не раз провоцировали между ними ссоры, длившиеся порой по нескольку дней. Ирония судьбы: когда Татьяна наконец сдалась и уступила Керру, он сделал ручкой и предоставил ей растить этих самых детей в одиночку. Неужели она похожа на Рози О'Доннел?[3]

— Я знаю одну клинику в Швейцарии, там могут погрузить человека в сон на тридцать дней. Я у них была после первой подтяжки. Возможно, это именно то, что тебе нужно.

— Подтяжка лица?

Татьяна подбежала к зеркалу в ванной и со страхом всмотрелась в свое отражение.

— Да нет… а сколько тебе лет?

Татьяна задумалась, вспоминая. Добсоны считают, что ей еще нет тридцати. Джереми — тоже. Ложь слетала с ее губ так часто, что она и сама начала в нее верить.

— Тридцать четыре. Септембер ахнула:

— И ты до сих пор не сделала пластическую операцию? — Она прищурилась. — Не может быть, ты врешь.

— Правда, правда!

— Вот гадина!

Татьяна всегда пряталась от солнца и правильно делала, благодаря этому се кожа имела фарфоровый оттенок. Она улыбнулась своему отражению, радуясь, что вокруг глаз и губ нет ни одной морщинки.

— Не завидуй, может быть, к концу недели я буду выглядеть лет на десять старше.

— Только не вздумай делать себе силиконовые груди. Эту глупость совершают многие женщины, когда их мужья начинают вести себя как козлы. В результате они огребают кучу проблем и трудности с выбором одежды. Музы модных дизайнеров, знаешь ли, совсем не грудастые.

Татьяна слушала подругу вполуха, ее постепенно начинала охватывать паника, казалось, надо что-то срочно предпринять. Но что? Пойти разыскать Дэвида Уолша или, может, позвонить Джереми, вымолить у него прощение и согласиться на роль в фильме «Женщина-полицейский под прикрытием-5»? Нечего и говорить, это не шедевр, который могут номинировать на премию «Оскар», но зато это верный заработок. А ей нужно содержать семью. Няне чуть не каждые десять минут нужны то подгузники для малышей, то молочная смесь, то детское питание. И у нее не отложено ни доллара на обучение детей в колледже.

Септембер посмотрела на часы и наморщила нос:

— Ненавижу Канны, здесь вечно ни на что не хватает времени. Вот сейчас надо выбирать между коктейлем и званым обедом, а это все равно что решать, какую ногу ампутировать — правую или левую.

— Не трать на меня время, я в полном порядке.

— Ты уверена?

Септембер уже взялась за ручку двери.

— Правда, иди по своим делам.

Септембер порылась в сумочке и достала маленький флакончик «Сентябрьского дождя» — духов, которые она заказывала себе постоянно.

— На, возьми на удачу. Мужчины от этого запаха балдеют.

— Спасибо.

Татьяна улыбнулась, но улыбка получилась не совсем искренней. Ей не хватило духу сказать подруге правду: ее «волшебные духи» пахнут, как полироль для мебели. Более того, в Голливуде ее духи в шутку называли «Сентябрьская отрава», это название возникло после того, как одна юная модель отбилась с их помощью от хулигана.

Септембер ушла. Оставшись наедине со своими проблемами, Татьяна достала мобильный и набрала номер Джереми. Трубку взяла его стервозная секретарша.

— Это Татьяна Фокс. Мне нужен Джереми, дело очень срочное.

Недовольный вздох.

— Какого рода у вас к нему дело? Он больше не представляет ваши интересы.

Татьяна знала, как себя вести. Грубостью в Голливуде ничего не добьешься. Зато если будешь вести себя как сумасшедшая, тебе обеспечено полное внимание.

— Я сижу в своем номере с полным флаконом таблеток в руке.

Через считанные мгновения в трубке раздался голос Джереми:

— Татьяна, ты где?

— В Каннах.

• Предыдущая
• 4/68
• Следующая