Гангстер вольного города (СИ) - Парсиев Дмитрий - Страница 15

Выражения, адресованные в мой адрес, добрались до святого. До родителей.

За такое… убить мало.

Торгаш упал под мои ноги и жалобно заскулил, а я же одёрнул край своего пиджака, показывая этому несчастному народцу кобуру. Пистолет тут же скользнул в мою ладонь, а выстрел в воздух разогнал пёструю шайку.

— Была бы моя воля, — зло процедил я, — пришил бы каждого! — потом обратился непосредственно к торгашу, что свернулся у моих ног клубком, и повторил сказанное Катей: — Пятьсот рублей за кольцо. И сто за моральный ущерб.

Повторять пришлось дважды: из-за испуга мужичок оглох. Как же хорошо, что я в некотором роде — целитель! Вернул ему слух одним пинком под зад. Да так, что тот и заговорил сразу, причём на нашем языке! Без акцента.

— Не надо… родной… не надо!

— Деньги, — пробасил я.

Барыга закопошился в закромах своей поясной сумки, щедро отсчитывая помятые купюры. И той же дрожащей рукой протянул сумму Кате. Но стоило той потянуться за деньгами, как я приметил…

— Видимо, лекарь из меня паршивый, — разозлился я. — Слух-то тебе вернул, да вот переборщил и ещё смелости добавил.

Дуло пистолета, встретившееся со лбом торгаша, сделало своё дело. Мужик напрудил в штаны и заверещал:

— Не убивай… Брат, не убивай!

Моей широкой улыбке мог бы позавидовать мужик из рекламы зубной пасты, ибо произнести фразу, так приевшуюся за всю мою жизнь, оказалось просто божественно:

— Не брат ты мне, — оскалившись, ответил я, выхватывая деньги из его рук, — гнида черножопая!

Катя была под впечатлением. Приятным ли? Не знаю. Но в целом, стоило ей только опрокинуть в себя бокал холодного вина, как вся напряжённость мигом испарилась.

Мы сидели за обеденным столиком в небольшом кафе, что стояло тут же, в центре города. С каждым её заказом мой кошелёк пустел быстрее и быстрее, но я сам был виноват. Надо ж было ляпнуть, чтобы она ни в чем себе не отказывала.

Увы, но денег с собой было не очень-то и много, а все расходы Монеткин мне отдаст до копеечки. После очередного бокала вина Катерина разговорилась. Точнее, изъявила желание поболтать со мной.

— Вот скажи мне… Вова, — томно улыбнувшись, икнула она, — как ты смог определить, что кольцо не золотое, а подделка?

— Предметы из настоящего золота одинаково сильно блестят и в тени, и под прямыми лучами солнца. Пока ты говорила о своей покупке, ты слишком радостно махала рукой. А она, в свою очередь, то была на солнце, то нет. Как понимаешь, никакого блеска я там не заметил.

— Откуда ты знаешь такие подробности, а? — её не удовлетворил мой ответ, и теперь она жаждала чуть большего. — Ты же военный. Боевой маг… а такие нюансы знаешь.

— Всякого повидал и многое пережил. Со многими общался, — честно ответил я. — А уж определить блестящую побрякушку от настоящей любой…

Хотел было сказать «дурак», но по Катиному взгляду понял, что лучше промолчать. Она-то ведь купилась на полную ересь. Повелась на красивые слова и даже не увидела очевидного, выложив пятьсот рублей за подделку. И кому? Цыгану?

И смех и грех.

— А какие ещё есть способы, чтобы определить подделку?

В её глазах читался интерес. И весьма нездоровый, так что пришлось приводить примеры, причём тщательно обдуманные, чтобы дурёхе не привиделось, что я выдумываю то, чего в этом мире нет.

Поэтому прошёлся по «лёгким» способам.

— Йод, — выдал я, ставя чашку с кофе на стол. — Можно потереть золотую поверхность о ткань, например. И на то место, где потёрла, капнуть каплю йода. Если металл за пару минут потемнел, то изделие или ненастоящее, или не слишком высокой пробы.

— Пробы? — удивилась она. — А! Это то клеймо внутри, что ли?

Тоже блин, сказала. Клеймо. Это высокоточная работа по нанесению номера так-то. Ладно, такое для её неокрепших мозгов пока сложновато.

— Ещё один из… простых, но уже более долгих способов — это проверка чёрным хлебом.

— А почему именно чёрным хлебом, а не… белым?

— Разный состав, — объяснил я, надеясь, что она не станет уточнять особенности этого самого состава. — Берёшь хлебный мякиш, смешиваешь его с водой и облепливаешь им золотое изделие.

— А дальше что? — тут она искренне удивилась. — Съесть его, что ли?

— Упаси боже… — я помотал головой, мысленно выдыхая от её детской наивности. — Оставляешь в таком состоянии, пока мякиш не высохнет. А затем разламываешь его.

— И что⁈ — выпившей Кате не терпелось постигнуть «азы».

— Все просто, — улыбнулся я. — Если внутри мякиша будут тёмные следы, значит, подделка окислилась. Правда, таким методом позолоту от золота, например, не отличить.

Монеткина было поинтересовалась насчёт позолоты, но я уже отмахнулся, пытаясь прекратить этот маленький ликбез. Тем более что у неё явно в одно ухо влетало, а в другое вылетало.

Однако, переключая внимание с одной проблемы на другую, Катерина заставила меня хорошенько подумать о её умственных способностях. Нет, тот факт, что она крайне легкомысленная, я уже принял и смирился, но чтобы настолько…

И тут она огорчила меня совсем.

— То есть ты отдала макры цыгану и ничего мне об этом не сказала? — закричал я, вскакивая с места. — И ты… боже…

Оскорблять её не было смысла, а найти этого подонка нужно прямо сейчас, пока он не улизнул отсюда куда подальше.

Приказав дуре сидеть на месте и никуда не уходить, я выбежал из заведения, чуть не сбив перед этим официантку с большим подносом, уставленным бокалами с пенным. И божьего одуванчика в соломенной шляпке, которая чуть вставной челюсти не лишилась от испуга.

А кто бы не испугался, когда на тебя несётся такой вот здоровый кабан?

Торговые палатки одна за другой мелькали перед глазами, превращаясь в однообразное сине-белое нечто. И вот, стоило мне прорваться сквозь толпу к уже знакомому месту, как меня застала пустота. Там, где полчаса назад торговал цыган, уже ничего не было. Пустота.

Голый каркас и пустой деревянный прилавок. А мужика и след простыл…

Но! Все эти золотозубые орки знают друг друга как облупленных. А как показывает практика, за золотую монетку и мать родную продадут. Поэтому следующий этап поиска был таким: мне нужно схватить первого попавшегося цыгана и допросить с пристрастием уже его.

Удача улыбнулась мне спустя пару минут, когда своей длинной рукой я прямо из толпы выхватил за плечо невысокого мужичка в широких штанах и стоптанных чёрных тапочках.

А как он верещал, когда я затащил его в первый попавшийся переулок, приложил лицом об стену и вытащил пистолет. Мужик клялся, божился всеми, кого знал и кого не знал, что впервые слышит о лавке неподалёку отсюда.

— Слышь, ты, чертёнок, — дуло пистолета чуть надавило бедняке на кадык. — В вашу магию я не верю, а уж тем более, что ты, обитатель рынка, не знаешь ничего о своих в этих точках.

— О чем ты говоришь, рома? — мужика трясло так, что у моих рук вот-вот должен был появиться тремор. — Не знаю я никаких торгашей! Мамой клянусь!

— Ты бы это… — дуло вошло в шею так, что тот закашлялся, — про родителей своих не говорил так, а то действительно ещё кеды за икону закинут. Говори мне… где этот выродок⁈

Волшебной пилюлей, что восстанавливает отдельные участки мозга, стал звук затвора. Мужичок сразу вспомнил всю подноготную торговца. Более того, он сразу понял, что о ком именно я говорю.

Я узнал все, начиная от имени и заканчивая тем, как зовут украденного осла этого идиота и тряпкой какого цвета тот подтирается. Отпускать его… было бы неблагоразумно. Тем более, что он явно быстрее меня найдёт «основную» палатку этих воротил. Но и пускать в расход придурка тоже никакой нужды нет. Я поступил иначе и более гуманно.

Отпустил и приложил рукояткой пистолета по затылку. Причём сделал это, стоя лицом к лицу, чтобы не изменять своему принципу — в спину нельзя бить даже врага. Итак, сознание ненадолго покинуло цыгана, а я как ни в чем не бывало, по-житейски насвистывая себе под нос, оттащил мужика к мусорным бакам и туда же его погрузил, щедро присыпав мусором из первого же попавшегося пакета.