Темный Охотник 3 (СИ) - Розальев Андрей - Страница 30

Знал бы инспектор, чего мне стоило взлететь и приземлиться! Мы с Радой сутки тренировались, прежде чем я смог достаточно уверенно проделать все необходимые действия. Помогли и моя великолепная обучаемость, и непревзойдённая манёвренность дирижабля данной модели.

Кстати, о манёвренности. Как мне объяснил авиаинженер, это для почтового дирижабля не роскошь, а необходимость. Ведь далеко не везде оборудованы взлётно-посадочные площадки с автоматическими причальными мачтами, огнями и всем таким прочим. Садиться приходится порой просто на шоссе, а то и в чистом поле, а то и зависать на минимальной высоте, доставляя и забирая корреспонденцию.

На старте место пилота заняла Рада, а я сел во второе кресло, штурманское. Ещё раз помахали всем ручками, Рада выпустила часть воздуха из балластных баллонетов, дирижабль прибавил плавучести и поднялся над полем. Взявшись за гайдропы, мужики вытащили его за ворота.

Дальше сами.

Я включил рацию и переключился на частоту диспетчерской местного военного аэродрома, в соответствии с выданной мне инструкцией.

— Башня Арапахо, дирижабль NCC-1701, прошу разрешения на взлёт по ПВП с необорудованной площадки. Перелёт в Российскую Империю, с прохождением таможенного контроля в Маскаутене.

— Дирижабль NCC-1701, Башня Арапахо, — ответил с небольшой задержкой мужской голос. — Взлёт разрешаю, давление на полосе 24.60, высота перехода 900 футов, ваш эшелон 095, удачного полёта.

— Башня, NCC-1701, контрольное давление 24.62, высота перехода 900, эшелон 095, — подтвердил я параметры, — взлёт выполняю.

Импеллеры почти вертикально, рычаг газа от себя на полную, сдвоенный рычаг управления шагом лопастей — полный вперёд, сброс балластного воздуха из заднего баллонета… Руки Рады запорхали по приборам управления, как пальцы пианиста по клавишам. И дирижабль свечкой взмыл вертикально вверх, одновременно задрав нос. Положительный тангаж вкупе с вертикальным подъёмом заставил его набрать горизонтальную скорость.

От резкого подъёма немного заложило в ушах, а снизу донеслись аплодисменты.

— NCC-1701, — снова вышла в эфир Башня через несколько минут, — мы вас видим, вы на высоте перехода, занимайте эшелон 095. Далее связь на частоте 131.1, вас примет Центр Омахуакан. Счастливого вам полёта!

— Башня, это NCC-1701, — ответил я и улыбнулся, всё таки первый мой такой вот опыт, — принял, переходим на эшелон 095. Спасибо и счастливо оставаться!

— Уф! — одновременно выдохнули мы с Радой, когда я отключил рацию. — Мы это сделали!

— Ты имеешь в виду, что мы взлетели? — уточнила Ариэль.

— Я имею в виду, что этот дирижабль вообще нашёлся — раз, — начал я загибать пальцы, — мы его починили — два, оформили все бумаги — три, взлетели — четыре, и легли на курс — пять! Даже по моим меркам провернуть такое меньше чем за две недели — офигенный результат!

— Полностью согласна! — кивнула принцесса. — И вы, когда взлетали, переговаривались с диспетчером, это всё так круто смотрелось! Рада, ты просто супер!

— Спасибо! — смутилась эта скромница. — Артём, Ариэль, теперь-то уже можно снять эти дурацкие ушки?

— Теперь можно! — расхохотался я. — Но вам так-то идёт!

— Ой всё! — закатила глаза Ариэль. — Всё, я отдыхать! А то что-то голова болит!

Оказалось, что болеть девчонкам некогда. Как только мы вылетели, Рада заявила, что дежурить мы будем парами по четыре часа.

— В управлении самим судном нет ничего сложного, — сказала она. — Смотрите. Право, лево, верх, низ, бим, бом, бам, бум…

И впрямь.

Это непосредственно при взлёте и посадке управлять дирижаблем — нужен навык. Но сейчас, когда приборы показывали высоту 9500 футов, или почти три километра над уровнем моря, а индикатор истинной скорости застыл на отметке «50 узлов», управлять дирижаблем было не сложнее, чем игрушечной машинкой на пульте управления.

— Сложность в другом, — продолжила Рада. — Очень непросто следить за курсом, когда по курсу не происходит ничего. А при полёте на дирижабле так чаще всего и бывает. Глаз устаёт, пилот начинает отвлекаться или вообще засыпает от скуки. Опасно. Поэтому дежурим парами и недолго.

— Согласен, — кивнул я. — Дай мне полчаса, и я приведу всех в порядок.

Пришлось по очереди подходить ко всём четырём похмельным инферняхам и заводить разговор по душам, при котором я обязательно клал руку девушкам на плечо и незаметно вылечивал коварный недуг. Думается мне, что Нага, как целительница, меня немножечко спалила, но виду не подала.

В целом, девчонки знали куда меньше Ариэль, но уже понимали, что я не хрен с горы и не доставщик роллов. И что секреты свои не раскрою, знали. И что не скажу больше, чем им необходимо знать.

— Чур я с Радой дежурю! — вскрикнула посвежевшая Нага.

— А почему это ты решаешь? — тут же возмутилась Ариэль.

— Ну… а как иначе, принцесса? Вы же не отдадите мне своего напарника, верно?

— Это какого-такого «своего напарника»?

— Артёма, — ответила Нага таким тоном, будто рассказывала о том-де, что вода мокрая. — Вы же вместе дежурите, верно?

— Да с чего ты так решила⁉ Почему⁉

— Да потому что это очевидно. Ведь дежурство такое долгое, а кабина такая тесная. Меня вот если с ним поставите, то я, чувствую, от скуки не удержусь. А мне потом зачем проблемы с Вашим Высочеством иметь? Да и другим девочкам тоже в немилость не хочется попадать, я прям уверена.

— Фу-у-у-у-ух, — выдохнула Ариэль. — Закончила? Всё сказала?

— Ага, — довольно кивнула Нага и улыбнулась так широко, как только могла.

— Тогда иди давай.

— Как пожелает Ваше Высочество, — Нага озорно хрюкнула, подмигнула мне, развернулась и потопала в кабину.

Н-да… Полёт обещает быть интересным…

— Твою ж мать! — я не удержался от крика негодования. — Откуда⁉ Мы же от эпицентра летим, а не в него!

Не успел пройти час нашего с Ариэль дежурства, как на пути дирижабля внезапно организовалась стая разломных птиц. Ну… не совсем птиц, конечно же. Летающих монстров — так будет точнее.

В некоторых известных мне мирах этих тварей называли «феями».

Отвратительные, мерзкие создания. Пожалуй, самая ублюдочная форма антропоморфной жизни, которую мне только доводилось встречать. После обезьян, конечно же.

Маленькие, сморщенные уродцы, похожие на плод любви гнома и кураги. Глаза раскосые, злые, совсем без радужки. Руки когтистые. Во рту сотня мелких зубов, длиной и остротой похожих на иглы.

Ну а ещё, конечно же, крылья. Розовые и похожие на бабочкины. При каждом взмахе с них почему-то сыпалась то ли перхоть, а то ли пыльца. Сыпалась и сверкала, будто порошок из драгоценных камней.

Характер у фей был злобный и очень вспыльчивый. Не удивлюсь, если они агрятся даже на собственную тень, не говоря уже об огромном дирижабле. Плюс ко всему каждая из тварей обладала слабеньким, — я бы даже сказал «зачаточным», — даром стихийной магии.

Так что встретить их здесь было ой как опасно…

Я успел среагировать лишь чудом. В самый последний момент, когда одна из фей отделилась от стаи и рванула в сторону дирижабля, я вытащил из Океана стрижа-крикуна. Маленькую такую чёрную птичку, которая владеет акустическим ударом. Да притом владеет так искусно, что её жертвы валятся в обморок, а в себя уже, как правило, не приходят. Потому что разбиваются к чёртовой матери при падении.

Не вспомню навскидку, откуда у меня взялись эти птички, но сейчас они пришлись весьма кстати. Звуковые волны — это именно то, что сейчас нужно. Не верю, что говорю что-то подобное, но это… безопасно.

Технически, я мог бы на несколько секунд выдернуть с отдыха Лаву, и та сожгла бы всю стаю за один присест, но в таком случае велик риск того, что заодно полыхнёт и дирижабль.

Так что…

В бой, стрижи! Сегодня у меня для вас акция неслыханной щедрости! Перерождение за десяток сбитых фей!