Лицеист (СИ) - Горъ Василий - Страница 26

— Это мелочи! А ты представь, что было бы, окажись девушкой Я?!!!

Мой вопрос заставил парня на миг зависнуть, а затем расхохотаться.

Как и следовало ожидать, его хохот не остался без внимания, и дамы потребовали объяснить, что нас так рассмешило.

Я бы предпочел промолчать. Дабы не превратиться в объект для шуточек на ближайшую Вечность, но на второй секунде раздумий поймал взгляд Янки и пришел к выводу, что благоразумнее будет расколоться сразу. И «мрачно» вздохнул:

— Если бы я, физик-Молниевик, оказался девушкой, то не смог бы выйти из кабинета после первого же урока!

— Ну да: облако дронов с цветами забило бы весь коридор! — авторитетно подтвердила Наоки под жизнерадостный смех остальных. — Кстати, плотность ароматов представляешь?

— Не-не-не — мое обоняние на такие издевательства не рассчитано…

…После того, как Янка, Кнут, Костя со товарищи и телохранители последних исчезли за парадным входом третьего корпуса, оставшаяся часть компании развернулась и потопала ко второму. Не успели пройти и трети пути, как у Лиджуан ожил комм, и она, приняв звонок, чуть замедлила шаг.

Мы дали ей приотстать и уравняли скорости. Услышав всего одну фразу на китайском, да еще и произнесенную с почтением, поняли, что она говорит с кем-то из старших, и невольно подобрались, ибо личности подобного калибра не набирали нас, смертных, просто так. Пока я пытался представить, чем нас «порадует» невидимый собеседник, обо мне «вспомнила» Волконская.

Я вывел ее сообщение на линзы МДР, перечитал два раза, озадаченно хмыкнул, а затем поделился полученной информацией со всеми остальными. Само собой, предельно завуалированно:

— Наоки, твое предложение получилось продавить всего на две трети — ты и Лиджуан, можно считать, уже в обойме, а Эиру, увы, еще нет. И не факт, что будет.

— Буду! — гневно сверкнув взглядом, пообещала Этэ-Инти, на пару секунд поплыла взглядом и уверенно добавила: — Максимум через неделю. Но мне потребуется ваша помощь.

Я коротко кивнул в знак того, что за нами не заржавеет, и девушка слегка успокоилась. А через несколько мгновений нас догнала Ли, втиснулась между мной и Наоки, подхватила под локти и спросила, сможем ли мы и парни Кости Задорожного в районе трех часов дня ненадолго заскочить в их посольство.

— Теоретически — не проблема. Но для того, чтобы получить разрешение на посещение территории вашей страны, потребуется информация о це— …

— За разрешениями дело не станет… — усмехнулась она. — Вас собираются наградить за спасение жизни члена Императорского рода, так что в данный момент этот политический вопрос решается на уровне первых лиц.

Словосочетание, выделенное интонацией, заставило поморщиться всех, кроме Дауда. А он, пожав плечами, заявил, что в Большой Политике мелочей в принципе не бывает, поэтому нам наверняка придется отыграть положенные роли. Причем, вне всякого сомнения, не последний раз.

— Что ж, значит, отыграем… — нехотя буркнул я и переключил внимание на господина Дашкова, обнаружившегося у подножия парадной лестницы второго корпуса и, судя по всему, дожидавшегося именно меня.

— Готовьтесь к веселью… — вполголоса сказал я. — Вот тот рослый парень в расстегнутой черной кожаной куртке — предводитель шайки-лейки, которую я медленно, но уверенно перевоспитываю с конца прошлого года.

— Симпатичный… — отметила Сумэраги, выдержала небольшую паузу и нивелировала романтичность этого утверждения: — Но невоспитанные парни не в моем вкусе, так что веселью — быть! Или… бить?

Развить эту тему девчонки не успели, так как Петр Кириллович двинулся нам навстречу и через считанные секунды остановился в паре шагов от меня.

Непонятная муть во взгляде, злой румянец на щеках и подбородок, упрямо выдвинутый вперед, невольно заставили подобраться и настроиться на очередной неприятный разговор, однако старшеклассник удивил:

— Доброе утро, дамы и господа! Прошу прощения за то, что заступил вам дорогу, но я переосмыслил причины своего конфликта с вашим другом и счел необходимым прилюдно извиниться. Лютобор Игоревич, в тот день я жаждал самоутвердиться за ваш счет, поэтому повел себя крайне недостойно. Да и потом упорствовал, не желая признавать собственную неправоту, из-за чего чуть не потерял всех друзей и уважение к самому себе. В общем, я сделал правильные выводы, приношу глубочайшие извинения и прошу простить не только меня, но и моих друзей, поддержавших тот дурацкий порыв.

Слушая этот монолог, я раздумывал, догадается ли единственный эмпат в нашей свите — Ика — нарисоваться в поле моего зрения и как-нибудь дать знать, искренен ли этот парень. Телохранительница оказалась далеко не дурой, но продемонстрированный ею жест оставил слишком много пространства для маневра.

Пришлось решать самому. В смысле, убеждать себя в том, что этот конфликт успел поднадоесть, поэтому имеет смысл пойти навстречу Дашкову даже с учетом того, что его извинения навязаны кем-то из старших родичей. В итоге убедил, произнес все положенные слова и даже пожал протянутую руку. А вот от предложения как-нибудь встретиться за пределами лицея, где-нибудь посидеть и попробовать наладить нормальные отношения мягко отказался:

— Петр Кириллович, не в обиду будет сказано, но со свободным временем у меня полный швах: все будни заняты учебой, тренировками и медитациями, а большая часть выходных — делами рода и решением накопившихся личных проблем. Поэтому все оставшееся время я предпочитаю проводить с близкими друзьями и подругами. Да, вполне возможно, что когда-нибудь удастся где-нибудь посидеть, но точно не до конца учебного года…

Такой ответ его, естественно, не обрадовал, но возобновлять только что завершенный конфликт он не захотел — поблагодарил меня за великодушие и прямоту, еще раз извинился перед моей компанией, пожелал нам хорошего дня и куда-то свалил…

…С первой и до последней минуты первого урока мои одноклассники усиленно нарывались на замечания преподавателя новейшей истории, но не отрывались от коммов. А еще постреливали взглядами в мою сторону и о чем-то перешептывались с соседями. Меня это нисколько не удивляло, ведь во всех каналах МДР лицея обсуждалась новость дня — мое примирение с Дашковым и его свитой. А вот напрягать — напрягало, так как некоторые комментарии «экспертов по всему и вся» вызывали желание сорваться с урока, найти этих болтунов и забить ногами до полусмерти. Но Петр Кириллович со товарищи оказался шустрее — за последние десять минут урока «виртуально» вызвал на дуэль то ли восемнадцать, то ли девятнадцать человек — а я не хотел выступать с ним единым фронтом, так что сделал вид, что злословие меня не колышет.

Впрочем, на перемене пришлось сломать челюсть Пете Жемчужникову, невесть с чего забывшему о наших «договоренностях» и распустившему язык. Зато потом наступила тишь, гладь да божья благодать — пока мы неспешно шествовали к кабинету физики, парни, попадавшиеся навстречу, либо мило улыбались, либо демонстрировали нейтралитет. Ну, а девушек, периодически предпринимавших попытки «войти в ближний бой» или, хотя бы, «поманить» выдающимися достопримечательностями, осаживали, отсекали или остужали Наоки, Эиру и Лиджуан. Кстати, две первые как-то сортировали «атакующих», поэтому большую часть «посылали» достаточно мягко, а над «избранными» еще и глумились, ненавязчиво демонстрируя близость ко мне-любимому.

Ну да, моментами перегибали палку, прижимаясь упругими бюстами, но я чувствовал, что они развлекаются, вот и не мешал. А еще самым краешком сознания наслаждался этими прикосновениями, но через «подушку» из фокуса внимания на «петлях». Из-за чего дал волю фантазии всего пару раз.

Второй урок прошел достаточно спокойно. И пусть ко мне и Лиджуан безостановочно цеплялся преподаватель, настроения это не испортило. А две честно заслуженные десятки даже немного улучшили. Впрочем, самое веселье началось сразу после звонка на перемену: мне позвонила Валентина и на пару с матушкой высказала свое «фи». В смысле, потребовала объяснить, почему я не предупредил родительницу о предстоящем принятии в род Шаховых, а ее — о планируемом вручения патента на потомственное дворянство.