Линкор «Альбион». Часть 2. Правь, Британия - Конофальский Борис - Страница 5

И рука тут же исчезла и убралась в щель. И сначала ничего не происходило – наверное, целую секунду. А потом…

О, что это был за крик. Уж и представить Зоя не могла, что столь большой мужчина может так кричать. Крик этот начался с гортанного рыка и скатился в почти женский визг.

– А-а-а-а-а-а-ах…!

Хоть Зоя не была пугливой девушкой, но тут даже ей от такого рёва стало нехорошо, и она поспешила захлопнуть дверь, повернуть ключ в замке и снова подпереть дверь стулом. Потом прислушалась, прижавшись к двери, и услыхала топот удаляющихся башмаков. Вот они уже и по лестнице стучат. Потом всё затихло, и Зоя, быстро накинув на себя платье, подбежала к окну. Ей не очень хорошо было из него видно улицу, но Зоя всё-таки смогла увидеть, как герр Кольберг на удивление быстро бежит по другой стороне улицы, сжимая правой рукой кисть левой. Когда он скрылся из вида, дева снова сняла платье и продолжила водные процедуры, хотя теперь и без всякого удовольствия. Она уже знала, что это сегодняшнее общение с домоуправляющим рушит все её планы. Ну, может быть, и не рушит, но уж точно отодвигает. Зоя поняла, что ей придётся искать себе новое жильё. И причём в самое ближайшее время. Ведь ей ни в коем случае нельзя было контактировать с полицией. Паспорт, конечно, у неё отличный, но кто знает, как всё может обернуться.

Девушка стала действовать со всей возможной поспешностью. Она оглядела комнату: вещей у неё теперь было заметно больше, чем тогда, когда он снимала эту квартирку. Теперь все её вещи в один саквояж не уместились бы.

«Мерзавец! – Зоя была в ярости. – Ну надо же, так всё было хорошо. Теперь искать новую квартиру. Ненужные хлопоты и потеря времени!».

Она очень сожалела, что ударила его только раз и только по руке. Девушка быстро стала одеваться и собирать вещи. Ей было немного грустно, ведь эта меблированная комнатка была очень удобна. Выход на крышу в её положении являлся скорее необходимостью, чем просто удобством.

И когда вещи уже были собраны, упакованы в саквояж и связаны верёвкой для удобства, она услыхала шаги на лестнице. На этот раз это был не домоуправляющий. Человек был явно мужского пола; он подошёл к двери и несколько секунд ждал, а потом всё-таки постучал – мягко, даже, может быть, вкрадчиво.

– Да! Кто там? – спросила Зоя. Теперь она была готова встретить кого угодно. Пистолет был под юбкой на бедре, кинжальчик в рукаве платья, а сильные пальцы девушки, спрятанные в перчатки, крепко сжимали летний зонт, в который был упрятан очень опасный отравленный стилет с жалом в двадцать сантиметров.

– Фройляйн Гертруда! – голос принадлежал явно не домоуправляющему. Это был сам домовладелец Цомерман. – Прошу вас открыть дверь, – и тут он удивил девушку, добавив: – Если, конечно, вам сейчас удобно.

Дева безропотно подошла к двери, отодвинула стул, повернула ключ в замке, и открыла дверь.

– Доброе утро, герр Цомерман, – вежливо произнесла она, но вежливость та была весьма холодна. – Что вам угодно?

– Я только что узнал об этом… О произошедшем инциденте, – он заглянул в квартирку и, удивившись от увиденного, спросил: – Вы, кажется, собрали вещи? Вы, что, собираетесь съехать?

– Боюсь, что моё пребывание здесь для меня небезопасно, – всё так же холодно отвечала дева.

– Пауль утверждает, что у вас кто-то был.

– У меня никого не было, я просто была не одета; и даже если кто-то и был – это, что, даёт ему право вламываться ко мне?

– Конечно нет! – твёрдо заверил её домовладелец. – Это недопустимо – врываться в комнату молодой женщины. Я обязательно сделаю ему внушение. Мало того, в знак нашего примирения я освобождаю вас от следующего платежа, вы не будете платить за июнь, а уже произведённая оплата перенесется на месяц июль, – предложил господин Цомерман. Он, правда, не уточнил, что эту свою щедрость он собирался компенсировать из жалования домоуправляющего. – Надеюсь, вы забудете про это сегодняшнее недоразумение.

В общем, ей нравился этот район, нравился дом и вся улица Остенде и то, что она тянулась вдоль тихого кладбища, и выход из окна на крышу был очень кстати, да и сам господин Цомерман, кажется, был неплохим человеком, и поэтому Зоя, чуть подумав, больше для вида, произнесла:

– Хорошо, герр Цомерман, я останусь, но только из уважения к вам и под ваши гарантии.

– Я очень рад, фройляйн Гертруда, что мы смогли договориться; я уверяю, Пауль больше вас не побеспокоит, теперь все дела с вами я буду вести лично, а ему запрещу даже приближаться к вам.

Что ж, это девушку устраивало. И она сделала книксен, а он ей поклонился, приподнял шляпу и ушёл.

Это избавило её от такого нежеланного переезда. И Зоя стала собираться на встречу со своим помощником.

Глава 4

Пока Зоя собирала вещи и думала, где, в каком районе ей лучше искать новую квартиру, Пауль Кольберг побежал к своему работодателю и, тыча ему под нос распухшие пальцы, просил у того разрешения вызвать полицию, чтобы стражи закона явились и поставили на место мерзкую дрянь, но, на удивление, понимания у работодателя не нашёл, так как не смог ответить на один простой вопрос, а именно: какого дьявола этот бугай ломился с утра пораньше к молодой женщине в квартиру? А так как ответ Кольберга, что ему показалось – показалось! – что в квартире этой самой фройляйн Шнитке кто-то есть, кого там быть не должно, герр Цомерман не счёл убедительным, то посоветовал Паулю отправиться не в полицию, а к врачу. Сам же пошёл поговорить с девушкой. А домоуправляющий, как ему и рекомендовали, побежал к врачу, который взял с него пять шиллингов за наложение гипса. Пять шиллингов! Мало того, что подлая девка его оскорбила своим грубым сопротивлением, мало того, что причинила физические страдания, так ещё из-за неё он выслушал выговор от начальства и потерял деньги. В довершение ему придётся ходить с лангеткой на руке целый месяц. В общем, такого герр Кольберг вынести не мог и сразу после врача отправился в полицейский участок на Тондорфер-штрассе, где его встретил флегматичный полицейский чин, которому он сообщил, что в доме домовладельца Цомермана проживает неблагонадёжная девица Гертруда Шнитке. Он имел в виду её нравственную неблагонадёжность. Да и как она могла быть благонадёжной: незамужняя, живёт одна и имеет деньги, чтобы снимать квартиру. Домоуправляющий пытался намекнуть полицейскому, что сия особа оказывает услуги господам, причём не имея на то муниципального разрешения. То есть делает это незаконно.

Полицейский же не выразил никакого понимания и не заинтересовался столь подозрительной девицей; он по-прежнему был флегматичен, но, как и положено немецкому полицейскому, всё тщательно записал в протокол, так как порядок превыше всего. А домоправитель, разочарованный таким удивительным равнодушием, пошёл, прижимая гипс к груди, из полицейского участка прочь. За этот день он был уже четырежды оскорблён в своих чувствах. Выходкой девицы, непониманием руководства, жадностью врача и равнодушием полиции. Это было выше его сил. И, кажется, герр Кольберг смирился со своими поражениями. Посему он решил пойти в пивную и выпить кружечку пива. Что может успокоить настоящего немца лучше кружки пива? Ну, разве что две кружки.

***

Брат Ярослав уже давно был готов. Одет, обут, причёсан и надушен, даже золотую цепь с флаконом духов на конце уже накрутил на кисть левой руки и теперь ждал, пока вернутся его братья и принесут ему завтрак. Он и сам мог спокойно пойти и поесть, но выбранная им роль русского князя не подразумевала ранние подъёмы и завтраки в забегаловках на заре. Посему он терпеливо ждал, усевшись в кресло у окна, и смотрел, как оживает после ночи фешенебельная улица.

Брат Вадим и брат Валерий появилась лишь после того, как стрелки богатых часов «князя» миновали цифру семь. Они принесли большой бидон с кофе, хороший кусок отличной ветчины, пару бутылок лимонада и другой снеди.

– Ну, великосхимный брат, какие на сегодня планы? – раскладывая ветчину по тарелкам и нарезая булки, поинтересовался брат Вадим.