Подпольный Алхимик (СИ) - Громов Эл - Страница 5

— Хочешь меня изнасиловать и закопать под деревом? — не удержался я от юношеского паясничанья.

— Меня, кстати, Кая зовут. — Девица мою остроту не оценила.

— А меня Аксель. И что же ты, Кая, хочешь сказать мне?

— То, что ты — не Аксель.

От неожиданности я аж поперхнулся собственной слюной.

— Сотрясение, кажись, у меня, а бред несешь ты, детка.

— Хватит ерничать. — Она остановилась и вперила в меня пристально-изучающий взгляд. — Я была под водой. Я нашла катер.

— И?

— И труп настоящего Акселя Ульберга в нем.

Вот тут уж мне реально поплохело, но девице я этого постарался не показать.

— Что ты хочешь, Кая?

— Я очень любопытная. И я хочу знать правду. Ради этого — ради того, чтобы быть посвященной в твою зловещую тайну — я не стала сообщать ничего ни своим родителям, ни твоим. А еще избавилась от трупа, чтобы полиция его не обнаружила.

— Ты сбрендила, детка? — прищурился я. — Нашла труп парня, за которого я себя выдаю — и решила поиграть в сыщика вместо того, чтобы бить тревогу?

— Может, и сбрендила. Но, сообщи я всем о случившемся, я бы ничего с этого не поимела. А теперь ты будешь мне должен за молчание.

— И что я могу, по-твоему, тебе дать, детка?

— Не знаю. Но наверняка что-то ценное, если ты настолько крут, что смог надеть личину другого человека. Я с такой магией не сталкивалась ни разу в жизни и никогда о ней не слышала. Так кто же ты, самозванец?

— Поверишь, если скажу, что действительно потерял память?

Кая фыркнула.

— Я знала, что легко не будет. Но помни, самозванец — ты теперь мой должник. И поверь, я непременно потребую свой долг.

Семь миллионов крон. Ровно столько семья Ульбергов должна выплатить в течение двух месяцев Нильсонам. Теперь это моя семья. Теперь это мой долг.

Крона — местная валюта.

В этом мире существовала, как я узнал от Акке, такая замечательная штука, как интернет. Мировое виртуальное пространство, в котором можно узнать чуть ли не обо всем на свете. Уму непостижимо! Чего только, оказывается, не может изобрести человечество! В моем мире о таком и не слыхивали…

Так вот покопавшись полчаса в штуке под названием ноутбук, я разобрался, как в этот интернет входить и что-то в нем искать. И провалился туда до самой ночи. Информация лилась на мою голову такими бурными потоками, что она заболела. Хорошо, что я на самом деле не восемнадцатилетний сопляк, а умудренный опытом и отягощенный обширными познаниями взрослый мужчина, иначе у меня, наверное, взорвался бы мозг от резкого наплыва новой реальности.

Из интернета я получил много информации, в том числе и про местную валюту. Для сравнения: доход Ульбергов последние годы составлял около двухсот тысяч крон в месяц. Из них тысяч пятьдесят (окольными путями выспросил у Бирлы) уходило на особняк — причем не на полноценное его содержание, а лишь на самые базовые услуги вроде света, воды и так далее. Еще тысяч пятьдесят на еду. От той же Бирлы я узнал, что питается семья сносно, даже сытно, но без изысков, как раньше, когда род был процветающим. Экономить на деликатесах — это, конечно, жуткий позор для знатного семейства.

Еще добрая служанка, она же бывшая няня настоящего Акселя, поведала мне, что есть в семье еще один член — сестра Акке, Лия. Ей девятнадцать, несколько лет назад у нее пробудился дар, и в восемнадцать лет девушка поступила в магический университет. Акке говорит, Астра была в бешенстве, когда отец отказался оплачивать учебу Лии в самом элитном и престижном магическом учебном заведении для знатных баронских семей, где обучение стоило сто пятьдесят тысяч крон в месяц. Где, хотелось бы мне знать, Филип должен был столько денег доставать ради того, чтобы потешить самолюбие своей женушки? В итоге Лия пошла учиться в менее престижное заведение — за пятьдесят тысяч в месяц — где обучались не очень богатые бароны и нетитулованные маги — богатые или бедные, не важно, без знатного рода за спиной в элитный университет попасть было нельзя.

Вычитаем все эти расходы: на остальные нужды семьи остаются сущие копейки…

Я чуть со стыда не сгорел за Ульбергов, когда Бирла сказала мне, что она ведет хозяйство бесплатно, потому что Ульбергам нечем ей платить. Они предлагали служанке уйти, но та осталась, потому что больше половины жизни провела, прислуживая Ульбергам. Погибший на судне слуга остался в семье по той же причине. То был старик, который еще при деде Акселя работал, и идти ему было некуда. А Ульберги даже не отправились искать его тело, если от него что-то осталось, чтобы похоронить достойно верного слугу…

Прокручивая в голове все эти мысли, я сидел за прилавком книжного магазина семьи Ульбергов. Да, они владели книжным магазином. Только толку от этого было чуть: прибыли едва хватало, чтобы покрыть расходы на содержание торгового помещения. Книжное дело было прикрытием для Ульбергов. Так же, как и грузоперевозки.

Акке рассказал мне, что после того, как род обнищал, у них особо не было вариантов, кроме как бороться за выживание всеми возможными способами. Когда был жив прежний глава рода, отец Филипа, он не терял надежды возродить свой дом, но у него не получилось придумать, как это сделать. Уже после его смерти Ульберги схватились, как утопающий за соломинку, за предложение Нильсонов подключиться к подпольному алкогольному бизнесу.

Да-да, вы верно поняли: в Альхене около десяти лет назад ввели «сухой» закон. К тому времени, от процветания Ульбергов и так уже не осталось и следа, так что они ничего не потеряли.

Нильсоны тоже всегда были «алкогольными» дельцами: до «сухого» закона род торговал дорогущими хмельными напитками: коньяк, вино, виски. После запрета алкоголя Нильсонам пришлось переоборудовать винный завод под завод по производству виноградного сока. Но все это была фикция, разумеется. Хитрожопые Нильсоны стали делать свою хмельную влагу в подполье, благо никто не заставил вырубать виноградные сады, никто не отобрал обширные поля с зерном.

Нильсоны предложили Ульбергам стать шестерками в их крупной игре, и те согласились — деваться некуда, решили Ульберги, концы с концами никак не сводились, есть хотелось, а нищета вплотную приблизилась к воротам некогда богатого рода и настойчиво стучала в них.

В общем, Нильсоны делали алкоголь, Ульберги — перевозили и продавали его. То есть были просто посредниками.

Грузоперевозки — прикрытие, чтобы иметь возможность официально перевозить алкоголь с фермы Нильсонов в город. Книжный магазин — прикрытие, чтобы иметь возможность тайно продавать запрещенные напитки. Продавать куда дороже, чем до запрета. Продавать тем, у кого водились деньги.

И вот сижу я сейчас в этом самом «прикрытии».

Магазин вполне уютный, хоть небольшой и скромный по обстановке. Светлые, мягкие тона. Сотни томов, эстетично подпирающих длинные полки. Все это наводит мысли о благопристойности, стремлении к знаниям, высоких идеалах. Но на деле все эти тома — бессмысленная макулатура, никому не нужные пылесборники. Обманка, чтобы заработать бабло (что за слово такое, вовек его не знал, а тут так и лезет на язык!).

Утром, не успел я продрать сонные глаза (просиживание до трех ночи в интернете в поисках информации не прошло даром), как меня растолкала Бирла: отец зовет. Филип отправил меня в магазин, сказал, что был звонок от Нильсонов. Человек от них должен привезти некоторое количество бутылок алкоголя — для самых важных клиентов. Что там Нильсоны сказали клиентам, которые в этом месяце останутся без бухла, я понятия не имею. Акке объяснил, что все переговоры с богатыми клиентами ведут исключительно Нильсоны — это привилегия. А какие могут быть привилегии у обнищавшего и всеми презираемого рода? В общем, дело — дрянь: Нильсоны поставляли алкоголь раза три в месяц. Все-таки заниматься производством этой продукции в подпольных условиях, и делать это масштабно, не так-то просто. Поэтому производство было довольно ограниченным. Но прибыль все равно была колоссальной — за счет того, что стоили все эти коньяки и вина баснословных денег. Да, торговля была направлена исключительно на состоятельные слои населения.