Никогда, никогда - Гувер Колин - Страница 13

– Ты такой бунтарь, – шепчет она. – Я поверить не могу, что ты пробрался сюда, чтобы сказать мне это.

– Я пробрался сюда не затем, чтобы сказать тебе это, – тихо шепчу я. – Я пробрался сюда, чтобы сделать вот это. – Наконец в видео появляется мое лицо, и мои губы нежно припадают к ее губам.

Чарли ерзает рядом со мной. Я с усилием проглатываю ком, образовавшийся в моем горле. И мне вдруг хочется, чтобы сейчас я смотрел это один. Тогда я смог бы проигрывать этот поцелуй снова, снова и снова.

Мои нервы натянуты до предела, и я понимаю, что это оттого, что я испытываю ревность к этому парню на видео, что совершенно бессмысленно. У меня такое чувство, будто я наблюдаю, как ее целует какой-то незнакомец, хотя на самом деле это я сам. Это мои губы касаются ее губ, но это злит меня, потому что я не помню, каково это – целовать ее.

Может, все-таки остановить это видео, думаю я. Тем более, похоже, это превращается в нечто большее, чем простой поцелуй. Моя рука, которая только что касалась ее щеки, теперь не видна. И, судя по тем звукам, которые на видео издает Чарли, она точно знает, где находится моя рука.

Ее губы отрываются от моих, она смотрит в камеру, перед объективом появляется ее рука и опрокидывает камеру вниз. Экран становится черным, но звук продолжает записываться.

– Ее свет слепит меня, – бормочет она.

Мой палец находится рядом с кнопкой паузы на моем телефоне. Мне следовало бы нажать на паузу, но я ощущаю тепло ее дыхания на моей шее, и из-за этого и из-за звуков, несущихся из динамиков машины, мне хочется, чтобы это видео никогда не кончалось.

– Сайлас, – шепчет она.

Мы все так же смотрим на экран, хотя с тех пор, как Чарли опрокинула камеру, он остается чернильно-черным. На нем ничего не видно, но мы не можем отвести от него глаза. Вокруг нас звучат и звучат наши голоса, переполняя машину, переполняя нас.

– Никогда, никогда, Чарли, – шепчу я.

Слышится стон.

– Никогда-никогда, – шепчет она в ответ.

Слышится шумный вдох.

Еще один стон.

Шуршание.

Звук расстегиваемой молнии.

– Я так люблю тебя, Чарли.

Звуки тел, движущихся на кровати.

Тяжелое дыхание. Множество вдохов и выдохов. Они доносятся из динамиков, окружающих нас, и исходят из наших ртов, и мы сидим и слушаем их.

– О боже… Сайлас…

Два резких вдоха. Страстные поцелуи.

Пронзительно гудит клаксон, заглушая звуки, доносящиеся из динамиков.

Я неуклюже хватаюсь за телефон и роняю его на пол. Салон заливает свет чьих-то фар. По окну Чарли вдруг начинают барабанить кулаки, и прежде, чем я успеваю подобрать телефон с пола, кто-то рывком открывает дверь.

– Ты просто невероятна, Чарли. – Из динамиков несется мой голос.

Девушка, держащая дверь Чарли, громко хохочет. Сегодня она обедала вместе с нами, но я не помню ее имени.

– О боже! – восклицает она, ткнув Чарли в плечо. – Вы что, смотрите порнуху? – Она поворачивается и кричит, обращаясь к кому-то в машине, фары которой все еще светят в мои окна: – Чар и Сай смотрят порнуху! – Она все еще смеется, когда я наконец беру свой телефон в руки и нажимаю на кнопку паузы. И уменьшаю звук на радио. Чарли смотрит то на эту девушку, то на меня, широко раскрыв глаза.

– Мы как раз собирались уезжать, – говорю я этой девице. – Чарли нужно домой.

Девушка продолжает хохотать и качает головой.

– О, я вас умоляю, – говорит она, глядя на Чарли. – Скорее всего, твоя мать так пьяна, что воображает, будто ты уже лежишь в своей постели. Поезжайте за нами, мы направляемся к Эндрю.

Чарли улыбается, качая головой.

– Я не могу, Анника. До встречи завтра в школе, хорошо? – Похоже, Анника очень обижена. Она фыркает, когда Чарли пытается закрыть дверь, несмотря на то, что девица мешает ей это сделать. Наконец она отходит в сторону, и Чарли захлопывает дверь и запирает ее.

– Езжай, – говорит она. И я трогаюсь с места. С радостью.

Мы отъехали от заправки примерно милю, когда Чарли прочищает горло. Но это не помогает, и, когда она прерывает молчание, вместо голоса с ее уст слетает только хриплый шепот.

– Наверное, тебе стоило бы удалить это видео.

Мне не нравится ее предложение. Я уже планировал проиграть его еще раз сегодня вечером, когда приеду домой.

– В нем может содержаться какая-то подсказка, – отвечаю я. – Думаю, мне надо будет посмотреть его еще раз. И послушать, что будет в конце.

Она улыбается, и в этот момент на мой телефон приходит сообщение. Я переворачиваю его и наверху экрана вижу слово «отец». Я открываю свои сообщения.

Я показываю сообщение Чарли, и она просто кивает.

– Ты можешь высадить меня у моего дома.

Остальная часть поездки проходит в молчании. У меня такое чувство, будто видео, которое мы только что смотрели вместе, каким-то образом заставило нас увидеть друг друга в другом свете. Необязательно в плохом, а просто в другом. До этого, когда я смотрел на нее, она была для меня просто девушкой, с которой случилась такая же странная штука, как и со мной. Теперь же, когда я смотрю на нее, то вижу перед собой девушку, с которой я вроде бы занимаюсь любовью. Девушку, с которой я, судя по всему, занимаюсь любовью уже давно. Девушку, которую я, похоже, по-прежнему люблю. Вот бы вспомнить, каково это.

Увидев, как мы прежде были близки, я испытываю еще большее недоумение по поводу ее связи с этим типом Брайаном. Думая о нем теперь, я чувствую куда большую злость и ревность, чем до того, как увидел нас вместе в этом видео.

Когда мы подъезжаем к ее дому и останавливаемся, она выходит не сразу. Чарли, не моргая, смотрит на темный дом перед нами. В его окне брезжит слабый свет, но внутри не видно никакого движения.

– Я попробую поговорить сегодня со своей сестрой. И, возможно, смогу что-то узнать о том, что произошло вчера вечером, когда я вернулась домой.

– Думаю, это хорошая мысль, – соглашаюсь я. – А я сделаю то же самое со своим братом. Может, мне при этом даже удастся узнать, как его зовут.

Она смеется.

– Хочешь, я утром отвезу тебя в школу?

Она кивает.

– Если ты не против.

– Я не против.

Между нами снова воцаряется молчание. Тишина напоминает мне о тихих звуках, которые она издавала на видео, которое, слава богу, все еще хранится на моем телефоне. Я буду слышать ее голос в своей голове весь этот вечер и всю предстоящую ночь. Я даже с нетерпением жду этого.

– Знаешь, – говорит она, постукивая пальцами по двери, – возможно, завтра мы проснемся, и с нами все будет в полном порядке. Быть может, мы даже забудем о том, что произошло сегодня, и все вернется на круги своя.

Мы можем надеяться на это, но мои инстинкты говорят мне, что этого не произойдет. Завтра мы проснемся в такой же растерянности, в какой находимся сейчас.

– Я бы на это не рассчитывал, – возражаю я. – Сегодня я просмотрю все остальные сообщения и имейлы в телефоне. И то же самое надо будет сделать и тебе.

Она снова кивает, наконец повернув голову и посмотрев мне в глаза.

– Спокойной ночи, Сайлас.

– Спокойной ночи, Чарли. Позвони мне, если ты…

– Со мной будет все в порядке, – быстро говорит она, перебив меня. – До встречи утром. – Она выходит из машины и идет к своему дому.

Мне хочется позвать ее, попросить подождать. Хочется знать, задает ли она себе тот же вопрос, который задаю себе я: что означает «никогда-никогда»?

Чарли

Думаю, если ты изменяешь своему парню, то надо это делать с тем, кто был бы достоин твоего грехопадения. Не знаю, чья эта мысль: прежней Чарли или новой. Может быть, поскольку я смотрю на жизнь Чарли Уинвуд с точки зрения посторонней, то могу думать о ее измене скорее не с осуждением, а отстраненно. Я знаю одно: если ты собираешься изменить Сайласу Нэшу, то лучше было бы сделать это с Райаном Гослингом [2].