Философия в университете. Взгляд из Москвы и Шанхая - Коллектив авторов - Страница 10

Конечно, транслировать знания проще, чем пытаться решить такие сложные и неопределенные по способам достижения задачи, как «научить мыслить», или воспитать нравственную и гражданскую личность и т. п. Однако именно эти трудные задачи манифестируются в качестве «сверхзадачи» (К. Станиславский) преподавания философии в вузе. И это правильно, ибо в сфере философии не только сущее, но и должное, она представляет собой не просто знание, но и мудрость. Эта мудрость, существующая в форме «вопрошания об истине бытия» (М. Хайдеггер) не претендующая на окончательные ответы и всегда оставляющая простор для собственных размышлений, как раз способствует развитию мировоззренческих и гражданских позиций студентов. Сформировать их обычным путем, преподавая философию как знание, вряд ли возможно. Вопрос о том, как овладеть «вечной философией» остается за рамками данной статьи. Также как и вопрос о профессиональном философском обучении, которое, по мнению В. В. Бибихина, направлено на то, чтобы «научиться справляться с мыслью, и с мыслью прошлого и со своей собственной»^[24]. Представляется, что приобщение к «вечной философии» возможно лишь в индивидуальном порядке, в «живом» диалоге с философом-учителем, с традицией, когда ученик выступает активной «вопрошающей» стороной. И в этом случае, действительно, можно согласиться с теми, кто утверждает, что учебник по философии не нужен.

Но есть и другая сторона проблемы. Преподавание философии является повсеместным, ее читают не только будущим философам, но и химикам, физикам и т. д. Нужно ли это им, это вопрос, имеющий неоднозначные ответы. Есть специалисты, которые выступают pro, но есть также и те, кто высказывается contra. Последние считают, что в непрофильных вузах (экономических, юридических, технических, медицинских и т. п.) курс философии либо вовсе не нужен (так считал, например, уважаемый М. К. Мамардашвили), либо его необходимо заменить комбинированными курсами, сочетающими философскую проблематику с профилирующими дисциплинами, в результате чего появляются учебники – «кентавры», где помимо собственно философской составляющей есть разделы, посвященные онтологическим, гносеологическим и аксиологическим аспектам конкретных дисциплин, часто весьма узких, вроде конфликтологии, связей с общественностью, менеджмента или дизайна.

Большинство специалистов все же считает, что преподавание философии студентам нефилософских специальностей – вещь необходимая, основной аргумент таков: философия – неотъемлемый компонент университетского образования во всем мире, так как ее изучение способствует формированию абстрактного мышления. Что касается нашей страны, то здесь она – обязательный предмет в государственной централизованной системе высшего образования: «В определенном смысле мы имеем дело с “государственной” философией, с содержанием которой во время обучения в вузе знакомятся миллионы людей. Образ именно этой философии остается у них в памяти, и именно он становится частью культуры нашего общества, живя уже вполне самостоятельной “послевузовской” жизнью»^[25]. Такая роль философии обеспечивается наличием государственного образовательного стандарта, определяющего тематическое содержание вузовского курса философии. Именно это обстоятельство является одной из основных причин, по которой учебники создаются и издаются в таком количестве. Они служат цели «научения» философии.

Несмотря на декларируемые высокие цели приобщения к философии как «инстанции свободного разума», хорошо известно, что преподавание философии в вузе ведется, как правило, обычным путем, в ходе которого студентам дают знание о философии (ее предмете, принципах, категориях, способах философствования, крупнейших представителях, а также основных подходах к решению «вечных» философских проблем). То есть, как виде знания и социально-организованной и культурно-значимой деятельности, имеющей свои цели и ценности. Это происходит, во-первых, в силу того, что для молодых умов вообще характерна нехватка знаний, как общего, так и философского характера. Во-вторых, при массовом обучении, а высшее образование в нашей стране является именно таковым, философскому содержанию приходится придавать такую форму, в которой оно может стать «общим достоянием», то есть ясным настолько, чтобы его могли понять многие. На эту трудность в свое время обращал внимание преподававший философию в университете Гегель, читавший, как известно, некоторые разделы своего курса по Вольфу, известному популяризатору, отличавшемуся систематичностью в изложения философского материала. «Преподавание философии в университетах, как мне кажется, – подчеркивал в свое время Гегель, – должно вести к приобретению определенных знаний, а это возможно лишь тогда, когда оно пойдет определенным, методическим, включающим детали и упорядочивающим путем. Только в такой форме эта наука, как и всякая другая, становится доступной изучению»^[26].

Признание того, что учебник по философии, как вузовской учебной дисциплины, необходим, ставит вопрос, каким должен быть современный учебник по философии по содержанию и по форме.

В последние два десятилетия в содержании учебников по философии в нашей стране произошли кардинальные изменения. В самом начале 90-х гг. прошлого века попытки преподавателей философии уйти от прежней методологии были связаны с чтением курсов по истории философии. Это был оптимальный на тот момент способ, сопровождавшийся соответствующими учебниками, в которых философия была представлена как история философии. Реконструкция многовековой философской традиции, осуществляемая путем демонстрации процесса развития философской мысли через смену школ, концепций и персоналий, создавала впечатление новой системности. Параллельно с собственно учебниками издавались антологии и хрестоматии, некоторые из которых оказались удачными и репрезентативными. Они были полезными в учебном процессе, способствуя знакомству студентов с опытом философского осмысления мира и человека на примере отдельных произведений. Но были и другие, чья значимость представляется проблематичной, так как тенденциозный подбор и сопутствующие комментарии составителей не оставляли в них места для самостоятельности при чтении того или иного философского текста.

В последнее 20 лет число новых учебников по философии растет постоянно. В основном они отечественные, но есть и переводные, однако последние мало представлены в силу разных причин в практике преподавания вузовской философии. Первоначальные ожидания философского сообщества содержательных и интересных, отвечающих потребностям современных студентов учебников были достаточно высоки. Появление вроде бы новых, написанных в отсутствие идеологического пресса учебников, первоначально разочаровало: новизна некоторых из них заключалась лишь в «птичьем языке» и заумности, другие отличал академический стиль, практически не учитывающий особенности восприятия подобных текстов студентами, а также психолого-педагогические требования к учебной литературе. Неудачу первоначально

пытались объяснить тем, что авторы новых учебников в большинстве своем прежние, и ждали поколение ярких авторов. И они появились: и новые авторы, и новые учебники, написанные как с позиций классических, так и неклассических подходов и стратегий. Однако, ситуация принципиально не изменилась, опять назидательный монолог, подавляющее доминирование авторской позиции, эклектичность и т. д. «Учебников стало больше, а толку от них все меньше! – справедливо восклицал в этой связи В. Н. Порус. – И дело даже не в том, что большинство из них невыносимо скучны, что их авторы как будто видят свою задачу прежде всего в том, чтобы свести счеты с прошлым, а не ориентировать на настоящее и будущее»^[27].

Однако это лишь одна из причин, по которой ожидаемого качественного прорыва ни в содержательном, ни в методическом отношении не произошло. И это несмотря на появление учебников, представляющих многообразную палитру способов философствования, написанных большими научными коллективами ведущих университетов страны, т. е. специалистами в своих научных областях, хорошо известными в философском профессиональном сообществе. В этой связи часто можно встретить мнение, что в появлении таких соответствующих стандарту, методически проработанных, информативных, и, тем не менее, не вызывающих интереса у студентов, а, следовательно, и не соответствующих современному общественному запросу, учебников, есть большая доля вины философского сообщества. Последнее, якобы, практически не проводит (или проводит формально) обсуждение готовящихся к изданию с грифом министерства образования учебников по философии: «Не дело, когда философы рецензируют сами себя. Не плохо бы дать слово критикам, выражающим здравый смысл общественности. Оценивать должна и публика. Стоит прислушаться и к мнению студентов. “Глас народа” в вопросах философии, разумеется, не является решающим. Но к нему надо прислушаться, ибо он выражает здоровую реакцию самосохранения»^[28]. Однако это лишь одна сторона проблемы. Широкая экспертиза, безусловно, дело полезное, возможно, она и поможет в какой-то степени преодолеть дилемму в преподавании философии, обозначенную еще Гегелем как «знание без интереса» или «интерес без знания».